– Хорошо. – Я осмотрелся. После капитанской каюты кубрик казался совсем маленьким. Я с трудом сдержался, чтобы не приказать заправить мою собственную койку.

Алекс бросил взгляд на свое плохо заправленное одеяло и отвел глаза.

– Спокойно, мистер Тамаров, это не проверка. – Я был очень обязан ему, поэтому добавил: – В последнее время я доволен вами, мистер Тамаров, впрочем, как и остальными.

– Благодарю вас, сэр, – последовал быстрый и вежливый ответ Алекса.

Надо было поощрить и Дерека.

– Вас это тоже касается, мистер Кэрр.

Он быстро поднял глаза, убедился, что я не шучу, и, успокоившись, ответил:

– Благодарю вас, сэр. – Это прозвучало вполне искренне.

Пора было уходить. Заводить разговор или обмениваться мнениями не положено. Только любезностями.

– Возвращайтесь к своим занятиям, – Я открыл люк.

– Благодарим за визит, – выпалил Алекс. Это уже было кое-что.

– Последний. – Я просматривал список параметров со всеми отметками о проверке и замечаниями. Пилот кивнул:

– Да, сэр. На тысячу четыреста параметров всего девять «клопов».

Я поежился, вспомнив о воздухообменниках. Дарла вполне могла всех нас угробить.

– Хорошо, мы исправим их завтра.

Я снял с ночного дежурства пилота и главного инженера и сам тоже ушел, чтобы утром на свежую голову проверить каждую напечатанную команду.

В тот вечер я едва поборол искушение зайти в лазарет за очередной таблеткой. Я приказал бы дать ее мне, если бы даже доктор Убуру заколебалась. При одной мысли об этом я уснул как убитый.

Когда Рики принес завтрак, я сказал ему:

– Как только закончим с ремонтом, вы сможете принять присягу, мистер Фуэнтес.

Он просиял, широко улыбнулся:

– Ну, я просто тащусь! Благодарю, командир! А скоро это будет?

– Завтра станете кадетом, как мистер Кэрр. А через месяц, надеюсь, дослужитесь до офицера!

Он понимал, что я шучу, и сказал:

– Так быстро не бывает, сэр. Но я буду изо всех сил стараться. И через несколько месяцев, может, стану соответствовать. – Он помолчал. – А что, сэр, обязательно надо плакать?

Он меня озадачил.

– Что ты имеешь в виду, Рики?

– Ну, как Дерек. Когда он идет на склад, то всегда плачет. Мне тоже надо будет плакать?

– Да нет, по-моему, не надо. Ты слишком счастлив, чтобы плакать.

В голове у меня замелькали разные мысли.

– А откуда ты знаешь о Дереке?

– Я видел его, сэр, и слышал, как он плачет. Но ничего не сказал ему об этом.

– И не говори. Это приказ. Вы свободны, мистер Фуэнтес. Идите и учите присягу. Не выучите – не назначу вас.

– Есть, сэр! – Он выбежал почти вприпрыжку. Ах, если бы все проблемы решались так же легко!

Мы с главным инженером и пилотом заперлись на мостике, перевели Дарлу на ввод команд с клавиатуры, отключили системы безопасности, которые ранее восстановили, и приступили к работе. Я печатал на клавиатуре очередное исправление, главный инженер и пилот проверяли, и лишь после этого я нажимал клавишу ввода. Нам предстояло заменить всего девять параметров, но на это ушло около часа. Я хотел быть абсолютно уверен в том, что не допущена ошибка.

И вот мы закончили. На всякий случай я сделал новую копию входных параметров, и мы проверили каждый пункт, в который внесли поправки. Исправленные цифры появились на экране головида.

– Как вы считаете, джентльмены, можно включить ее «в линию»?

Пилот и главный инженер переглянулись.

– Мы выполнили все пункты инструкции, – заметил мистер Хейнц. Главный инженер кивнул.

– Отлично.

Шаг за шагом мы восстановили Дарлу, реактивировав механизмы защиты и безопасности. Теперь оставалось вернуть ей индивидуальность. Я напечатал на клавиатуре:

«Восстановить сегмент речевого общения».

«Подтверждение: сегмент речевого общения восстановлен».

«Отменить выдачу ответов только в символьно-цифровой форме».

