А Сестерций до сих пор не мог прийти в себя.

Появление третьей ветви родственных ему созданий, да ещё способных летать постепенно проникали в его сознание как явь, отчего многие его системы выходили из равновесия. А общение с ними Невлоя через него, хотя он не принимал в этом чувственного участия, вообще выбило из него всякое представление, что же вокруг него происходит.

Вот он стоит, как древний истукан, вскинув комп, между людьми и собратьями по происхождению, с него волнами опадает разноцветные ауры, показывающие борьбу его существа привести все его системы в норму, и бессмысленно глядит перед собой, даже глаз повернуть не может.

Впрочем, с существованием летающих собратьев он постепенно смирился. Может быть, это и есть туки, которым «не сиделось на месте, и их унёс ветер в неизвестность» – так было записано в его памяти.

Инкубаторы «высиживали» новых торнов с минимальной программой, способной лишь дать им возможность двигаться без ущерба для себя и накапливать нужный объём энергии. Затем наступал недолгий, но ответственный период ввода новых программ и информации. И здесь-то на этом этапе происходило медленное, из века в век, отсеивание того, что не находило потребности в активной жизни биороботов в изменяющейся окружающей среде. Накладывалась новая, нужная информация, а прежняя, не находящая применения в новых поколениях торнов, вводилась как бы для повышения интеллекта, но в сокращённой, а, порой, фрагментарной форме. Таковыми, по-видимому, были сведения о туках. Возможно, тысячи лет назад сведения о летающих торнах считались актуальными, но «их унёс ветер», и настоящие торны никогда с ними больше не встречались.

«Это туки» – твердо решил Сестерций, избавивших его от одного шокирующего явления. Но имелось и второе, не менее сильное явление – воскрешение Великого Биолога в лице Невлоя и Орея.

Туки назвали их фохтом… Сельдой и Лейдой…

А настоящие торны имени своего Великого Биолога не помнили. Как будто даже на произнесение и знание его ещё изначально был наложен запрет из-за боязни появления прямого потомка их Создателя, могущего повлиять на жизнь и быт их клана, как Орей или Невлой.

Конечно, ни Невлой, ни Орей, не сам фохт, а прямой наследник естества фохта, обладающий всеми его качествами и правом управлять своими творениями. А всё потому, что имя его и облик не потерялись в тысячелетиях. Туки назвали их, а Орей и Невлой «вспомнили», кто они есть.

А если фохт и их, настоящих торнов, Творец? И вдруг сейчас Орей начнёт понуждать его к каким-то действиям?

Понуждать его, Сестерция, свободного до сего времени в поступках и суждениях!

И тогда всё накопленное им извне, всё приведшее его к своей исключительности, как для него самого, так и для окружающих, рухнет, погребая под собой его независимое бытие в этом мире.

И он со страхом ждал…

Невлой со своим общением с туками словно пронизывал его, не касаясь чувств и естества. И всё-таки… Постепенно обретая устойчивость, он мгновениями будто со стороны получал пронизывающий его квант энергии: – Берегись!

Но настойчивость Камрата и Малиона, да обидные реплики Свима, наконец, стали успокаивать бешенный суматошный бег импульсов его системы управления вначале центра, а затем и тела… Он смог понимать смысл задаваемых ему вопросов со стороны людей и логично отвечать на них.

– Сестерций! Ты меня слышишь? – пробился в его сознание многократно прозвучавший голос Камрата.

– Слышу…

– Вот и хорошо.

– Наконец-то, – вздохнул и Малион.

– Надо бы давно по компу его стукнуть…

– Оставь, Свим!.. Сестерций, поверь, мы так же, как и ты, впервые видим… сельдов и тоже поражены…

– Они туки!

– Ага! – Камрат обрадовался поправке и многозначительно переглянулся с Малионом. – Значит, туки. Это они так сами себя назвали?

– Мы их так называем.

– Вы?.. Так ты о них знал?

– Нет!.. Их ветром унесло!.. Больше ничего не знаю!.. – отрывисто выкрикнул Сестерций

– Я же говорил… – Свим и впрямь хотел постучать кулаком по компу Сестерция.

