Зимняя сессия прошла для меня удачно. Особых проблем я не испытал. Во время зачётной сессии неоднократно мысленно представлял себе, как будет проходить мой зачёт по обществознанию. Но об этих моих фантазиях я рассказывать не буду, поскольку есть что рассказать о реально произошедших событиях. К моему глубокому сожалению, зачёт я получил автоматом. Принцип получения оценки был следующий: посетил 100 % лекций – зачёт, не посетил какое-то количество – сдаёшь зачёт по каждой пропущенной лекции. Не пойти на лекцию, не увидеть того человека, который вызывал внутри моей души столько волнений, незнакомых мне до сих пор чувств, я не мог. Результат лично для меня плачевный – этот автомат лишил меня того, чего я ждал больше, чем сам результат зачёта. Он лишил меня встречи. В следующий семестр я решил, что не стану ходить на лекции, а буду сдавать отдельный зачёт по каждой прочитанной теме.

Второй семестр прошёл точно так же, как и первый. На лекции по обществознанию я всё же ходил, не мог отказать себе в желании увидеть ту, кого желал увидеть. Накануне лекции говорил себе:

– Всё, не пойду, лучше буду сдавать зачёт.

А наутро – как будто меня подменили. Я не просто шёл, а бежал на лекцию, чтобы там видеть её, услышать её голос, наслаждаться тем, что вот она, рядом. По окончании семестра – вновь «автомат».

В летние каникулы я решил поработать. Хотелось, чтобы были какие-то личные карманные деньги, не клянчить у родителей по каждому пустяку. Я воспользовался предложением одной компании, которая проводила ремонт помещений нашего института, и оформился на временную работу. Мне поручили красить окна. Через несколько дней этой однообразной деятельности я оказался в помещении кафедры обществознания для осуществления процесса покраски окон. Вначале внимательно осмотрелся. Что я хотел увидеть? Не знаю. Просто в этот момент меня охватила глубокая тоска. Ведь здесь ОНА бывает практически каждый день.

«Где её рабочее место?» – подумал я.

И тут на стене, где висело расписание занятий прошедшего семестра (преподаватели, видимо, так спешили в свои отпуска, что забыли его снять), я увидел листок, на котором были напечатаны фамилии преподавателей кафедры и напротив каждой – номер домашнего и мобильного телефонов. Меня охватила нервная дрожь. Дрожащими руками я достал из кармана запачканных краской штанов свой мобильный и записал в него ЕЁ номер.

Несколько дней я думал, как воспользоваться номером, чтобы каким-то образом, если удастся, договориться о встрече. В голове моей шёл следующий процесс: периодически она выдавала мне различные сценарии организации либо случайной встречи, либо встречи преднамеренной. Но через некоторое время она же заставляла отказаться от предложенных сценариев. Это происходило примерно неделю. Наконец я решил отправить ей эсэмэс. Наверное, каждый пережил в жизни внезапно возникшую зубную боль. Но большинство не сразу бежит к стоматологу, а некоторое время ждёт с надеждой: «Может, случайно? Вдруг пройдёт». И когда уже терпеть невозможно, собрав все свои внутренние силы в кулак, идёшь к врачу. Примерно так происходило и в данном случае. У меня был номер телефона человека, о котором я думал практически постоянно уже год, пытался мысленно выстроить возможные варианты встречи с этим человеком. И, видимо, наступил тот момент, когда терпеть уже стало невозможно. Я несколько раз набирал в своём мобильном сообщение и ровно такое же количество раз его уничтожал. Наконец я набрал следующий текст:

«Давно ищу встречи с Вами. Прошу понять и не отказать».

Практически мгновенно я получил ответ: «Цель?»

«Какой же я болван. Ну и написал! Ищу встречи. Для чего? Может, по башке стукнуть? Или какой-нибудь нерадивый студент желает предъявить претензии?» – эти мысли бежали в моей голове после полученного ответа. И, не придумав ничего умнее, я ответил:

«Чувства».

«Какие?»

Опять я мысленно стал себя ругать: «Болван! Болван! Какие чувства? Ненависть, злоба?» Но автоматически, снова не придумав ничего умнее, я ответил:

«Поверьте, ничего плохого. Наоборот. Любовь».

