Тетушка нервно рассмеялась. Детей у нее было шестеро. Трое своих и вместе с Далией трое приемышей. Она вкладывала в них всю душу и всех одинаково одаривала материнской любовью своего щедрого сердца, не разделяя на родных и чужих. Все были свои. Младшие, близнецы Аарон и Рюрк стали воинами как только им исполнилось по пятнадцать лет. Сестры-одногодки Далии, Бритта и Колла, вышли замуж и жили своими семьями неподалеку. У Коллы вот-вот должен был появиться ребенок.

А Вольранд, старший сын, все еще делил кров с матерью. После смерти отца он взял на себя роль главного мужчины в семье. Помогал Марте по дому и с младшими детьми. Заботился он и о Далии. А потом полюбил ее всем сердцем, неоднократно делал предложение и упорно ждал согласия, не обращая внимания на томные взгляды деревенских девушек. Ведь он был завидным женихом! Высокий, широкоплечий, рыжебородый. Отличный охотник и хозяин в доме! Любая бы пошла за него! И Марта всем сердцем желала, чтобы ее старший, дорогой сердцу ребенок, наконец познал взаимную любовь и семейное счастье. Ее душа болела, глядя на его безответное чувство. Но Марта никогда не вмешивалась в личную жизнь своих детей. Она их просто любила, поддерживала, берегла и лишь сильнее молилась, когда кто-то попадал в непростую ситуацию. Она уважала выбор каждого и не навязывала свой.

– Будет, Марта, у него пятеро детей да не со мной, – улыбнулась Далия, – Я – дитя леса и степи, парящая над Великим Разломом! Мне скучно у очага!

– Опять ходила за Разлом? – Марта резко остановилась.

– Ходила и принесла тебе и девчонкам столько разных штук! Пойдем скорее, – Далия вновь обняла ее за плечи и подтолкнула вперед, – Колле скоро рожать, пусть потратится на малыша!

– Ох, девочка, тебе Боги и вправду дали крылья… Как бы не обжечь их высоко взлетая…

Они подошли к хижине, окруженной высоким деревянным частоколом. Широкий двор, огород, чисто выметенное крыльцо. Все было таким родным, только в детстве казалось побольше. В доме Далия высыпала на стол монеты и украшения.

– Сбегаю к Колле сейчас, отнесу гостинцы! Глядишь, понадобятся скоро, – засуетилась Марта, – А ты пироги в печь поставь, поедим вместе! Живот-то у нее огромный, носить уже тяжело, не до гостей… Сами с Бриттой разберутся, кому что… Спасибо, милая, за заботу твою.

Она поцеловала дочку в лоб и исчезла в проеме двери. Далия осталась одна и с удовольствием прислушалась к тишине. Дома было тепло, вкусно пахло бытом, вокруг знакомые с детства вещи. На миг она вновь почувствовала себя маленькой и беззаботной под безопасным родным кровом. Далия, сидя за столом, положила голову на руки и, прикрыв глаза, не заметила как задремала.

Она проснулась от треска огня в печи. Марта хлопотала над пирогами, Вольранд в углу на скамье чистил оружие. Он вернулся с охоты со связкой небольших пушистых зверьков. Из них получались отличные меховые жилеты. Мясо тоже годилось в пищу. По старой привычке, прежде чем разделывать добычу, охотник приводил в порядок лук, стрелы, топор и разнокалиберные ножи.

– Доброе утро! – хрипловато сказал он и откинул со лба прядь рыжеватых волос. Далия потянулась, хрустнув суставами, и вскочила со скамьи.

– Сама не знаю, как задремала! Марта, проспала-то я твои пироги! Давай хоть сейчас помогу!

– Сиди, дочка, мне привычней, когда на кухне одни женские руки. Далия подошла к Вольранду и поцеловала его в щеку:

– Хорошая добыча! Теплая будет одежка! – похвалила она его «улов». Сводный брат улыбнулся.

– Может, заменишь, наконец, свое старое пончо…

Светло коричневое, мягкое, старенькое одеяло с отверстием посередине – самодельное пончо, принадлежавшее ее матери. Она помнила его с самого детства, грелась и пряталась в нем. С ним связано столько воспоминаний и волшебных фантазий! А сколько раз оно заменяло ей теплые материнские руки…

– Мое пончо мне очень дорого, – улыбнулась Далия, – никому его не отдам!

