Консолидация команды Аба-Авы началась с момента ночной встречи Камрата со Свимом и К”ньецем при выходе из Керпоса…

Глава 17

– Поистине, наша команда, наконец, в сборе. – Камрат встал, одур, едва не потеряв равновесие, вцепился в костёр кудрей приютившего его человека. Камрат на улыбки людей поморщился от рывка за волосы и снял его с плеча, водворив на место – за пазуху. – Мы прошли с вами к Скале Перехода лишь часть пути. И благодаря Проводникам, Малиону и огену Ой-Мою, мы удачно миновали внешнюю защиту подступов к Скале. И это тоже только начало тех препятствий, что предстоит нам преодолеть. Мне, к сожалению, неведомы те преграды и помехи, ещё поджидающие нас впереди. Но надеюсь, что каждый раз кто-то из нашей команды найдётся для того, чтобы очистить дорогу. Так что… – Камрат замолк, обвёл взглядом соратников и сказал-выдохнул: – В путь!

Турус древней дороги сохранил ровность, ил болота на него не оседал, растения не могли пробиться сквозь него, так что идти было легко, хотя и по щиколотку в воде. Попервоначалу создавалось впечатление, что вода просто не успевает отступать, так как команда продвигалась слишком быстро. Плеск и брызги даже развлекали людей, но вскоре стали надоедать. Обувь, конечно, справлялась, и ноги у всех оставались сухими. Правда, не у всех.

Всё-таки молодые дурбы экипировались как на прогулку. И у одного из оставшихся в команде, Лептока, молчаливого, словно постоянного углублённого в свои какие-то мрачные мысли, сапоги оказались не из вечного материала. И к тому же с короткими голенищами, вошедшими недавно в моду, так что идти ему становилось всё тяжелее, сапоги впитывали воду как губки. Он останавливался то один, то другой сапог, выливал воду, а потом, громко шлёпая, догонял команду, вызывая усмешки друзей.

– Может быть, немного переждём? – предложил Харан, нагнав Камрата. – Пусть воду сгонит. За нами почти сухо. Правда, вот по бокам…

А по бокам дороги вода стояла выше почти на треть бермета, но вниз не скатывалась, создавая своеобразный коридор.

– Вижу. Я же уже замедлял шаги, но слой воды на дороге не уменьшается. Так что думаю, это не от нас зависит.

– Значит, предопределено?.. Но зачем?.. И кем?.. – уныло задал вопросы Харан, больше адресованные к самому себе, чем Камрату.

Как только появились Знающие, Харан тут же узнал в них людей, что напали на него и его спутников, когда они пытались подняться к Краю Суременных гор. Это они вначале не пустили, а затем лишили его памяти и подтолкнули к логову арнахов, чтобы он там, находясь то ли в доре, то ли в беспамятстве вообще, дождался прихода Свима с Камратом.

От скупых недавних размышлений Камрата и не столь уж долгих своих размышлений, Харан пришёл к выводу о предопределении. И это его уязвило до глубины души. Ведь если это так, то вся его жизнь, все его поступки и то, чего он достиг, поднявшись из низов кастовой системы, и что он отводил только своим способностям, оказывается на самом деле лишь предопределение.

Предопределено кем-то вне его, без его ведома!..

А как же он сам? Его дерзания, поиски, скитания, любовь самой канилы Правителя бандеки, обретение друзей, в том числе и в команде Свима, – всё, на поверку, к нему самому не имеет отношения, всё это предопределено в нём.

Трудно сознавать себя пустышкой, никчемностью, заполненной и выпестованной внешними силами до того состояния и положения, которое он занял в жизни не только своей, но и других людей и разумных, появившихся на его пути, как было теперь понятно, не по воле случая, а по повелению… Да-да, именно повелению со стороны. И эти другие, по всему, тоже шли на контакт с ним не в силу своих симпатий или антипатий к нему, но действовали только и только по подсказке ведущих их сил…

Неужели среди них и Гелина?..

Её любовь к нему… а его к ней?..

В это не верилось. Но все они в команде подневольные, все предопределённые и взаимосвязанные этой предопределённостью как совокупность мелких деталей сложного механизма. Они вне его – ничто, но и он без них – лишь груда деталей до сборки, некая потенция, не более того.

