Как плотник усиленно стану строгать

Из фальши ядро благоговения,

Как маятник цокать и в полночь стонать

О том, что не любо мне ваше презрение.

Недра глади водянистой

Поглощают неба свет,

И деревьев шум речистый

С ветром создает дуэт.

Рыба плещет в водоеме,

Холодок сменил тепло —

Это все – мое, родное,

Мне с Россией повезло.

Отправляясь в край далекий,

Пусть и хочется рыдать,

Что косится светлоокий

Дом, в котором чья-то мать.

Ждет старушка дней последних,

Дети выросли давно.

Есть надежда, есть наследник,

Значит, в будущем светло.

Пусть и грустно ненароком,

Что она сейчас одна,

Что таких безумно много,

Раскидала всех страна.

Но не повод это веский,

Чтоб березы позабыть,

Бросить все и даже всплески

Водной глади невзлюбить.

Над спокойным Селигером

Пролетают сокола.

Здесь проснулась моя вера,

Здесь тревога умерла.

Монастырь стоит белесый

Как маяк, как знак небес,

Нет к судьбе теперь вопросов,

Дух смирения воскрес.

Ходят и ходят, все озираются,

Боятся отстать

От отсталости.

Кто бы сказал,

Чем это кончается?

Кто бы со мной презирал?

Белые воротнички отутюжены,

Шепчет на ухо идея,

Что все давно в руках,

Все скручено —

И господа,

И прохиндеи!

Зависть бьет как молоточком

По главам начальников скопища;

Под мышкой —

Диплом,

В карманах —

Заточка,

Все это – их сокровище.

Лежит на мне и вертит головою,

Он с бездной ночи слился воедино,

Мне так приятен звук мурлыканья его,

Какого не заменят вина.

И пальцы пробираются сквозь шерсть

Как будто там, внутри, богатство всех народов.

Мне крест один, я буду его несть —

Гладить кота, пока ему охота!

И ты посмотришь раз один —

И вот уже влюблен беспечно,

Минуты мчатся скоротечно,

И будто нет грустить причин.

Течет река, и песни птицы

Заводят ласково и звонко,

И тень ложится тонко-тонко

На счастьем застланные лица.

Забери меня, мама, домой,

Спрячь в уютные пледы из шерсти.

Только голос твой дарит покой

В этом мире ненастий и мести.

Днями тело всё кроет усталость,

Ночью – хоть на луну вой да с грустью.

Мне ладони твои лишь остались,

Ведь внутри и извне стало пусто.

Я – на клумбе увядшая роза,

Я – оборванный стих поэта.

Мама, видишь гремучие грозы?

Они рядом, а будто бы где-то.

Нет желанья любить, быть любимой,

Счастье тоже – размыло границы.

Собери меня, милая, ныне,

Вышей петелькой сломанной спицей.

Вышей ниткой по белой ткани,

Пусть я буду узором красивым.

Мама, ты обо мне мечтала?

Я пришла, но уж больно ранима.

Годы мчатся, а я вырастаю.

Неожиданно быстро и больно.

Приведи меня за руку к раю,

Может, там хоть я буду спокойна…

Сколько минут в часах,

Что текут по стене бетонной?

Через сколько все будет в прах,

Обернется хламом сожженным?

Сколько мы будем молчать,

Так схватившись за руки крепко?

Голоса просят сдать и встать,

Отпустить, ухмыльнуться едко.