Иногда прогнозы сбывались, но чаще всего они забывались, так как половодье наступало в среднестатистические сроки – последняя декада второго месяца весны.

Не редкостью считались наводнения, когда с верховьев реки накатывался грозный водяной вал, стремительно несущийся к морю или к Болоту Второму, куда впадала Ренца.

За долгие годы русла рек были очищены от посторонних предметов, древних, не слишком прочных, построек и любых других препятствий, встречающихся на пути такого вала, однако он всегда нёс в себе какие-то обломки строений, вывороченные с корнем деревья, трупы диких и разумных, прихваченных где-то на пути его всё сокрушающей мощью.

Свиму было лет десять. Отец повёл его на мост через Ренцу, и он впервые увидел пенистую, грязно-серую стену воды в несколько десятков берметов высотой, пронёсшуюся мимо города под вечным мостом. Она неслась со страшной скоростью – клокочущая бурыми всплесками, бурунами и мириадами больших и совсем маленьких водопадов, водоворотов. Всё вокруг грохотало: вода, городские стены, дома и сама земля, а мост плясал под ногами так, что приходилось цепко держаться за специальные поручни, чтобы не быть сброшенным на настил.

Отец тогда же объяснил Свиму возможную природу появления такой волны: где-то в Суременных горах годами накапливался лёд, под напором которого и из-за продвижения передовой гряды происходил обвал, и через образовавшуюся брешь в стене весной выплескивалось целое озеро накопленной воды; русла рек не могли вместить таких её масс и переполнялись сверх меры…

Заросли кустарника и высокой прошлогодней травы, вяжущей ноги и мешающей передвижению, разошлись, открывая вид впереди. До ближайшей возвышенности, поросшей не густо – с десяток приземистых деревьев, – оставалось не больше двухсот берметов. Но их надо было ещё пройти, чтобы ощутить себя в безопасности.

Свим оглянулся. На него набегали Камрат, раскрасневшийся от бега, и К”ньец, начинавший отставать от мальчика. Следом должны были появиться торн со своей ношей – Тринером – и Ольдим, но они, похоже, отстали. И далеко.

– Эй, где вы там? – крикнул Свим и подтолкнул Клоуду рукой. – Беги, Кло!.. К”ньюша, вы тоже! Я их подожду.

– Догонят, – едва мяукнул К”ньец, но скорости не сбавил.

Свим снова позвал отставших. Подождал, прислушиваясь, хотя понимал свою тщету что-либо услышать на фоне сотрясающего воздух гула.

На его крики, умирающие рядом с ним, никто не откликнулся. А передовая волна наводнения, по-видимому, уже пронеслась по реке мимо, потому что рёв, создаваемый ею, стал удаляться, приглушённый холмом Соха. Можно было с минта на минт ожидать появления воды вблизи возвышенностей. На спадающую мощь гула основного вала накладывался отчетливо слышимый отзвук от напора воды, заливающей окрестности поймы Ренцы.

А где-то там, далеко-далеко за возвышенностями, сейчас с такой же бешеной скоростью пронёсся или проносится водяной вал по реке Бурмасе, и от неё сюда уже устремились встречные воды, чтобы соединить бассейны двух рек в громадное временное море, размером в тысячи квадратных свиджей по поверхности.

Промедление грозило отставшим, Свим приложил ко рту ладони раструбом и протяжно прокричал:

– Сес-тер-ци-ый!

– О-о! – совсем рядом отозвался торн и вскоре появился в виду у Свима.

Он сгибался под тяжестью оседлавших его людей: Тринера он прижимал к груди руками, а Ольдим сидел у него на спине, улыбался своей ужасной улыбкой и беззаботно приветствовал Свима взмахом руки, словно вокруг ничего особенного не происходило.

– Что у вас случилось?

Торн опустил Тринера на землю, тот на ногах устоял, но руки Сестерция не выпустил, виновато посмотрел на Свима, мол, я тебе говорил, сколько со мной будет мороки, а ты не прислушался.

Ольдим даже не подумал слезть с торна.

– Ногу вот подвернул, – весело сообщил он, крича во всё горло. – Зацепился за что-то! – Он засмеялся и похлопал Сестерция по плечу. – Уважаемый не дал пропасть, подобрал. Ты знаешь…

– Потом расскажешь! – отмахнулся Свим и подхватил Тринера под руки, отрывая от торна. – Я понесу! Здесь сейчас вода будет. Надо уходить. Оглянитесь.