– Свим!.. Сестерций, как оказалось, мы сможем на туках полететь, но не хотим оставлять моблы. Если ты их поведёшь без людей и путров, с какой скоростью они могут передвигаться? Самое большое?

– Десять свиджей в минт.

– Сколько?!. – недоверчиво воскликнули, пожалуй, все, обступившие торна.

– Десять свиджей в минт, – монотонно повторил Сестерций.

– Это же… – задохнулся от негодования Свим. – Что же ты молчал? Ну, консервная банка!.. Чего мы тогда едва-едва идём?.. Да нет, Камрат, – возразил он на его знак помолчать, – ведь мы могли бы взять с собой не два, а пять… Да даже десять моблов. И мчаться!

– Надо нам было о том тогда спрашивать Сестерция. Не помнишь, как мы эти два сами толкали? – Харан встал между Свимом и Сестерцием.

– Это точно, – уныло подтвердил слова Харана Ольдим.

– Но нам такая скорость не нужна. При такой всё, что на поверхности мобла, ветром сдует, – сказал Камрат.

– Это точно…

– Но со скоростью полёта этих… туков, вполне будет нормально, – рассудил Малион. – Отпадает проблема Знающих и Т”евары. Пусть они сидят на моблах.

– Пусть, – согласился Камрат.

Однако оказалось, что лететь не горят желанием не только Знающие. Вообще, с появлением туков, путры старались быть от них подальше. Поэтому при распределении членов команды кто и когда полетит, а сделать это решили в два приёма, то Ф”ент, скуля, поджал хвост, а Р”япра спряталась за Т”евару и наотрез отказалась лететь. А Т”евара, опережая решение воспользоваться моблами, а не лететь, заявил:

– Я не полечу! Я лучше пробегусь. Мы так медленно идём, а я люблю бегать. Зачем мне лететь?

– Кто тебе не давал бегать, – как всегда теперь с вызовом спросил его Свим.

Т”евара хрюкнул от недогадливости человека.

– А куда здесь бежать? Бежать назад, а потом догонять? А там, – он показал лапиной направо от дороги, – кто-то пляшет, а там, – повернулся он налево, – кто-то кувыркается. Так к ним бежать что ли?

Свим с удивлением осмотрел подёрнутые мглой горизонты по сторонам дороги, но ни прыгающих, ни кувыркающихся не увидел. Правда, там порой возникали светотени.

– Вот бы и узнал, кто они такие, – нашёлся он.

– Зачем?

– Всё! – отвлёк их Камрат. – Малион, отправляйтесь.

Первая партия забирала только мужчин, из них здесь оставались Камрат, Невлой и Орей. Первым из путров вызвался лететь К”ньец.

– Ты, К”ньюша, прочувствуй, как это подействует на тебя, и передай свои впечатления Зливану, – напутствовал его Камрат.

Зливан должен был вернуться с несколькими туками, чтобы доложить о переброске первой группы, а туки дополнить оставшихся летающих сородичей и забрать вторую партию.

Рюкзаки Камрат распорядился на всякий случай мужчинам взять с собой, а женщины полетят без них, сложив на моблы.

Первая партия улетела. Не прошло и блеска, как туки вернулись с Зливаном, восхищённым полётом.

– Никогда в жизни! – говорил он с придыханием. – Это как в сказках о древних!

К тому времени моблы со Знающими, Р”япрой и Жаристой, решительно усевшейся рядом с Сестерцием на первой платформе, были уже в пути. Т”евара, урча и хрюкая, бежал вдогонку за ними.

Женщинам и путрам оседлать туков пришлось помогать. Кроме Гелины. Она смело подошла к торну и, когда тот встал на четвереньки и услужливо подставил спину, внешне спокойно вспрыгнула на него. Так её действия виделись со стороны. Сама же канила едва перевела дух лишь после того, как почувствовала под собой надёжную опору.

Камрат успокаивал Грению, а она никак не могла оторвать рук от него. То же самое испытывал Зливан, усаживая и успокаивая Думару. Впрочем, с ними всё обошлось без эксцессов. Зато Илона надолго задержала отлёт второй партии. До того она отказалась ехать на моблах, а теперь с безумными глазами, визжа, бегала среди туков и увёртывалась от ловивших её Камрата и Зливана. А призывы Гелины не доходили до неё.