– Я рад приветствовать в своём замке отважного рыцаря, не побоявшегося вступить в бой с мерзкими умрами за свободу, честь и достоинство моей дочери. Поверьте, я глубоко благодарен вам за ваш подвиг и готов сделать всё, что в моих силах, чтобы отблагодарить вас. Разрешите представиться: герцог Айенский.

– Сергей Головин, – мне, тоже, пришлось почтительно склонить голову. – Только, хочу внести ясность. Я не рыцарь.

– Да? – немного разочарованно протянул герцог, но, скользнув взглядом по мне, вдруг, оживился. – Простите, вы обнажали этот меч?

– Да, – поправил я висящие на поясе ножны. – Чем же я ещё сражался с умрами, по вашему? А, что?

– Я думаю, что нам стоит поближе познакомиться. Я приглашаю вас на наш семейный ужин.

– Но, мне нужно ехать дальше. Я должен попасть в замок мага Марголия.

– До замка Марголия ещё не меньше восьми часов пути, – похоже, что-то во мне заинтересовало хозяина замка. – Не собираетесь же вы ночевать на голой земле? Я предлагаю вам заночевать здесь, а утром продолжить свой путь. Как раз, к вечеру доберётесь.

Перспектива ночевать под открытым небом меня, конечно, не радовала. Но, внезапная заинтересованность во мне местного феодала настораживала. Кажется, он положил глаз на мой меч. Как бы что плохое ради него не задумал. Надо бы ухо востро держать. Но, отдохнуть, как и покушать, всё же следовало.

– Пожалуй, я приму ваше предложение, – я и не ожидал, что могу так учтиво разговаривать.

– Вот и хорошо! – герцог, похоже, обрадовался. – Сейчас вас проводят в вашу комнату, где вам приготовят ванну и предложат сменную одежду. А эту – приведут в порядок к завтрашнему утру. Жду вас к столу через полчаса.

В сопровождении высокого, худого и прямого, словно палка, слуги я прошёл по сводчатому коридору, по стенам которого висели портреты важных господ и дам в старинных одеждах, и, открыв одну из многочисленных дверей, вошёл в комнату. Помещение оказалось большим. Особенно мне, привыкшему к малогабаритным квартирам. Прямо, напротив двери, под пышным балдахином величественно возвышалась на подиуме большая кровать. Человека четыре на ней, точно, разместятся со всеми удобствами.       Справа у стены стояли банкетка и пуфик, оббитые малиновым бархатом, маленький столик с хрустальным графином, несколькими высокими фужерами и вазой с фруктами. Графин наполовину был наполнен то ли соком, то ли вином тёмно красного цвета. Рядом с банкеткой стояла конторка с лежащей на ней книгой с блестящими металлическими застёжками. А неподалёку подавлял своим видом огромный, словно пятитонный контейнер, полированный шкаф.

У правой стены красовалась тумба красного дерева с вделанным в него сверху медным, начищенным до золотого блеска, тазом. Рядом с ним стоял такой же сверкающий медный кувшин, а на стене было закреплено большое овальное зеркало. Умывальник, наверное. Тут же, на гнутых ножках, стилизованных под львиные лапы, исходила паром большая фарфоровая ванна, полная горячей воды. Кстати, то, что надо, после дороги. Я бросил с плеч торбу на атласное покрывало кровати, оглянулся на прислугу и замялся. Как-то неудобно при постороннем раздеваться.

– Изволите принять ванну сейчас же? – поинтересовался слуга.

– Да, – кивнул я, надеясь, что после этого он выйдет.

– Я помогу вам раздеться, – и с готовностью принялся расстегивать на мне пояс.

– Эй! – отпрыгнул я от него. – Ты чего?

– Помогаю вам раздеться. Я, всё-таки, приставлен к вам, чтобы прислуживать. Поэтому, я должен вас раздеть и помыть.

– Ты, это, поаккуратнее. Держись на расстоянии. Разденусь я сам, а тебе, так и быть, позволю спинку потереть. Но не более. Понял?

– Как скажете.

Вот, так-то лучше. А то, как-то неправильно, что мужик мужика раздевает, а, потом, ещё и в ванной с ног до головы моет. Может, у них так принято, но мне претит.

