В телеграммах в партизанские отряды генерал Строкач всегда напоминал командирам: «Отличившихся представить к наградам». Он никогда не забывал о людях. Так было на границе в первую неделю войны, когда он представил к наградам сотни пограничников. Так было в тяжелые дни обороны Киева, когда он представил к правительственным наградам сотни партизан первых отрядов 1941 года. Так поступал Строкач и сейчас, будучи начальником Украинского штаба партизанского движения. Но представить — это еще не все. И Тимофей Амвросиевич считал дело завершенным лишь тогда, когда представленному им человеку вручали заслуженную награду.
Только из соединения генерала А. Ф. Федорова Героями Советского Союза стали минеры Всеволод Клоков, Владимир Павлов, Владимир Бондаренко, Иван Цимбалист, Борис Калач, Федор Кравченко, Петр Марков и Алексей Егоров.
23 августа был освобожден Харьков. Войска Воронежского, Степного, Юго-Западного и Южного фронтов начали изгнание гитлеровских войск с Левобережной Украины. Гитлеровцы приступили к сооружению «восточного вала» — стратегического оборонного рубежа от Балтийского моря до Черного по линии: река Нарва — Псков — Витебск — Орша — река Сож — среднее течение Днепра — река Молочная.
За этим «валом» противник и собирался отсидеться. Особенно большие надежды враг возлагал на широкий Днепр с его крутым правым берегом. Во многих директивах фашистское командование требовало от своих войск, чтобы они этот природный рубеж защищали как «порог собственного дома». Гитлеровские генералы были убеждены, что летом и осенью советские войска не осмелятся переправить на правый берег танки, тяжелую артиллерию, будут ждать зимы. Нацистская армия выиграет время, передохнет за высокими днепровскими кручами. Генерал Раух хвастливо предрекал: «Пусть русские войска сосредоточатся у Днепра, пусть затеют переправу, пусть даже высадятся на правый берег. Отсюда, из Запорожья, мы ударим по их коммуникациям и переправам, и наши правобережные части сбросят русских в Днепр…» Многие вражеские подразделения, дислоцировавшиеся на Днепре, получили теплые наушники на зиму, в блиндажах и дзотах были установлены печки. В Запорожье приехал Гитлер, чтобы поднять дух армии и уточнить военные планы…
Наступавшим к Днепру нашим войскам противостояла довольно сильная группировка немецких войск, в состав которой входила 2-я армия из группы «Центр», 1-я и 4-я танковые армии, 6-я и 8-я армии из группы «Юг». Всего у противника здесь было 1 миллион 240 тысяч солдат и офицеров, свыше 12 тысяч орудий и минометов, более 2 тысяч танков, до 2 тысяч самолетов. Советские войска имели незначительный перевес, а именно: в живой силе — в 2,1 раза, в танках — в 1,1, в самолетах — в 1,4 и только в орудиях и минометах — в 4 раза.
Эти данные говорят о том, что советское командование предвидело трудности, связанные с форсированием Днепра. В практическом осуществлении этой сложной операции большую роль должны были снова сыграть украинские партизанские отряды и соединения. К осени 1943 года уже был значительный опыт боевого взаимодействия партизанских отрядов с частями Красной Армии.
В конце августа генерал-майор Строкач с группой работников штаба и радиоузлом передислоцировался на Украину, в боевые порядки Воронежского фронта. В эти дни Строкач напряженно думал о наиболее эффективной помощи партизанских соединений, отрядов и групп в битве советских войск за Днепр. Так, в начале сентября родился «План захвата партизанскими отрядами Украины переправ через реки Днепр, Десна, Припять». План нацеливал партизанские отряды и соединения на оказание помощи Красной Армии во время форсирования Днепра. Перед партизанскими отрядами И. М. Бовкуна, Ю. О. Збанацкого, Н. М. Таранущенко, А. С. Ярового, В. П. Чепиги, А. Е. Кривца, дислоцировавшихся севернее Киева, была поставлена задача захватить переправы на Десне и Днепре и удерживать их до прихода передовых частей Красной Армии. Киевскому соединению И. А. Хитриченко, действовавшему на правом берегу Днепра, поручалось захватить переправу у Сваромье. К Днепровской операции было привлечено 17 тысяч партизан и много тысяч местного населения.
