– Но, сэр…

– Что положено отвечать на приказ, мистер Кроссборн? – Тон мой стал ледяным. – Или ваш дядя не говорил вам об этом?

– Есть, сэр! Завтра утром начну все по новой! – Он удалился, а я вернулся к себе в каюту.

На следующий день я навестил его в час обеда. Сиденья снова были раскиданы по всей палубе. Злорадствуя, я пошел на обед. Лейтенанту Кроссборну понадобилось двенадцать часов на заданную работу. Начал он после завтрака, а закончил к десяти вечера.

На следующее утро я должен был нести вахту с Кроссборном, однако, увидев его, сказал:

– Лейтенант, я вас освобождаю от вахты. Гораздо важнее снова заняться баркасом. Он медленно встал:

– Командир, вы в порядке?

– Лучшего самочувствия и желать не приходится. – Я с удовольствием потянулся, – Почему вы спрашиваете?

– Третий день подряд разбирать сиденья? Так не бывает, сэр.

– Еще как бывает! Повторите приказ, лейтенант.

Он покачал головой:

– Сэр, я настаиваю, чтобы вы изложили свой приказ в письменной форме. – Говорил он решительно, уверенный в том, что я этого не сделаю.

– Разумеется, – Я раскрыл журнал и вооружился лазерным карандашом. – Приказываю лейтенанту Ардвелу Кроссборну снять и осмотреть все сиденья на корабельном баркасе на предмет проверки наличия в них взрывчатых веществ, как он уже это делал предыдущих два дня. Подпись: Николас Сифорт, командир. – Я показал ему запись. – Все правильно, лейтенант?

Он попал в ловушку.

– Да, сэр. У меня нет выбора.

– Верно. Выбора у вас нет. Свободны.

Оставшись один на мостике, я стал играть с Дарлой в шахматы. На моем четырнадцатом ходу зазвучал зуммер связи.

– Сэр, говорит лейтенант Шантир. – Голос его звучал мрачно. – У меня в каюте мистер Тамаров. У него одиннадцать штрафных баллов. Простите, но мне нужен от вас приказ в письменной форме, прежде чем я приступлю к своим обязанностям. – Терпение Шантира, этого славного человека, лопнуло.

Час пробил.

– Разумеется, лейтенант. Немедленно поднимитесь на мостик.

Когда он пришел, я протянул ему бумагу. Он пробежал ее глазами.

– Я протестую против вашего приказа, сэр.

– И тем не менее выполняйте.

– Могу я узнать, почему, сэр?

– Узнаете завтра за ужином, если, разумеется, захотите, – Озадаченный, он отдал честь и ушел. Я проиграл партию Дарле.

В ту ночь, перед сном, я опять стоял у зеркала, с отвращением глядя на собственное отражение. Я никак не мог смириться с тем, что задумал, и всячески убеждал себя, что это необходимо.

Не находя себе места, я вышел из каюты. Прошел мимо каюты мистера Кроссборна, некогда принадлежавшей мистеру Мальстрему, и, движимый каким-то внутренним чувством, направился в лазарет. Там доктор Убуру читала головид.

– Добрый вечер, командир. – Она подняла глаза. – Вас что-то угнетает?

Только корабельный врач мог себе позволить задать командиру подобный вопрос. Возможно, именно поэтому меня и потянуло в лазарет.

Я тяжело опустился в кресло:

– Что за мерзость манипулировать другом! Самому себе опротивел.

– У вас такая работа, вы остались один на один с проблемами. И не всегда можете сразу предпринять то, что необходимо. Главное, чтобы ваши действия были направлены на общее благо.

– Пожалуй, что так и есть. Но не уверен.

– Как правило, никто ни в чем не уверен, Ник… Командир. Достаточно и того, что вы сами так думаете!

– Почему тогда я чувствую себя столь несчастным?

– Вы у меня спрашиваете? – Это был вызов, хотя и робкий.

Я уклонился от ответа.

– Думаю, всему виной моя неопытность. Мудрости не хватает найти другой выход.

– Я освобождаю вас от вины. – Она улыбнулась мне. – Спите спокойно.

– Таблетки мне не нужны.

– А я и не предлагаю.

Уже у выхода я услышал:

– Так хотелось вам помочь, командир. Но только вы сами можете это сделать.

Размышляя над ее словами, я вернулся в каюту, лег в постель и крепко уснул.

