Эти причёски-колокольни вызвали сильное неудовольствие в среде духовенства, которое объявило им жестокую войну.

Один французский монах, Тома Конект, так красноречиво и убедительно высказался против этой причёски, что многие дамы тут же сняли свои головные уборы и, выйдя из церкви, устроили из них костер. Речь проповедника оказала сильное влияние и на народ, и вскоре никто из женщин не показывался с колокольней на голове из боязни быть побитой камнями.

Что касается общественной и домашней жизни в Средние века, то в ней проглядывали та же распущенность и бесстыдство, какое мы видели относительно одежды. Целые дни большинство граждан обоего пола проводило время в общественных купальнях. Делалось это не в целях чистоплотности или здоровья, а просто ради развлечения. Во всех средневековых государствах существовал обычай, в силу которого мужчины и женщины купались вместе совершение нагие, и только впоследствии дамы начали надевать рубашки, однако, с такими вырезами, что грудь и руки были всегда доступны любопытному взору. Непринуждённое обращение купающихся между собой, игра в кости и пьянство были главными развлечениями в подобных купальнях. В большие праздники туда допускался простой народ, для которого подобное зрелище служило чем-то вроде театрального представления. Известные картины Дюрера дают верное понятие об этих увеселительных местах и в то же время служат сатирой на тогдашние нравы. Большой популярностью пользовались также дома, населённые исключительно жрицами Венеры. Хотя их роль напоминала роль гетер в древнем мире, тем не менее для средневековых городов они были необходимой принадлежностью. На этих «красавиц» имеется тоже немало сатирических рисунков.

Рис. 12. Карикатура на моды из английской рукописи XIV века.

Таким образом, мы видим, что почти вся средневековая жизнь отразилась в карикатуре. Двум причинам обязана карикатура тому, что она заняла такое выдающееся место в средневековом искусстве. Первая причина – это зарождение оригинального юмора у западных народов, а затем та, что карикатура служила местом прибежища для всех недовольных; с помощью неё всякий угнетенный мог вымещать свою злобу на общество или духовенство. Средневековая карикатура чрезвычайно груба, терпка, полна двусмысленных намёков, но зато она была верным зеркалом своего времени. Она высмеивала всё неестественное и дикое и сделала много для улучшения нравов той эпохи. Она была средством воспитания в противоположность античной карикатуре, носившей характер чисто полемический. Чтобы подействовать на воображение масс, она прибегала к изображению фантастических демонов, на духовенство же и высшее общество влияла, главным образом, разнообразными символами.

В силу каких причин средневековый человек с аскетическим мировоззрением перешел вдруг к жизнерадостной философии древних греков, до сих пор точно не выяснено. Одни видят причину в экономическом перевороте, совершившемся около того времени, и в открытии новых стран, другие находят, что в XV веке общество сбросило с себя оковы средневековых традиций, потому что не могло выносить дольше проповеди отречения от благ земных, и, наконец, третьи считают, что новое миросозерцание было занесено греками, которые рассеялись по Италии и другим западным государствам после взятия Константинополя турками.

Как бы то ни было, в жизни западных народов с XV столетия проявляются стремления ко всему великому, колоссальному, выдающемуся. Это стремление является главной отличительной чертой эпохи Возрождения. Человек того времени обладает всевозможными качествами и талантами: образование его универсально. В одно и то же время он воин, ученый, художник и коллекционер. Сегодня он изучает в подлиннике Тита Ливия, завтра берёт первый приз на состязании в силе и ловкости. Эразм Роттердамский знал все науки. Микель-Анджело был выдающимся художником во всех искусствах, кроме музыки. То же самое можно сказать и про Дюрера, и про Бенвенуто Челлини. Леонардо да-Винчи был не только великий художник и скульптор, но обладал громадными способностями к изучению точных наук, знал массу новых и древних языков, был большим знатоком военного дела и даже изобретателем особых смертоносных орудий.

Такое поколение должно было, несомненно, придать особый характер сатире. И действительно, сатира в литературе отличается в то время безграничной смелостью и оригинальным выбором сюжетов. Такая чудовищная и фантастическая сатира, как творение Рабле «Гаргантюа и Пантагрюэль», могла быть написана только в блестящую эпоху Возрождения. Художественная же сатира, несмотря на все свое остроумие, не могла подняться до уровня литературной уже в силу ограниченности своих средств. Пример яснее всего передаст нашу мысль. В одном месте Рабле рассказывает про одного великана, который никогда не мог при чихании сказать себе «будьте здоровы», потому что нос его так далеко отстоял от ушей, что до последних никогда не долетал шум от чихания. Как может карандаш изобразить что-нибудь подобное? Поэтому для художественной карикатуры всегда имеются границы, через которые ей невозможно перешагнуть, для литературной же никакой ограниченности не существует, вследствие чего такие произведения, как эпопея Рабле, чрезвычайно трудно иллюстрировать. Наиболее удачными иллюстрациями к «Пантагрюэлю» считаются те, которые были изданы одним из друзей Рабле после его смерти.

Рис. 13. Карикатура на папу Юлия II.

Одну из этих иллюстраций воспроизводит рисунок 13, изображающий папу Юлия II. Улей на его голове и летающие вокруг пчёлы аллегорически изображают те многочисленные идеи, которые всегда витали в его голове.

Рис. 14. Один из стада Эпикура.

Карикатуристы, убедившись по личному опыту в ограниченности средств художественной карикатуры, старались наверстать на выборе сюжета и смелом разрешении разных художественных проблем.

Прежде всего произошел переворот в выборе символов: вместо наивных фигур лисицы и волка появился разукрашенный бубенчиками дурак, как носитель всех человеческих слабостей и пороков. После первых робких дебютов дурак вскоре занял первенствующее место как в литературной, так и в художественной сатире.

Себастиан Брант нагрузил свой «Корабль дураков» сотнями различных дураков. Эразм Роттердамский написал довольно объемистую «Похвалу глупости».

Рис. 15. Ганс Гольбейн. Глупость, оставляющая кафедру.

Художники не отставали от писателей и воспроизводили дураков в самых разнообразных положениях, пользуясь этим символом как для выражения собственной мысли, так и для иллюстраций к произведениям вышеназванных сатирических авторов (рис. 14, 15).

Рис. 16. Мужская и женская головы. Карикатура Леонардо да Винчи.

В эпоху же Возрождения карикатура получила еще одно важное дополнение: она перестала быть анонимной и каждое художественное сатирическое произведение выходило за подписью её творца. Если в прежние времена мы встречали только отдельные памятники карикатуры, то теперь рядом с творением мы находим и имя. И какие имена! Самые величайшие художники не пренебрегали карикатурой. До нас дошли произведения Леонардо да-Винчи, Рафаэля, Тициана, Дюрера, Гольбейна, Брюкхеля, Калло и великого из великих Микеланджело.