Мы быстро сближались.

– Максимальное увеличение, Дарла.

– Как прикажете, босс. – На экране замелькало. Это корабль – сомнений нет.

– Господи Боже! – Пилот вскочил с места. Вакс застыл, оторвавшись от своих вычислений.

– Один из наших! – прошептал пилот. Я сглотнул. Только не это. Ведь там люди.

– Сфокусируйтесь на диске, Дарла.

– Бесполезно. Мы и так были на максимуме увеличения.

По мере приближения изображение увеличивалось. Дарла послушно сфокусировала свой взгляд на диске корабля.

Глубокая рана шла через все три уровня вниз, к машинному отделению, как будто часть корпуса корабля испарилась. Весь диск был доступен для вакуума.

На сером металлическом корпусе корабля видно было название.

– «Телстар», – прошептал Вакс. – Исчез, как «Селестина». Света нет, двигатели заглохли. Никаких сигналов.

Но кто-то мог остаться в живых.

– Пилот, подойдите к кораблю. Мистер Хольцер, организуйте высадку. Трое матросов. Возьмите шлюпку.

– Есть, сэр. Прикажете лететь с ними?

– Нет.

– Тогда лейтенант Тамаров?

– Нет, я, – Заметив, что Вакс изменился в лице, я добавил: – Хочу увидеть все собственными глазами.

На какое-то время в памяти возник образ командира фон Вальтера и толпы туристов, посещавших мемориал, оставленный им на «Селестине». Я постарался прогнать эти мысли, испытав стыд.

– Не покидайте корабль, сэр, не подвергайте себя опасности, – настаивал Вакс.

– На этот раз он останется в хороших руках. Мистер Шантир, Алекс и ты. Больше ни слова!

– Есть, сэр, – только и мог он сказать.

– Что бы ни случилось, лейтенант Хольцер, вы не должны покидать корабль.

– Есть, сэр, – мрачно ответил он. Я улыбнулся:

– Все в порядке Вакс. Я прихвачу с собой дозиметр и буду держаться подальше от острых металлических зазубрин. А нянек мне не надо.

Пилот осторожно приблизился к «Телстару» на расстояние двухсот метров и, манипулируя маневровыми двигателями, привел корабль в состояние покоя относительно потерпевшего крушение судна.

– Вакс, будьте готовы к синтезу, как только я вернусь. Дерек, поможете мне надеть скафандр.

Мы спустились на второй уровень. В ангаре для баркаса я вынул из шкафа стандартный скафандр и стал было его надевать, но раздумал. Возможно, мне захочется осмотреть внешний корпус «Телстара».

– Дерек, дай мне скафандр.

Скафандр был громоздким, но более мобильным благодаря реактивным двигателям. В обычном скафандре я мог лишь ходить, ступая магнитными подошвами по внешнему корпусу «Телстара», а в этом – для лучшего обзора отлететь в сторону. Скафандр мне полюбился еще со времен Академии, не то что обычный, который всегда меня раздражал.

Я влез в полужесткую, усиленную алюмалоем оболочку скафандра. Дерек подал мне шлем. Я вставил его в пазы и повернул на пол-оборота. После того как Дерек застегнул застежки, дважды все проверил. На всякий случай. Чтобы вдруг не остаться без воздуха.

Крякнув от натуги, Дерек взгромоздил мне на спину комплект баллонов и пристегнул его к расположенной сзади алюмалоевой опоре. Затем мы укрепили баллоны с топливом. Сенсор в шлеме скафандра загорелся зеленым светом. Я был готов к выходу. Дерек положил руку мне на плечо и тихо сказал:

– Будьте осторожны, сэр. Пожалуйста.

Я стряхнул его руку:

– Не забывайте, что вы офицер Военно-Космического Флота, мистер Кэрр.

Даже из самых лучших побуждений гардемарин не вправе прикасаться к командиру, независимо от того, сколько отпусков они провели вместе. Дерек иногда терял чувство такта.

Три матроса были уже одеты и ждали меня. Мы прошли через шлюз и забрались в шлюпку.

– Откройте люк, – приказал я Ваксу по внутреннему радио.

– Вас понял, сэр. – Его голос прозвучал в динамике скафандра так громко, что я подскочил.

Все матросы прошли практику вождения легких судов. Я выбрал самого опытного.

– Вперед, мистер Говард.

Выпустив пару струй из реактивного двигателя, мы мягко выплыли из люка и заскользили через пустоту. С мостика «Гибернии» казалось, что до «Телстара» рукой подать, но в действительности это было не так, в чем мы убедились, сев в шлюпку.