– Так вот кому принадлежит твое сердце… Старенькому одеялу! – Вольранд отложил ножи в сторону и взялся за топор. – Мать говорила, что ты опять ходила за Разлом.

–Ходила. – Далия в упор посмотрела на него. Голубые глаза Вольранда неодобрительно сверкнули, но он удержался от упреков и предостережений по этому поводу и завел другую «знакомую песню».

– Заканчивается семилетка, очередной жизненный цикл. Опасное время, когда могут проснуться Свирепые. Нужно быть осторожнее. Никто не знает, когда и где они могут появиться. Будь внимательна, Далия! Нужно держаться вместе, чтобы был хоть малейший шанс тебя защитить!

– А что я им сделала, этим Свирепым, чтобы меня нужно было защищать? Ты до сих пор веришь в эту легенду? Мне двадцать лет, два жизненных цикла уже позади! И тишина! Марта, сколько тебе? Сколько семилеток ты уже прошла? Видела волков? – Далия подошла к столу и уперлась о него руками.

– Не видела, дочка. Но эта легенда сопровождает нас всю жизнь. Люди настолько к ней привыкли, что уж и не разобрать, что действительно было, а что выдумка, – Марта отвлеклась от чистки овощей, – Говорят, что Свирепые Волки непобедимы. Это самое кровожадное и жестокое племя, владевшее этими землями много веков назад. Когда они появятся вновь… Нет, если они появятся вновь, то сначала будут убивать и рвать всех в клочья, чтобы насытить свою плоть и свирепую душу… А потом, может, кто-то и останется в живых…

– Я думала, что мы – непобедимое племя. Сколько королевств платят нам дань? Никто не может противостоять! Только у Нордура получилось…

– Не получилось, – не поднимая головы от оружия перебил Вольранд, – перемирие длилось семь лет, срок истек. Альрик и Ульв закончили дело своего отца. Город разорен, жители пленены. Чертог заполнен рабами. Твой отец отомщен, Далия.

В хижине стало тихо. Слышались лишь тихие вздохи Марты, треск огня и скребки ножа, сдирающих кожицу с картофеля и моркови. У Далии были смешанные чувства. Отец отомщен. Варгавы – очень воинственное племя, последнее слово всегда остается за ними, даже если они сами несли раздор. Семь лет назад Нордур окончательно подписал, но немного отсрочил свой смертный приговор. Далия горевала по отцу, однако не испытывала ненависти к нордурянцам. Они сражались за свою землю, а отец пал в бою, как воин. Удивительно, что она никогда не считала его кровожадным убийцей, грабящим чужие королевства и заставляющим платить дань. В то время, как по отношению к своим сородичам такие мысли проскальзывали.

Далия не была воинственной и жестокой. И сейчас вместе с чувством гордости и удовлетворения за то, что варгавы отстояли честь своего короля и ее отца, она испытывала острую жалость к нордурянцам, которые лишились своей земли и родных. Варгавии нужна была свежая кровь. Пленники становились земледельцами, рабочими или воинами, в противном случае их убивали. Кто не с нами – тот против нас. Удивительно, что даже когда образовывались смешанные семьи, у детей были глаза всевозможных оттенков синего, как у чистокровных варгавов. Королевство росло и становилось сильнее, присоединяя к себе новые территории и стирая с лица земли неугодные народы.

– Я и говорю, сложно представить, что кто-нибудь когда-нибудь сможет победить Альрика и Ульва, – наконец нарушила молчание Далия, решив не делиться своими чувствами.

– Королевичи – одни из самых сильных правителей за всю историю Варгавии, если не самые сильные, – отозвалась Марта, – Иначе и быть не могло с такими –то родителями! Свея – мудрейшая, хитрейшая из королев. Богиня красоты со стальным характером. Риг – непобедимый воин с горящим сердцем! И братья пошли в родителей. Альрик по закону должен стать королем. И станет, как только женится и родится наследник.

–Ханна ждет недождется… – не удержалась Далия.

– Их брак был предопределен еще с юных лет. Будущему королю жену выбирают родители, это закон. А младший брат волен в своем выборе. Но, если говорить честно, то по характеру истинный король – Ульв. Он пошел в мать, такой же сильный, сдержанный, умный, хитрый, расчетливый. Мыслит на три шага вперед и видит ситуацию с разных сторон. Настоящий политик с холодной головой и спокойным сердцем. Тогда как Альрик – душа нараспашку! Слишком прямолинеен, силен и горяч!