-Тери…

Капитан встрепенулся, разбуженный этим голосом.

-Мартин, хвала богам, ты не разучился говорить!

Тери крепко прижал мальчика к себе – с их возвращения на Трайсети они спали в одной постели, принц панически боялся оставаться один, но не произнёс больше ни слова, и все опасались, что психологическая травма малыша гораздо глубже, чем может казаться.

-Это правда? Мама умрёт?

В тусклом свете ночника Льюис вдруг понял, что глаза Мартина полны слёз, а губы, обиженно поджатые, вот-вот выдадут очередную порцию рыданий.

-Конечно, нет! – Громко воскликнул капитан, пытаясь приободрить ребёнка. – С твоей мамой всё будет хорошо, да просто отлично!

-Я видел её мёртвой. Почему?

Про себя Тери разразился очередной порцией ругательств в сторону Муна, и будь Мартин постарше…

-Этот человек – законченный негодяй. – В конце концов выдохнул капитан. – Он специально сделал это, чтобы напугать тебя. Чтобы сделать плохо…

-Но это сделал я…

-Послушай, Мартин. – Видя, что принц не только не успокаивается, но начинает нервничать ещё больше, Тери запаниковал. – Я не понимаю в этом деле ровным счетом ничего – твой отец, он объяснит тебе всё, когда придёт время. – Но я могу тебе поклясться, что не дам твою маму в обиду никому и никогда! Посмотри…

Он сжал ладонь в кулак – крепкий, мощный, покрытый шрамами, видавший в этой жизни много вражеский челюстей, и продемонстрировал его Мартину.

-Посмотри. В этом кулаке – вся моя сила. И если кто посмеет обидеть тебя или Мирию – будь уверен, гнев его будет страшен.

Принц положил свою маленькую ладошку поверх кулака Тери, чтобы убедится, что всё верно, и слабо улыбнулся. Затем он прижался к груди капитана, обхватив руками его шею, и вскоре задремал.

Тери боялся пошевелиться, чтобы лишний раз не потревожить его. Казалось, ситуация начинает проясняться, по крайней мере, враг уже выдал себя, а с реальным противником всегда проще сражаться. Но тяжёлое предчувствие как гора навалилось на плечи. И лишь прерывистое, но всё же спокойное дыхание Мартина умиротворённо успокаивало.

3

Мирии снился чудесный сон. Залитая солнцем поляна казалось сделанной из изумрудов, теплая почва под ногами приятно грела ступни. Просто один из погожих деньков, которые так часто случаются летом на Трайсети – и она, переполненная чувством любви и радости.

Старенькое покрывало лежало прямо на траве, на нем же были разложены походные тарелки и приборы, плетеная корзинка с едой, на которую то и дело старались сесть забавные бабочки голубого цвета. Стрекозы были чуть осторожнее, а маленькие жуки, напоминающие божьих коровок, ползали прямо по покрывалу, но ей не мешали.

Было жарко, и легкое летнее платье зелёного цвета было спущено на бретелях, обнажая белые мраморные плечи, которые Мирия с несказанным удовольствием подставила солнцу.

Но внезапный холодный порыв ветра нарушил красочную идиллию. Черные грозовые тучи потянулись из-за самого горизонта, пугая девушку своей быстротой и внезапностью. Кожа покрылась мурашками, и принцесса обхватила вмиг замерзшие плечи руками, пытаясь согреться, но спасения не было. Огромные капли дождя ударили её по лицу, и страх острым ножом пронзил её сердце, она хотела бежать, но даже не смогла сдвинуться с места.

-Морис! – Заплакала она, задыхаясь от шумных резких порывов, и он тут же оказался рядом.

Дождя как не бывало. Летнее жаркое солнце на изумрудной поляне, птицы, щебечущие в густых кронах деревьев. И его руки, лежащие на её щеках.

-Я с тобой, милая, всё в порядке. – Прошептал Морис, и глаза его наполнились небывалой радостью. – Всё хорошо. У нас родилась замечательная дочь.

Мирия улыбнулась в ответ – не понимая, но при этом ощущая прилив необъяснимой нежности к мужу.

-Дочь? Откуда у нас дочь, Морис?

Одежда её была сухой, как и покрывало на траве. Словно и не было никакого ливня и ветра.

-Ты скоро с ней познакомишься. – Ласково пообещал граф. – Только чуть позже. Тебе нужно ещё немного окрепнуть.

