Несмотря на щуплость, Егор всё же был выше и тяжелее меня. Попытался ударить хуком справа – я уклонился. Драться, находясь в теле подростка, мне не доводилось с тех пор, как был подростком. Впрочем, и в те времена мало от кого из взрослых приходилось ждать чего-то хорошего. Навыки вспоминались быстро.

Дождавшись, пока Егор снова кинется на меня, я нырнул под его руку, и, воспользовавшись его же инерцией, бросил через себя. В следующую секунду меня сбили с ног – парни, выскочившие из машины, времени зря не теряли. По тяжёлому удару, прилетевшему по ребрам, я понял, что на руке ударившего кастет.

Сумел уйти перекатом от нового удара и вскочить на ноги. Для того, чтобы понять, что сейчас меня сомнут. Один из парней действительно надел на руку кастет, второй сжимал нож. Серьёзные ребята, шутить не любят.

– Вы не посмеете! – закричала Нина.

Они с сестрой бросились ко мне одновременно. Этого я допустить не мог. Рявкнул:

– Стоять! Не лезьте!

Ринулся на того, у которого был нож, в надежде его обезоружить. Понимал, что шансов у меня почти нет. Два урода, явно не сегодня впервые увидевших оружие, против подростка с голыми руками – это много. И помощи ждать неоткуда. Но ни при каких обстоятельствах не позволил бы себе поступить по-другому. Ярость, клокотавшая во мне, просила выхода. И я не стал её сдерживать.

Бил по кулаку с ножом – отчаянно, вложив в удар всё, на что было способно это тело. Понимая, что возможности ударить повторно мне не дадут – второй урод не дремлет.

Я сам не успел понять, что произошло. Ощущение творящейся вокруг адской несправедливости преобразовалось во что-то – не материальное, но ощутимое. Воздух перед моим кулаком как будто сгустился. Одним своим невысказанным желанием я усилил удар.

В кулак моего противника, сжимающий нож, ударила молния. Вокруг его фигуры образовалось яркое свечение. Раздался треск, запахло озоном. Парень завопил от боли. Второму, с кастетом, тоже досталось. Он попытался кинуться в другую сторону, но не успел – рухнул рядом со своим товарищем, так же окутанный искрами.

– Пощади! – послышался голос Егора Пухова.

Я повернулся к нему. Он так и не поднялся. Лежал на земле, выставив перед побледневшим лицом скрещенные руки.

Как ни странно, первой после всего случившегося пришла в себя Нина.

– Как ты обращаешься к аристократу? – ледяным тоном проговорила она.

У меня-то в голове только одно крутилось: «Это что я сейчас такое сделал?!»

– Пощадите, ваше сиятельство! – мгновенно исправился Егор. Он, в отличие от меня, понимал, что происходит. И, видимо, догадывался, что может произойти дальше. – Христом-богом клянусь, больше никогда! Егор Пухов слово даёт! – Он перекрестился. – Близко к вашей сестрице не подойду, и думать об ней не посмею!

Я вопросительно посмотрел на сестру.

– Отпусти его, Костя, – брезгливо проговорила та. – Пусть убирается.

– А эти? – Я кивнул на поверженных соперников.

– Этих – приберём, ваше сиятельство, – залебезил Егор, – не извольте сомневаться! Всё приберём в лучшем виде, через минуту и духу не останется. Пощадите только!

Лицо его было измазано кровью – я разбил ему губы.

– Забирай обоих и проваливай, – разрешил я.

– Будет исполнено, ваше сиятельство! – Егор, с опаской поглядывая на меня, вскочил на ноги.

– Стой, – приказал я. – Нож – сюда. И кастет тоже.

Егор забрал у приятелей оружие. С поклоном подал мне. Ухватил одного из соратников за руки и поволок по земле к своей машине. С грехом пополам запихнул тело на заднее сиденье.

Вернулся, непрерывно кланяясь. Пробормотал:

– Ещё раз нижайше прощения просим, – и так же быстро управился со вторым.

Через минуту на дороге, ведущей к воротам усадьбы, действительно не осталось ничего, что напоминало бы о произошедшем.

И только тогда Нина позволила себе дать волю чувствам. Всплеснула руками.

– Господи, Костя! Ты даже не представляешь, что сейчас натворил!

