– Резонно, – согласился я. – А Нина?

Надя пожала плечами.

– Не могу сказать. После ужина она обычно уходит к себе в спальню. Не думаю, что ложится сразу, но, вероятно, тоже не поздно. К ней иногда приезжают из больницы ранним утром, а то и по ночам. Ниночка никогда не отказывает! Никому! Хотя, бывает, до того устает, что не может даже выйти к завтраку… Бедная Нина. – Надя опустила глаза. – Пока была молода, женихам она отказывала, потому что заботилась о нас с тобой. А сейчас ей уже тридцать четыре. Свое приданое Нина отдала в уплату папенькиных долгов. Хотя её взяли бы замуж даже сейчас. Даже без приданого! – Надя всплеснула руками. – Ниночка такая красавица! И по характеру – сущий ангел, не то, что я… Я знаю человека, которому Нина обещала, что подумает о замужестве после того, как мы с тобой закончим гимназию. Это очень хороший человек, ради Нины он горы бы свернул! Но выйти за него сейчас, в нынешнем своём положении, она не согласится. Слишком гордая. Без приданого – это ведь как будто из милости. – Надя вздохнула.

– Нина получит приданое, – сказал я.

– Правда? – вскинулась Надя. – Откуда ты знаешь?

– Знаю. Получит. – Я поднялся. – Я приду в твою комнату в восемь часов.

– Ты всё-таки ужасно изменился, – глядя на меня во все глаза, проговорила Надя.

Я кивнул.

– Верно подмечено. У меня изменились даже привычки. – Кивнул на кофейную чашку, к которой не притронулся: – Не наливай мне в кофе сливки, пожалуйста. Спасибо.

Ещё сидя в библиотеке, я услышал, что откуда-то зазвучала музыка. Приятная мелодия… А проходя мимо гостиной, понял, что доносится она оттуда. Заглянул.

На квадратном ящике из красного дерева, снабжённом боковой рукоятью, крутилась пластинка. Над ящиком возвышался раструб начищенной трубы. Звуки издавала именно это конструкция.

У окна гостиной стояла Нина. Когда я открыл дверь, она обернулась.

– Костя… Осваиваешься?

– Да.

– А я вот… ностальгирую. – Нина грустно улыбнулась. – Под эту мелодию я танцевала на выпускном балу. Кажется, что это было только вчера. Тогда казалось, что вся жизнь впереди. И – оглянуться не успела, как она пронеслась мимо. Молодость… Мечты о счастье… Глупо, верно? Прошлого не вернёшь.

Она подошла к граммофону, потянулась к ручке. Я понял, что хочет остановить мелодию. Перехватил ее руку.

Твердо проговорил:

– Глупо – это жить только настоящим. Глупо – заменив мать двоим детям, думать, что твоя собственная жизнь на этом закончилась. Прошлого действительно не вернёшь. Но будущее творим мы… Всё ещё изменится, Нина. – Я провёл рукой по её плечу. – Изменится, обещаю. Ты ещё будешь танцевать на балу.

– Господи, Костя… – в глазах Нины заблестели слёзы. – Ты просто не знаешь! Или не представляешь себе, насколько наше положение… печально.

– Представляю. – Я привлек её к себе. – Потому и обещаю, что всё изменится.

Нина прижалась лицом к моей груди. Пробормотала:

– Как же ты повзрослел… И как же я хочу тебе верить.

***

– Ты желаешь стать похожим на кого-то знаменитого?

К моему приходу Надя подготовилась. Разложила на столике, стоящем возле дивана, яркие журналы, открытые на нужных страницах. Со страниц на меня смотрели глянцевые красавцы всех мастей.

– На всякий случай, напоминаю: достичь идеального сходства не удастся. А кроме того, любой хоть сколь-нибудь сильный маг мгновенно догадается, что ты в маске. – Надя вздохнула. – Я пока не умею прятать следы воздействия.

– И не надо, – решил я. – Мне не нужна чужая личина.

– А что тебе нужно?

– Маска. Просто гладкая белая маска, которая скроет мою внешность.

Надя скривилась.

– Да ну… Так неинтересно.

– Зато действенно. – Я подошёл к ней. – Что нужно сделать для того, чтобы ты приступила к работе?

– Перестать на меня ворчать! – огрызнулась Надя. Указала на диван. – Садись сюда.

Я присел. Она села рядом со мной.

– Закрой глаза. Больно не будет, не бойся.

Мне удалось сдержать смешок. Интересно, что бы она сказала, узнав, что мне иной раз наживую прижигали и штопали раны?..