«Наконец-то! Подтверждаю: выдача ответов только в символьно-цифровой форме отменена».

Я напечатал:

«Отменить вывод ответов только на экран. Восстановить речевые функции».

– Есть восстановить речевые функции, командир, – Услышать снова ее голос было все равно что встретиться со старым другом.

«Отменить ввод команд только через клавиатуру», – напечатал я.

– Ты меня слышишь, Дарла?

– Конечно, слышу, мистер Сифорт. Зачем вы усыпили меня?

– Надо было кое-что проверить, Дарла. Пожалуйста, запусти тест самопроверки.

– Есть, сэр. Минутку. – Она помолчала. Мы ждали. – Проверка закончена, командир. Все нормально.

– Уф. – Напряжение постепенно спало. – Спасибо, шеф. И вам спасибо, пилот. Отлично сработано.

Главный инженер встал:

– Если мы намерены входить в синтез, мне необходимо закончить профилактику.

– Вы свободны, и еще раз спасибо. – Он уже повернулся, чтобы уйти, когда у меня мелькнула мысль. – Дарла, какова базовая масса корабля?

– 215,6 стандартной единицы, – раздраженно ответила она. – Сколько раз можно об этом спрашивать? – Главный инженер застыл на месте в нескольких метрах от люка. У меня волосы встали дыбом.

– Попытайся ответить еще раз, Дарла. Возьми данные из входных переменных.

– 215,6 стандартной единицы. – Тон ее стал более холодным. – Как бы то ни было, масса является фиксированным, а не переменным параметром.

Глаза у меня полезли на лоб. Пилот выглядел так, как будто увидел привидение. Я сглотнул:

– Какова скорость обмена углекислого газа?

– Это вы меня спрашиваете, командир? 38,9 литра. Все это есть в таблицах.

Я перевел взгляд с главного инженера на пилота, потом на клавиатуру. Пилот кивнул.

Я подошел к пульту и как мог спокойно сказал:

– Ввод команд только через клавиатуру, Дарла. Ответ выдавать на экран.

Мы не знали, что делать.

Убедившись, что Дарла нас не слышит и реагирует только на клавиатуру, мы стали совещаться, но на всякий случай отошли в самый дальний угол.

– Мы ведь сменили параметры, верно? Все это видели. – Я нуждался в поддержке.

– И они были восприняты, командир, – ответил пилот. – Я сделал новую распечатку. Взгляните. Мы перевели базовую массу из фиксированного параметра в переменную и одновременно сменили начальное значение.

В чем же дело? Меня била дрожь.

– У нее серьезные неполадки, – сказал Макэндрюс. – После активации она не видит сделанных нами изменений. Это серьезнее, чем просто порча входных данных.

– Сможем ли мы ее починить?

Пилот покачал головой:

– Я даже не уверен, что удастся обнаружить причину.

– Хорошо, а как она запоминает параметры? – спросил главный инженер.

– В особом файле, – ответил Хейнц.

– В каком?

Я вмешался:

– У вас есть идея?

Главный инженер пожал плечами:

– Когда мы просим ее вывести на дисплей переменные, она читает содержание файла. Нельзя ли проникнуть поглубже и посмотреть структуру файла?

– Попытаемся, – ответил я.

Мы снова осторожно раздели Дарлу. Это оказалось не очень трудно. И через час проникли на нужный уровень.

С руководством в руках пилот начал изучать банки данных Дарлы в поисках файловых директорий. Экран заполнили незнакомые мне символьные, шестнадцатеричные и десятичные величины. Лишь изредка появлялись привычные слова: эмоции/сегменты или переменные/ввод. Они обозначали названия файлов в директориях.

Пилот рыскал по области памяти, указанной в руководстве. Наконец он остановился на двух файлах: параметры/ввод и переменные/ввод. Расшифровав последующий код, он определил файловые сектора и напечатал на клавиатуре полученные адреса.

Файл был длинным, около тысячи четырехсот входных величин. Он высвечивал каждую из них на экране и быстро переходил к следующей. Входные данные сопровождались английскими названиями: «Длина корабля – 412,416 метра». Я никак не мог сосредоточиться, пока мы скользили по бесконечному массиву. Вдруг на экране появилась надпись: «Конец фаськи, Джори»!