На последнее моё сообщение ответа не последовало ни мгновенно, ни на следующий день, ни через неделю.

Всю неделю я находился в таком состоянии, как будто меня крепко ударили по голове, и, как следствие, в ней что-то постоянно гудело. Мне было стыдно, горько. Я понимал, что последнее сообщение было расценено соответствующим образом: «Видимо, ненормальный какой-то». И всё. Молчание. Но я действительно был в тот момент ненормальный. Мою душу и сердце опять терзали чувства, до этого мне не знакомые. Они переполняли мозг, каждую клетку организма. Я пытался бороться с этим, но не помогало ничего. Даже спиртное решил попробовать. Не смог. Эти чувства были настолько сильны, что пересиливали любые иные желания.

И вот, находясь в таком состоянии, однажды, после окончания рабочего дня, я шёл домой. И как раз по дорожке того небольшого парка, где первый раз увидел ЕЁ. Я взглянул на ту скамейку, на которой она тогда сидела, и неожиданно опять увидел там ЕЁ. Вначале я даже подумал, что это видение, возникшее в моей больной голове. Но через несколько мгновений понял, что нет, это она. Не знаю, что со мной произошло в тот момент, но я, повинуясь какой-то внутренней силе, вдруг успокоился, мысли приобрели невероятную ясность, голова перестала шуметь. Проходя мимо скамейки, я, как и в тот раз, когда в первый раз её увидел, сорвал рядом растущий маленький полевой цветок и протянул ей:

– Это вам.

В первый момент она посмотрела на меня с удивлением, но через мгновение улыбнулась и произнесла:

– А, Ларин.

Конечно, она узнала своего странного студента.

– Мне кажется, что однажды вы мне дарили уже такой цветок? Повторяетесь, Ларин. Вот когда вы танцуете, то не повторяетесь; всё время придумываете новые, невероятно красивые движения. Здорово! Когда сидите на моих лекциях, именно сидите, а не слушаете, выражение вашего лица и поза неизменны. Неужели мои лекции настолько вам неинтересны, Ларин?

Вначале мне показалось, что выражение её лица на мгновение стало тревожно-испуганным. Я понял: она боялась, что я, сидящий на её лекциях студент, сейчас отвечу: «Конечно, неинтересно. Зачем мне ваше обществознание?» Но через несколько мгновений её лицо стало уже другим. Лицо препода, которое говорило: «Ну, попробуй скажи, что не нравится. В следующем семестре посмотрим, что будет». Но то, что я произнёс ей в ответ… Спустя несколько лет, порой вспоминая этот момент, я так и не нахожу объяснения тому, что решил тогда произнести. А главное – тому, как я это сделал.

Приняв стойку, которую обычно применяют, чтобы начать танец, я зацокал языком, стараясь воспроизвести одну из известных

мне мелодий, и в течение примерно 10 секунд, прямо перед скамейкой, на которой она сидела, исполнял искромётный танец. Затем, внезапно остановившись, произнёс:

– Нравятся ли мне ваши лекции? Да я их терпеть не могу. И вообще, предмет, который вы преподаёте, требует, по моему мнению, жизненного опыта, глубокого знания проблем общества. Нужно иметь способность видеть людей, не их внешность, а их душу. Тогда вы будете понимать их чувства, характеры, поступки. Только понимая это, можно обладать знаниями об обществе и делиться этими знаниями с другими. Что толку от того, что я запомню различные определения, которые вы требуете записывать на ваших лекциях? Например, как-то вы дали определение: «Богатство – это денежная сумма, которой оценивается всё, чем владеет человек». Какая чушь! Разве богатство человека измеряется только деньгами? Или другой пример из вашей лекции: «Влечение – это психическое состояние, выражающее неосознанную или недостаточно осознанную потребность». Вы сами-то верите в истинность этих определений? Или просто надёргали определений из разных источников и без их глубокого осмысливания теперь доносите до нас?

В какое-то мгновение я остановил свой отрывистый речевой поток и увидел её лицо. Выражение у неё было такое же, как и у меня, когда я увидел её, впервые в аудитории. Её длинные ресницы застыли в одном положении, глаза не моргали, они были расширены, взгляд такой, будто только что она увидела то, что её потрясло.