Организацию разведки на переправах, захват этих переправ и оборону их командиры соединения должны были осуществлять самостоятельно, исходя из обстановки и руководствуясь сигналом начала боевой операции. Украинский штаб определил сроки захвата переправ с 23 сентября по 7 октября 1943 года. 15 сентября ЦК КП(б)У послал всем командирам и комиссарам отрядов радиограмму-молнию, в которой говорилось: «Красная Армия успешно ведет наступление на всех фронтах. Настало время, когда партизаны Украины должны оказать еще большую непосредственную помощь Красной Армии в окончательном разгроме немецких оккупантов. В самые ближайшие дни вы получите от УШПД указание о выполнении задач Главнокомандования. ЦК КП(б)У уверен, что вы, партизаны и партизанки ваших соединений, выполните эту задачу с честью…»
Строкач возвращался на автомашине в свой штаб. Попутчиком его был инженер-капитан Яков Кравчук из отдела полковника Старинова. Места были знакомы Строкачу. Два года назад, в такие же теплые сентябрьские дни, здесь, у Барышевки, вели ожесточенные бои с фашистами чекисты сводного полка НКВД. На этих полях, на этих дорогах погибли сотни боевых товарищей. Но что это?.. Почему траншеи сорок первого года засыпаны свежей землей?..
Строкач и Кравчук остановили машины и пошли на поле к траншеям. То в одном, то в другом месте из-под земли торчали руки, ноги. Очевидно, в траншеях были закопаны расстрелянные фашистскими извергами мирные жители.
— Позапрошлой осенью мы прорывались здесь из кольца… Очень много погибло красноармейцев и чекистов из сводного полка. Но люди гибли в тяжелом, неравном бою, в штыковой атаке. Это было понятно. Бой. Война. А почему погибли вот эти мирные люди?.. Только потому, что они — советские. Это и есть война Гитлера против всего нашего народа. На это способен только фашизм, только варвары…
Они въехали в село, в котором были сожжены почти все хаты и даже сараи. Пепелище было и там, где стояла когда-то церковь.
— Кажется, это Пески… — сказал Строкач, разглядывая обожженные руины. — Да. Это село, где родился Павло Тычина. Здесь вырос командир партизанского отряда Александр Кривец. Да, фашисты — гроссмастера уничтожать. Тактика «выжженной земли», «мертвой зоны» — в действии… И разве только на Черниговщине, на Сумщине, на Киевщине фашисты сжигают села, убивают крестьян?.. Из Карпатского рейда ковпаковцы передали мне один документ. Вот, прочтите… — достал Строкач из полевой сумки напечатанные на машинке листки.
Кравчук стал читать, и по мере чтения лицо его словно каменело:
«…Немецкие солдаты в мундирах и стальных шлемах вошли в село Белые Ославы… В это время в селе не было партизан. Отдельные группы вооруженных немцев приходили во дворы и хаты местных ослав-ских крестьян, искали партизан и тут же выводили мужчин, попадавших им в руки. Их расстреливали перед хатами, во дворе, под деревом, у пруда, на огородах. Немцы не требовали никаких объяснений и никого не допрашивали.
Прилагаем показания нескольких свидетелей.
Параска Чуревич, вдова расстрелянного Федора Чуревича из Белых Ослав, украинка, 1908 г., живет в Ославах, дом 407, показывает:
«В среду 4 августа 1943 года, когда партизаны вышли из села, мы были всей семьей в хате. Муж Федор, я и наши дети. Кроме нас была соседская девушка Параска Гринюк, дочь Петра. В 10 часов утра пришли во двор двое немцев… Когда мы вышли из хаты, немцы, не сказав ни слова, застрелили моего мужа Федора. Я с детьми — Явдохой и Василиной — бросилась в хату. Василина от страха спряталась под лавку, а Явдоха с Параской Гринюк стали прятаться под постель. Вошел в хату немец и застрелил возле меня дочь Василину под лавкой. Стрелял и в меня и тяжело ранил. Я не двигалась, и он уже не стрелял, думал, что я мертвая. Потом подошел к постели и застрелил мою вторую дочь Явдоху. Дочке соседа Параске Гринюк прострелил лицо, нос и правую руку, но не убил. За что застрелили мужа, двоих детей, за что тяжело ранили меня и Параску Гринюк, не знаю…»