– Рулите вдоль диска, мистер Говард, – сказал я, когда мы приблизились к погруженному в тишину кораблю. На малой скорости мы пролетели мимо дыры в корпусе. Металл по ее краям был оплавлен. Откуда появилось столько тепла?

– Уровень радиации, мистер Брант?

Матрос не выпускал из рук дозиметр.

– Радиации вообще нет, сэр.

Странно. Если двигатели «Телстара» взорвались, должна быть остаточная радиация.

Во время катастрофы двигатели синтеза наверняка не работали. Иначе мы не обнаружили бы «Телстара» в нормальном пространстве. Как и мы, «Телстар» вышел из синтеза в заданной точке, чтобы определить свои координаты, прежде чем проследовать мимо Надежды на Шахтер. Учитывая шестипроцентную ошибку в расчетах, «Телстар» мог выйти из синтеза в любой точке в радиусе восьми миллионов миль по отношению к тому месту, где появились мы. Нам просто повезло, что мы на него наткнулись.

Но если двигатели «Телстара» были выключены, то что превратило в пар часть его корпуса? Для меня это было загадкой. Как бы то ни было, необходимо установить причину, чтобы не допустить ничего подобного на «Гибернии» или других судах нашего флота. Я вспомнил о «клопе» в Дарле, и мне стало не по себе.

– Мистер Говард, подойдите к корпусу на расстояние одного метра. Мистер Брант, откройте люк и снимите показания дозиметра с близкого расстояния.

Минуту спустя Брант опустил дозиметр вниз:

– Все так же, сэр. Излучения от корпуса нет.

– Авария, возможно, произошла из-за чрезмерной нагрузки на корпус, сэр. – Это был голос Вакса. Я подскочил:

– Черт бы вас побрал, Вакс, говорите тише, а то меня хватит инфаркт. Кстати, здесь нет рваных краев. Ладно, посмотрим, что там внутри.

Я приказал Бранту забраться на корпус «Телстара». Он установил на обшивке магнитный буй с нашей шлюпки, включил и набросил на него швартовый конец. Теперь, если даже кто-то из нас случайно толкнет шлюпку ногой, выходя из нее, она не сможет уплыть.

Мы вскарабкались на корпус «Телстара», обнаружив, что шлюзы закрыты изнутри. Чтобы проникнуть на корабль, проще всего было забраться в одну из кают через зияющую в корпусе дыру, даже не рискуя порвать свои довольно тонкие скафандры о ее края, поскольку они были совершенно гладкими.

– Мистер Улак, пойдете первым. Прихватите фонарик. – Матрос прыгнул через отверстие в «Телстар». – Что вы там видите?

– Ничего, кроме ужасного беспорядка. – Он открыл люк каюты и выглянул в коридор. – Спускайтесь вниз, сэр. Здесь довольно легко пройти.

– Будьте внимательны, сэр. – В голосе Вакса звучало беспокойство.

Я пролез в дыру и спустился вниз.

Пассажирская каюта.

При разгерметизации в ней осталась лишь прикрученная к полу койка с простыней. Зрелище не из приятных.

– Вакс, мы на втором уровне. Фонарики очень пригодились, в коридорах темно. Мистер Брант, исследуйте второй уровень. Мистер Говард, мистер Улак, спуститесь в машинное отделение. Может быть, обнаружите причину аварии. Вакс, похоже, все секции диска открыты. Поднимусь на первый уровень и попытаюсь пробраться на капитанский мостик.

– Возьмите кого-нибудь с собой, сэр.

– Не волнуйся, мамочка.

Я пробирался по замусоренному коридору. Обломки, разбросанные во время декомпрессии, валялись повсюду, и общий вид корабля производил удручающее впечатление. Я шел медленно, дергая за ручки попадавшихся по пути люков. Многие были закрыты, но не заперты изнутри.

Я поднялся на первый уровень, прошел мимо кубрика гардемаринов, заглянул в слегка приоткрытый люк кают-компании лейтенантов и обомлел.

– О Господи ты Боже мой! – Я выбросил вперед руки и в ужасе попятился.

– Командир! В чем дело? – заволновался Вакс. Неимоверным усилием воли я взял себя в руки:

– Ах Господи, Вакс. Со мной все в порядке. Здесь труп. Кто-то в скафандре с разбитым шлемом. Голова изуродована, как будто от нее откусили кусок. Что-то, видимо, пробило шлем.