– Вон они!

Над командой появились силуэты птиц. Находились они высоко, оттого казались мелкими и не страшным. Клёкот их стих, и они стали кружить и снижаться, стремительно увеличиваясь в размерах.

– Неужели это те, что напали на кравелей?

– Это… Это… – лепетал Сестерций, обливаясь синюшной аурой. – Это торны…Они летают!

– Но ты говорил Самаберсы…

– Не говорил… Они летают… Они не хотят мне верить.

– Чему?

– Что я тоже торн… Что вы люди.

Новое напоминание – неверие видеть в них людей уже стало как бы установкой для забарьерных обитателей. Они тысячи лет не видели людей. Такое могло означать либо то, что Узел Перехода бездействует, либо нигде за пределами Земли людей не осталось.

Одна из птиц стала быстро снижаться, метя в середину команды, где расположились путры. От испуга пролаяла Х”вьюся, Ф”ент прильнул к ней – не защищал, а прятался, но мгновенно блеснули мечи в руках людей и чуть позже в лапине К”ньеца.

Летающий торн широко раскинул крылья, тормозя падение, и с недовольным оглушительным криком над самыми головами людей, кинулся в сторону, сопровождаемый хохотом Невлоя. А торн приземлился, пританцовывая на ногах, сложил крылья. Внешне он резко отличался от Сестерция. Правда, может быть, по тому, что голый бугристый комп не был покрыт чалмой, и на нём практически отсутствовала одежда, а на ногах сапоги с движителями.

– Вы люди… – сказал Сестерций. – Они вас узнали. У вас оружие людей…

– То-то! – воскликнул Свим, дабы показать и своё присутствие, так как без меча сам он ничем помочь путрам не мог бы.

– …но почему среди людей… притаились, – продолжал монотонно говорить Сестерций, – те, кому запрещено входить сюда?.. Кому мы запретили входить к нам?.. – Сестерций смолк и словно через силу повернулся к Камрату. – Они так говорят.

– Скажи им – это наши помощники.

– Нет, Камрат! – Харан всё ещё держал в руке меч. – Нельзя им потакать. Они не могут сами…

– Да, Камрат! – вмешался Свим. – Только люди! Мы! Только мы можем что-то запрещать. А они – самозванцы!

– Свим прав, – согласился Харан. – Они признали в нас людей. А их действия – самоуправство. Никто не может что-либо решать или запрещать, кроме нас, людей.

– Я думаю, – Малион смотрел в небо. К месту встречи подлетала ещё одна стая торнов, может быть, вызванная на подмогу первой, – не всё так просто. Это торны. А мы знаем…

– Вначале были торны, а потом люди! – вскинулся Сестерций.

– Заткнись, кастрюля! – цыкнул на него Свим.– Ты лучше слушай, что говорят люди.

Малион покачал головой.

– О том я и хотел напомнить. Торны имеют своё представление о себе и о мире. Но мы должны придерживаться версии, предложенной Хараном.

– Конечно, – тут же напомнил о себе Свим.

– Сестерций! Ты у нас единственный регламентированный торн. То есть торн настоящий. Твой инкубатор мог произвести только первозданного потомка Акарака. А эти, – Камрат перевёл дыхание, – искажённые копии.

От упоминания своего происхождения Сестерций налился розоватой аурой и принял гордую позу. Лесть Камрата сделала своё дело.

– Этот так! – подтвердил Сестерций его вывод о своей исключительности и ничтожности копий.

Появление летающих торнов для него стало ударом, и только недоверие к очевидному факту их существования ещё поддерживали в нём равновесие всех систем. Камрат как бы придал ему уверенности в самом себе. Он и только он здесь – настоящий торн! А они… копии.

– Вот и поведай им, как это умеешь только ты, об их заблуждении устанавливать что-либо помимо людей. То есть нас. В том числе и тебя.

Сестерций застыл, входя в контакт со своими летающими подобиями. Комп его порой дёргался, когда он, похоже, с чем-то не соглашался; стекающая с него аура меняла цвета.

– На самой Скале всё будет ещё сложнее, – тихо проговорил Малион, наблюдая за Сестерцием. – Торны захватили власть. Копии они или нет, не столь суть важно. Вот почему, наверное, Узел Перехода не выполняет своего назначения.