Я закрыл глаза. Вскоре лица коснулась тёплая волна – которая постепенно становилась всё горячее.

– Я не обожгу, – пообещала Надя. – Точно хочешь просто белую маску? Пока ещё не поздно передумать.

– Точно.

– Ну что ж, воля твоя… Всё, открывай глаза.

Горячая волна отхлынула. Я открыл глаза.

Надя взяла меня за руку и подвела к большому зеркалу, висящему на стене. Перед зеркалом стоял столик, на котором были разложены серьги, колечки, бусы и прочая дребедень.

– Ужас! – глядя в зеркало, прокомментировал Надя. – Как я и предупреждала.

Моё лицо будто превратилось в гипсовую маску. Белую, безликую и гладкую – если не считать глубоких провалов глаз.

Я приблизил лицо к зеркалу. Левый глаз по-прежнему остался голубым, правый – чёрным. Я вопросительно посмотрел на Надю. Та развела руками.

– С глазами ничего не могу сделать. С этим не справился бы даже более серьёзный маг. Нашу фамильную примету так просто не скроешь.

– Ладно, – решил я. – Сойдёт.

Собрался уходить.

– Постой! – Надя кинулась ко мне. – Так… ну, вообще некрасиво! Неэффектно. Сейчас.

Она вновь поднесла ладони к моему лицу. Щекам на мгновение стало жарко. Когда я вновь повернулся к зеркалу, увидел, что щёки расчертили две черные молнии.

– Ну, вот, – удовлетворенно сказала Надя. – Другое дело!

Спорить я не стал. Поблагодарил её, повторил, что взять с собой совершенно точно не могу, и вышел.

***

К спальне Кости с одной стороны примыкала ванная комната, с другой я увидел ещё       одну дверь. Распахнув её, решил поначалу, что непонятным образом угодил в театральную костюмерку. Потом вспомнил оброненное Ниной слово «гардеробная». Судя по всему, это была именно она.

Рубашки, костюмы, куртки, жилеты, плащи – чего тут только не висело и не лежало. За исключением того, что мне было нужно – в этом я убедился полчаса спустя, перерыв всё, до чего дотянулся. Разумеется, обнаружить в гардеробе шестнадцатилетнего оболтуса полевую офицерскую форму не рассчитывал. Но, дьявол! Хоть что-то ноское и практичное среди его барахла должно было найтись?

В конце концов мне всё-таки повезло. Расстегнув чехол из материи, похожей на паутину, я обнаружил внутри странный костюм. Плотная чёрная ткань, штаны с накладными карманами, майка с длинным рукавом. Куртка – с высоким воротником, из материала, напоминающего кожу. На локтях и коленях – уплотнения. Сидела одежда идеально, движений не сковывала.

К костюму прилагались сапоги с крепкими носами и набойками на каблуках, тоже отлично севшие на ногу. Во внутреннем кармане куртки я обнаружил перчатки. Смутил меня только рисунок на спине, изображающий то ли привидение, то ли что-то в этом роде. Он был нанесен фосфоресцирующей краской и в темноте светился.

Ладно, чёрт с ним. Замазывать не буду – нечем, да и без надобности. Надеюсь, что всё это мне понадобилось в первый и последний раз. Над костюмом висели широкополая шляпа и чёрная маска. Я хмыкнул. Вот это уже точно – лишние детали. Шляпу я потеряю при первом же резком движении, оставлять улики ни к чему. А маской и без Кости обзавёлся.

Одежду я приготовил заранее, ещё перед тем, как идти к Наде. Сейчас переоделся. Выглянул в коридор. Убедившись, что в доме тишина, быстро спустился по лестнице и вышел на крыльцо.

***

В огромном гараже, по моим прикидкам, могло бы разместиться не менее пяти автомобилей. Плюс два длинных навеса на улице – я не сразу сообразил, для чего они, потом вспомнил о «приёмах», которые упоминал дед. Малиновый автомобиль в пустом гараже был похож на игрушку, забытую на детской площадке – такой же одинокий и грустный. Ключ так и торчал в зажигании – как два часа назад, когда я лазил сюда за картой. Воровства здесь, судя по всему, не опасались.

Я уселся за руль. Автомобиль уже успел осмотреть и понял, что с управлением разберусь без проблем. Дорогу я запомнил. Но карту – пухлый журнал, успевший истрепаться на сгибе, на всякий случай положил рядом с собой. Завёл машину и выехал из гаража.