К столу я вышел распаренный, с влажными волосами, и, немного, сомлевший. Кроме хозяина замка, здесь сидели Элана, женщина бальзаковского возраста с пышной причёской, в малиновом платье, расшитом жемчугом и серебром с глубоким декольте и жёстким высоким воротником, остроносый щуплый субъект лет тридцати с вороватыми бегающими глазками и сухощавый старик в чёрной бархатной курточке. Мой атласный лазоревый камзол немного стеснял движения с непривычки, а в блестящих лосинах я казался себе нелепым и смешным. Немного мужественности придавали ботфорты, как у Д Артаньяна, но это было слабым утешением. Несмотря на то, что я чувствовал себя по-дурацки, никто из присутствующих за столом не позволил себе ни тени улыбки. В принципе, все остальные одеты были примерно так же. Видимо, мода у них тут такая.

– Прошу вас, Сергей, присаживайтесь, – показал герцог на стул справа от себя. – Вы, как раз, вовремя. Сейчас начнут подавать. А, пока, разрешите представить членов моей семьи. Это – моя жена герцогиня Айенская, это – брат жены лорд Альбер, с моей дочерью вы, уже, знакомы, а это – призрак моего прапрадедушки Гевора.

– Призрак? – только сейчас я заметил, что сквозь старика слегка просвечивают предметы интерьера и у меня на голове зашевелились волосы.

– Да, призрак, – кивнул головой герцог с таким видом, словно речь шла о породе собаки.

– Но, как?

– Молодой человек, видимо, никогда не сталкивался с фамильными призраками замков, – проскрипел старик.

– Д-да.

– Ничего особенного, – отмахнулся хозяин. – Прапрадедушка в своё время отяготил свою карму, и, теперь, вынужден оставаться в этих стенах.

– Я был чернокнижником, – пояснил призрак. – Поэтому, небеса меня не пускают.

– Но, как-то, я призраков по-другому себе представлял. Молчаливые, ходят по ночам и гремят цепями. Ну, или воют.

– По ночам я, действительно, брожу по замку от нечего делать. Мы же не спим. Но, зачем мне греметь цепями? Или выть. Я же не волк.

– Действительно.

В обществе призраков ужинать мне, ещё, не доводилось. Как, впрочем, обедать и завтракать. Я, вообще, до этой минуты считал, что призраки – это что-то из области сказок.

– Я вижу, что моё присутствие вам в диковину, – улыбнулся мне старик. – Поверьте, я – не самое худшее приложение к замку.

– Ну, да, – подтвердила низким грудным голосом герцогиня. – В некоторых замках призраки без головы, или с петлёй на шее и высунутым изо рта прикушенным фиолетовым языком. Малоприятное зрелище. А наш – просто душка. И, притом, родная кровь, как-никак.

– Согласен, – я, как можно убедительней кивнул. – Ещё и связь поколений, и мудрость стариков в одном лице. Всегда можно посоветоваться.

Двери открылись, и прислуга стала заносить блюда. Первой на стол водрузили большую фарфоровую супницу, источающую необыкновенный аромат. У меня, даже, в животе заурчало, от чего я смутился. Тут общество аристократическое, а я животом бурчу. Потом, занесли полное блюдо жареного мяса, блюдо запеченных куропаток, полная ведёрная плошка варёной картошки, блюдо со свежеиспеченными булочками, салатница, больше похожая на тазик и полная салата, и, в завершение всего, бочонок вина литров на двадцать. Как говорится, что тут пить? Пухленький румяный слуга подскочил к столу и принялся разливать половником суп. Причём, даже перед призраком была поставлена тарелка с небольшой порцией.

– А, призраки, разве, едят? – удивился я.

– Мы питаемся запахами, – пояснил Гевор, поводя носом над тарелкой. – Мне вполне этого достаточно.

Я набросился на еду так, словно она была врагом всего человечества, и ожесточённо метал всё в себя. Вообще-то, пока ели, не говорил никто. Наверное, это у них было принято. Зато, потом, когда мы, сыто откинувшись на спинки стульев, отдавали должное молодому вину из бочонка, герцог отхлебнул глоток и повернулся ко мне.

– Расскажите о себе, Сергей, – попросил он.

– Да, ничего особенного, – почему-то, смутился я. – Родом не из этих мест. Я, вообще, не из этого мира, если верить двум ненормальным.

– А, подробнее можно?