– Костя, ты выздоровел! Как ты себя чувствуешь? Ты стал таким сильным! А что у тебя с волосами? У тебя жар? Значит, ритуал всё-таки помог? – принялась тараторить Надя, как только её несостоявшийся кавалер отчалил восвояси.

Кажется, эта наивная душа была мне искренне и безоглядно рада. Она улыбалась, в глазах стояли слёзы, то лезла обниматься, то щупала лоб с озабоченным видом. И всё это время мы ещё умудрялись идти по направлению к дому.

– Я… в порядке, – попытался я одним махом разделаться со всеми вопросами.

И вдруг заметил, что Нина побледнела.

– К-какой ритуал? – спросила она.

– Ну, как же? – всплеснула руками Надя. – Дедушка ведь говорил, что соберет консилиум, чтобы над Костей провели исцеляющий ритуал! Я потому и уехала, чтобы мою магию не высосало до дна – неужели ты не помнишь?

– Ах, да! – спохватилась Нина. – Конечно, ритуал сработал. То есть, это не совсем ритуал, а вовсе… Впрочем, обсудим позднее. Косте нужно отдохнуть, он ещё слаб.

– Я помогу ему дойти до спальни, – вцепилась в меня Надя.

Я не возражал. Несмотря на некоторую назойливость, сестрёнка мне понравилась. Трудно игнорировать, когда тебя так искренне и безоглядно любят. Правда, любовь эта предназначалась не совсем мне, а если точнее – то и совсем не мне. Но всё же.

Нина же была отчего-то категорически против.

– Надежда Александровна! – её голос похолодел. – Я полагаю, вы забыли, что у нас весьма сокращён штат прислуги.

– Ты уволила Китти?! – захлопала глазами Надя.

– Нет. Но Китти не сможет загнать в гараж автомобиль. Если она попытается это сделать, мы лишимся гаража, а пожалуй, что и автомобиля.

– Чепуха, загоню потом, – отмахнулась было Надя.

– Как вам не стыдно столь пренебрежительно относиться к родовому имуществу, когда род наш находится в столь шатком положении?! – возмутилась Нина.

Надя поникла. Она всё принимала за чистую монету. А до меня уже дошло, что у Нины ко мне появился серьёзный разговор. Более того – неотложный.

– Всё в порядке, – улыбнулся я сестре. – Увидимся позже. За… – Я прикинул положение солнца на небе и предположил: – …за ужином.

Кажется, угадал. Больше того – только сейчас начал чувствовать голод, до сих пор даже не вспоминал, что у меня есть желудок.

– Хорошо, – буркнула Надя и пошла назад, к воротам. На ходу обернулась. – Очень рада, что ты поправился, Костя! Отличная причёска, кстати, сейчас такое в моде.

Нина, держа меня под руку, шагала в сторону дома. Со стороны выглядело, как прогулка дамы с кавалером, но ощущалось так, будто меня тащит конвоир. Я решительно высвободил руку.

– Объяснишь, что случилось?

– Нам срочно нужно к дядюшке, – сказала Нина.

– Мы только что от него.

– Полагаю, только он может объяснить…

– Стоп! – Теперь уже я схватил Нину за руку и остановил, постаравшись сделать это максимально деликатно. – Я не пацан, чтобы таскать меня туда-сюда без объяснения причин! Я сам определяю свой путь. Если я пришёл сюда – это был мой выбор.

– Ты пришёл сюда, потому что дядюшка тебя призвал!

– Он звал, – кивнул я. – Однако я мог и не откликнуться. Это – мой выбор. И у меня выбор есть всегда. Возникли какие-то проблемы? Я что-то сделал не так? Всё это можно сказать здесь и сейчас. Там, откуда я родом, среди людей, называющих себя «семьёй», не принято решать вопросы через голову друг друга.

Аргумент возымел действие. Нина покраснела, отвела взгляд.

– Хорошо… Ты напал на этих… с позволения сказать, людей.

– Эти, с позволения сказать, люди приставали к моей сестре с непотребными предложениями. Если бы они были моими бойцами, я бы их вздёрнул.

– Что значит, «вздёрнул»? – заинтересовалась Нина.

Я жестами изобразил, как завязываю галстук, а потом тяну за него вверх. Краска схлынула с лица Нины.

– Что сказать… Мы там не гербарии собирали, – пожал я плечами. – Однако об элементарных правилах приличия старались не забывать. В общем, Пухов сотоварищи ещё очень легко отделались.