Думал ли кто так, как думает он, Харан не знал. Но, наверное, кое-кого подобные мысли посещали. Об этом можно было судить по репликам молодых дурбов, всё чаще вспоминающих отпавших по дороге товарищей, по примолкнувшим и впавшим в думы женщинам, по репликам между Сестерцием и Жаристой, по высказанным в том же духе словам Гелины:

– Как мы все здесь оказались связанными…

Камрат же на его вопросы, отозвался, совершенно по иному толкуя его мысли:

– Не только кем-то, как ты, вижу, предполагаешь. Но и мы внесли в это предопределение своё, и не только как избранные, но и как способные к тому. А это главное. Не только принять предопределённость, но и выполнить её предназначение. И эта способность у каждого из нас неповторима и индивидуальна.

– Это понятно. Но как подумаю…

– Забудь, Харан! Легче не станет. Зачем терзать себя? Мы всё прошли и теперь здесь… по предопределению.

– Это так, – согласился Харан, слегка удивлённый открытием: даже Камрата посещают мысли, возникающие у него самого, и тоже, наверное, наводят бывшего заложенного на какие-то не совсем приятные выводы. Поэтому он решил изменить тему разговора. – Я как-то в кабинете Гамарнака видел карту Сампатании. И на ней… Знал бы тогда, что понадобиться, рассмотрел бы получше… Так на ней Скала Перехода располагалась почти в центре Болота Второго. А это довольно далеко от берега.

– Примерно?.. Я этого не знаю, – ухватился Камрата неожиданную подсказку, так как даже не мог предполагать предстоящих расстояний и времени, потраченного на их преодоления.

– Да, только примерно. Говорю, знать бы… И не в свиджах. Вот если будем идти так же, как весной по Диким Землям, то, наверное, дней на пятнадцать пути, а то и чуть больше.

Камрат покачал головой.

– Далеко и долго… Весной мы шли, конечно, не быстро, но свиджей по тридцать порой покрывали. Тогда… – с интонациями Свима, произнёс Камрат. – Это свиджей четыреста. Н-да… Надо оценить наши припасы. Хорошо, что мы запаслись, но… Четыреста. Это много.

– Мне бы раньше вспомнить, – сокрушённо сказал Харан. – Но из головы вылетело.

Камрат с улыбкой глянул сверху вниз на Харана.

– Не твоё ли это предназначение? Знать, сколько нам предстоит идти? А?

– Если только это, то… мне впору повернуть назад, чтобы не путаться у вас под ногами.

– Это я так, к слову. Думаю, твоё знание расстояния до Скалы случайное. Побочное… Но мы вот уже прошли свиджей пять и не встретили ничего неожиданного. Пора и вправду сделать передышку.

– Я и говорю – пора. Только здесь присесть даже не на что.

– Если предопределённость, – усмехнулся Камрат, – то вскоре должно появиться нечто, чтобы присесть.

– С едой и ночлегом, – подхватил игру Харан.

– Размечтались, – раздался сзади насмешливый голос Ольдима. – Посмотрите, что это там? Или что?

Слева на паучьих ногах двигалось странное создание почти параллельно дороге. Оно обгоняло команду и, можно было предположить – пути их где-то впереди пересекутся.

– Давно?.. Оно?

– Минтов пять, как появилось. Мы не замечали, так как оно нас нагнало.

Камрат остановился, люди и путры сгрудились.

– Та-ак, – проговорил Свим. – Я уже где-то такое видел… Точно! Когда шёл с Присметом в Габун. По дороге в небольшом посёлке… Сейчас вспомню…

– В Толдуне?

– Да-а… – Свим обернулся в Ольдиму. – Ты тоже видел? Значит, я не ошибся. Присмет ещё сказал,… так… Он сказал, что это древняя скульптура. Это когда люди уже не знали, что ещё можно придумать, вот и создавали нелепицы.

– Скульптуры не бегают, – возразил Ольдим.

– Да, уж, – согласился Камрат.

Ольдим продолжил:

– Это мавша. Помните; «Мавша оградит нас и слева и справа…»

– Неужели мавша? – воскликнул Харан.