-А ты? Ты опять уйдешь?! – Запаниковала девушка, и ей показалось, что гроза вот-вот вернётся.

- Я всегда буду рядом – только позови. Но сейчас мне нужно идти. Помни: я рядом. Всегда. Везде.

Мирия улыбнувшись, кивнула.

-Я люблю тебя. – Прошептала она.

-А я тебя. – Кажется, Морис совсем уж расчувствовался. – Поспи ещё…

***

Граф Анедо отрыл глаза. Слабая ладонь Мирии была зажата в его руках – всё это время он и вправду был рядом. Мерное пиканье приборов странным образом успокаивало. Кислородная маска закрывала пол лица девушки, но, кажется, она улыбалась. Рядом копошился медицинский персонал, заканчивая последнюю работу над телом его жены. Он же зорко следил, чтобы её растерянное сознание не натворило бед по ту сторону его обиталища. И, кажется, он неплохо справлялся. Вот уже долгих шесть месяцев…

-Граф Анедо. – Суровый голос седого врача – доктора Райда, оторвал его от размышлений. – Девочка слаба, но здорова. Первое время она проведёт под специальными приборами и круглосуточным наблюдением специалистов. Но угрозы её жизни я не вижу.

У Мориса отлегло от души.

-Спасибо, доктор… Это воистину отличная новость.

-Но есть и другая. – Врач выдержал паузу. – К сожалению, Её Высочество никогда не сможет больше иметь детей. Мы сделали всё возможное...

Вот это было ударом, и граф лишь кротко кивнул, помрачнев.

-Когда я смогу увидеть дочь? – Спросил он, с тревогой глядя на мирно спящую искусственным сном Мирию.

-Как только наш персонал закончит со всеми необходимыми новорожденным процедурами. Я лично оповещу вас…

Глава двенадцатая.

1

Наконец-то, мы все были в сборе. Морис нежно придерживал уже окрепшую Мирию, сидевшую в кресле напротив меня, и румянец на её щеках несказанно нас радовал. Она была худа, истощённая долгим пребыванием в искусственной коме – врачи и граф Анедо до конца оставались солидарны в этом вопросе, ведь по-другому ребёнка было не спасти.

Льюис то и дело бубнил по этому поводу, что здоровье Мирии важнее, и если ребёнок тянет из неё последние крохи жизни – то не лучше ли им пожертвовать, ради спасения матери, но это говорилось не во всеуслышание, а в частных разговорах между ним и мной, Тайлером, и конечно же подальше от ушей графа Анедо, который день и ночь находился рядом со своей женой в их покоях, на долгие полгода переоборудованные под палату интенсивной терапии. Знал бы он, что знали мы… Но мы молчали.

Морис использовал свою Силу, чтобы поддерживать крошечную жизнь, что с каждым днём росла в чреве его жены, ни на секунду не усомнившись, что он всё делает правильно. Когда Лилианна появилась на свет, все были уверены: девочка родилась восьмимесячной, хотя, по сути, ей было на два меньше. То, что ребенок был намного меньше нормы по физическому развитию, никого не смущало: при столь тяжко протекаемой беременности было вообще удивительно, что девочка выжила.

Но сейчас всё пришло в относительную норму, Мирия оживала на глазах, Морис по-прежнему не отходил от неё ни на шаг, а капитан Льюис уже бросал в сторону принцессы мучительные взгляды, которых она старалась избегать как могла.

Рядом со мной сидела Тереза – ей было особенно тяжело с заметно выросшим животом, в котором то и дело ворочился наш наследник, ему было тесно, и он не прочь был уже появиться на свет. В отличии от Мирии, свою беременность моя жена переносила на ногах и каждый день она считала деньки до появления малыша.

Во всей этой истории была одна достойная новость – Аарон, мой сын, должен был родится супранормным. Об этом мне сообщил граф Анедо, однажды «обследовавший» Терезу по её же просьбе своим особым зрением. Это было столь удивительным, что я не сразу смог поверить – обычно, по словам Мориса, в парах, где один родитель супранормный, а второй нет, дети рождались лишённые и намёка на Силу. В случае же с двумя супранормными родителями – ребёнок в ста процентах случаев наследовал предрасположенность к сверхспособностям, которые, однако, могли отличаться от природы их Силы. Хорошо, что граф говорил об этом не в присутствии капитана Льюиса, иначе тот рано или поздно начал бы задаваться вопросом, почему младшая дочь Мориса и Мирии – совершенно обычный ребёнок…