– Да успеем ещё, – захихикал Ольдим. – Ты лучше послушай, что там у нас было… Ну, когда я упал… Ты слышишь? Да ну тебя, Свим! Пойдём, уважаемый, и мы.

Свим не стал слушать повествование Ольдима о событии, так его развеселившего. Настоящую воду можно было уже видеть не далее как в полусвидже. Её размытый край приближался к ним с ужасающей быстротой.

Ушедшие вперёд уже поднимались по песчаному склону возвышенности и с замиранием сердца наблюдали, как вода догоняет их товарищей, находящихся ещё далеко от безопасного подъёма в гору.

Наваливающееся водное пространство отражало красные лучи солнца, разбивалось на тысячи, играющих весёлым разноцветьем, искринок.

– Там у них уже повыше, – оценил ситуацию К”ньец. – Но с ног сбить может.

– Ну почему они так медленно… Что им стоит, – прижимая руки к груди, приговаривала Клоуда.

– Они бегут, – не согласился хопс. – Отсюда только кажется… Вода их уже догнала!

Бегущие уже видели возвышенность, но в последние доли минта она словно перестала приближаться, а они будто бы бегут, а расстояние не сокращается.

– Мутные звёзды! – выругался Свим, шагнув в мгновение ока в образовавшуюся перед ним лужу.

И тут же вода заструилась, зашипела вокруг, облизывая нижние ветки кустов, клоня перед собой траву, мешая ходьбе.

Свим почувствовал холод.

Вот вода уже по пояс.

Свим поддёрнул повыше Тринера и побрёл вперевалку, расталкивал упругую стихию. За ним, буруня поток, продвигался торн. Его бессовестно понукал сидящий на нём Ольдим:

– Чтобы быстрее идти, – подсказывал он, – надо перед собой воду руками разводить.

– Я тебя здесь брошу, – пообещал Сестерций.

– Не бросишь, – уверенно заявил Ольдим. – Во-первых, я тут хорошо держусь, а во-вторых, Свим не разрешит.

– Люди!

Они успели. Начался склон. И хотя вода быстро прибывала, она уже не могла остановить путников. Напротив, они постепенно выходили из неё: вот она опять им по пояс, по колени, хлюпает под подошвой сапог, суша…

С вершины холма открылась безрадостная картина заливаемой округи. Вода всё прибывала. Медленно скрывались под её мутно-бурой поверхностью самые большие кусты, потом исчезли деревья, словно их никогда и не было. Пересечённый рельеф уравнивался, и всё больше и больше походил на громадное озеро, противоположного берега которого вскоре не стало видно, лишь как на ладони без единой борозды, подобно голове гигантского подземного жителя, увенчанной чуть набекрень надетой короной, возвышался Сох с хорошо просматриваемой оградой вокруг него.

Со дна нового водоёма выныривали стебли травы, сухие ветки, кое- где виднелись головы диких, пытающихся ухватиться за спасительный плавучий предмет. Всё это медленно сносило по течению реки и величаво совершало движение по большому кругу.

– Хорошенькое дело, – вздохнул Ольдим, массируя подвернувшуюся ногу, – попали, так сказать.

– Я его больше не понесу, – сказал торн, гордо вскидывая голову. – Он ногами по мне стучал.

– А я тебя не просил меня нести, – парировал Ольдим и поднялся на ноги, но, подумав, опять присел.

Торн с вздёрнутой головой посмотрел одними глазами вниз, едва не вываливая их из орбит.

– Я шучу, конечно, уважаемый Сестерций. Ты мне, по сути, спас жизнь, а то бы я сейчас уже, набултыхавшись, пошёл ко дну. Такое, поверь мне, людьми не забывается. Спасибо тебе, друг. Вот моя рука!

Сестерций в той же позе неприступной гордыни неуверенно протянул руку Ольдиму для её благодарственного пожатия.

– Люди!

Сцена примирения выглядела смешной. Посмеялись, похвалили торна и приуныли.

– Как я понимаю, лодок мы не заказывали, – посмотрел вокруг себя неровно поставленными глазами Ольдим. – А просто так их сюда, сдаётся мне, подать никто не догадается, кроме тескомовцев, конечно. Что будем делать?