Когда за завтраком я встретился с Алексом и Дереком, оба упорно избегали моего взгляда. В полдень я заступил на вахту. Со мной дежурил Вакс Хольнер. Всю вахту мы провели молча, и когда она подходила к концу, я включил связь:

– Мистер Таер, приведите на мостик мистера Тамарова.

Вакс с любопытством посмотрел на меня.

– Разрешите войти, сэр? – Голос Филипа Таера прозвучал твердо и звучно. Он лихо отсатютовал.

– Войдите, – Они встали по стойке «смирно». – Дарла, будьте добры, зафиксируйте мой приказ. Я, командир Николас Сифорт, милостью Божьей официально произвожу гардемарина Алекса Тамарова в полномочные офицеры и назначаю лейтенантом Военно-Космическою Флота Правительства Объединенных Наций.

Алекс был прямо-таки в шоке. Филип Таер сглотнул, и его лицо стало серым как пепел.

– Мистер Таер, вы свободны. Мистер Тамаров, останьтесь.

Рука у Таера задрожала, когда он отсалютовал. Как только люк за Филипом захлопнулся, Вакс завопил и, подскочив от радости, хлопнул Алекса по спине.

– Осторожней, мистер Хольцер, а то убьете его! – Своими дружескими тычками Вакс мог переломать ребра кому угодно.

– Поздравляю, Алекс!

Вакс, широко улыбаясь, повернулся ко мне:

– Замечательная новость, сэр!

Алекс будто прирос к месту.

– Ты свободен, Алекс, – спокойно сказал я. – От него свободен.

– Просто не верится, – срывающимся голосом произнес Алекс. – Неужели это правда?

Он без приглашения опустился в кресло и стал всхлипывать. Его била дрожь.

Вакс от неожиданности попятился. Я жестом приказал ему подождать в коридоре.

Спустя немного времени Алекс пришел в себя:

– Почему вы только сейчас сделали это?

– Чтобы ты ни в чем больше не сомневался. Как я презирал себя в этот момент!

– Не сомневался? В чем?

– У меня три лейтенанта, и работы у тебя будет немного. Передаю гардемаринов под ваше командование, – перешел я на официальный тон. – Наведите порядок!

Он подумал и тихо сказал:

– Прошу вас, не ставьте меня над ним.

– Приказы не обсуждают.

– Я дал себе клятву, мистер Сифорт. И не смогу остановиться.

– Теперь, по крайней мере, ты знаешь, с кем имеешь дело. – Я встал. – Именно этого я и ждал. Может быть, слишком долго. Приношу свои извинения, если это тебя как-то утешит. – Я прохаживался по мостику, скользя взглядом по перегородкам. Мне было стыдно смотреть ему в глаза. – Нам предстоит долгий путь. Позаботься о гардемаринах, Алекс. Выполняй свой долг.

Он схватился за голову, провел руками по лицу. Вымученно улыбнулся:

– Простите, сэр. Я был немного… не в себе последнее время. И словно проснулся после кошмара.

– Я все понимаю, – сказал я, – Поверь.

На следующий день я связался с машинным отделением и проинструктировал лично шефа Макэндрюса, после чего вызвал мистера Кроссборна и вручил ему письменный приказ разбирать и проверять сиденья баркаса до моего следующего распоряжения.

Он озирался по сторонам, будто собираясь убежать.

– Командир, я больше не могу. Во всяком случае, изо дня в день и с утра до вечера!

Я был непреклонен:

– Вы можете и сделаете это.

– Я протестую, командир!

– Протест принят. Приступайте.

– Это просто безумие!

– Что вы сказали?

– Я сказал нет! Вы не имеете права заставлять меня.

– Пойдемте со мной, мистер Кроссборн. – Я повел его, несмотря на все протесты, в машинное отделение, в самую нижнюю его часть, к шахте двигателей синтеза. Через шахту была перекинута доска, которую я приказал заранее приготовить Макэндрюсу. Макэндрюс с каменным лицом стоял рядом.

– Встаньте по стойке «смирно» и загляните в шахту.

Кроссборн выполнил приказ.

– Здесь я повесил мистера Таука и мистера Рогова. А также бунтовщиков, которые пытались захватить корабль. Рейс был непростым, и теперь мы находимся на обратном пути на Шахтер, где нас уже однажды атаковали. «Гиберния» в зоне чрезвычайного положения, мистер Кроссборн, и здесь действуют законы военного времени. Предупреждаю, за отказ подчиняться приказам я вас повешу. Стоит подумать об этом.