– Но неужели с другой его стороны не осталось людей? – Лицо Ольдима исказилось, черты его стекли к подбородку. – Они бы могли…

– Закрытая дверь и с одной стороны не открывается, – сказал Свим.

Помолчали, поглядывая на Сестерция.

– Если закрытие с этой стороны, то людям сюда не пройти. Наверное, и вправду закрытая дверь, – невесело заключил Харан.

– Узел Перехода… – мечтательно произнёс Малион. – Будто бы входишь в комнату с одной стороны, а выходишь с другой, но уже не на Земле… Или в другом конце Земли.

– Я бы вначале на Луну, – сказал Ольдим. – Чем они там занимаются… Я однажды попал под их лучи. Вот узнать бы, что это?

– Я тоже видел, как они траву выжгли, – поделился весенним воспоминанием Свим. – Узнаешь, и что?

– На планету льда хочу посмотреть… И… Всё хочу!

– Я тоже хочу, но только после тебя, – вставил Свим.

– Почему?

– Где ты прошёл, там пройду и я. А где тебе не повезёт, я туда соваться не буду. Поберегусь.

Ольдим недовольно хмыкнул, Харан и Малион улыбнулись выходке Свима.

Камрат в разговоре не участвовал. Он лишь подтверждал каждую реплику мимикой или кивком головы. Его охватило ощущение своего соучастия между нелёгкой немой перепалкой, возникшей между Сестерцием и летающими торнами, а их над командой кружило уже десятка два, и каждая особь имела, оказывается, свою точку зрения на неожиданное для них событие – встречу с людьми. Кроме того, такими же соучастниками общения торнов, как и он, как будто были Невлой и… Орей. И если Невлой, похоже, знал о том, то Орей стоял в позе человека, придавленного тяжёлым грузом, и ничем не выдавал своего отношения ко всему, что происходило вокруг него.

Наполовину поредевшая банда Кемеша бежала вдоль дороги не долго. Дым остался позади, но впереди на их пути, как на самой дороге, так и по обочинам появилась цепочка странных созданий в виде чётких теней.

И занимались они странным делом – перебрасывали друг другу какие предметы различной конфигурации.

Глава 30

Тени от летающих торнов перекрывали солнце, потому рябило в глазах.

– Жаль, что люди после Войны Выродков наложили запрет на агреты. Мы бы их сейчас… влёт! – подняв голову вверх, высказал своё мнение к ним Свим.

– А они тебя слёту, – в тон ему сказал Ольдим.

Кружение над головой биороботов, безмолвные с ними переговоры, разговоры об Узле Перехода вдруг настроили Ольдима на воспоминания далёкой молодости, когда каждый день, как и на пути к Скале, мог преподнести нечто неожиданное, значимое. Тогда-то он и произнёс:

Открыл глаза…

И видишь – незнакомый мир,

Не тот, что был вчера, а новый…

Поистине! Летающие торны!.. Как в детской сказке.

– Они согласились, что вы настоящие люди, – проговорил, запинаясь, Сестерций. – Но почему среди вас, – повысил он голос, – и разумные нелюди и даже… даже фохты?.. Да, фохты!.. Настоящие фохты!.. Они среди вас!.. Как они могли попасть в стадо людей?.. Тут и Лейда… Тут и Сельда!.. Как?..

– О чём он? – растерянно спросил Малион

– Бредит…

– Комп у него поехал, – высказал Свим и свою точку зрения на странные выкрики Сестерция.

– Хо-хо! – раздался оглушительный хохот Невлоя. – Сельда! Сельда – это же я!.. А ну-ка, вы… там! Всем на землю! Я сказал всем! Иначе…

– Этого не может быть!.. Фохт Сельда! – казалось, кричали все торны, почти камнем падая наземь.

– Что происходит?

На вопрос Камрата Малион пожал плечами.

– Что-то… новое, – проговорил он глухим голосом, словно находился за перегородкой. – Невлой!

Двейрин отмахнулся.

– Сейчас…

– Фохтами называли биологов, якобы создавших биороботов, – сказал Харан. – И, похоже, один из них… Сельда. Возможно один из тех, кого Сестерций называет Великим Биологом.