Тлуман передернул узкими плечами и с иронией посмотрел на Гору Мяса.

– Долго же ты думал, чтобы догадаться о такой возможности. Впрочем, – думерт посерьёзнел, черты лица его заострились, – такой вариант мы рассматривали. Это как раз одна из причин, по которой Жуперр решил обратиться к Енте за помощью, хотя, как мне кажется, они друг друга терпеть не могут. Так вот, даже если у них здесь есть лодка, то… В чём я сомневаюсь, конечно. И откуда она может взяться?.. Я не утверждаю. Но предположим, раз ты настаиваешь, она у них есть. Не вижу в том особого беспокойства. Бойцы на шарах смогут их достать и вдали от берега или проследить, куда они направляются. – Тлуман вздохнул и неожиданно закончил: – Не завидую я им.

Присмет с недоумением глянул на него с высоты своего роста.

– Они сами виноваты. Сами выбрали свою участь, – сказал он со злостью в голосе. – Я Свима предупреждал.

– Да, конечно, – задумчиво произнес думерт. – Хотя… Сколько их там? С десяток, а нас…

– У них тритундовые мечи. Сам видел, что может сделать этот десяток. Не жалей! – Присмет тяжело задышал. – Вы за ними мало побегали? А мне они стали уже по ночам сниться.

Он сплюнул горькую слюну в траву, поморщился.

Тлуман хмыкнул, сам он к тем, кого ловил, никаких особых чувств не испытывал, тем более злобы. В его жизни случались подобные погони, и если каждую из них воспринимать в виде вызова лично себе, то никакие закалочные не помогут укрепить здоровье. Одряхлеешь за два-три десятка лет.

Тлуман же жизнь любил. Со всеми её неожиданностями, превратностями и счастливыми моментами. Прекрасным примером тому может служить сегодняшняя совершенно нечаянная встреча с Лемпой. Колыхнулись воспоминания, в основном о хорошем, славном и главном. А сколько ещё предстояло пережить, увидеть, поучаствовать в тескомовских операциях в будущем, в погонях, подобных нынешней!

Нет, он совсем не понимал кровожадности Горы Мяса. Нужны не кровь и трупы, а выполнение задания! Требуется взять мальчика. Что произойдёт во время его задержания – не столь суть важно, в принципе. Придётся кого-то убить или ранить? Что ж. Такова судьба этих разумных.

Но кто сказал или дал право убивать всех просто так?..

Наставляя Осинапса, Тлуман под хмурым взглядом Присмета из-под тяжелых бровей говорил только о пленении мальчика. Не более того. Кринейтор, зная из разговоров мнение Горы Мяса по поводу спутников мальчика, полностью не был согласен с Тлуманом. Поэтому, выслушивая наставления думерта, нет-нет, обращал взор на Присмета, ожидая от него каких-либо уточнений. И дождался.

– Вы там, – грубо и коротко напутствовал их Присмет, – не церемоньтесь! Нужен мальчик! Один мальчик!

Сейчас наедине с Тлуманом, Присмет откровенно выказал своё отношение к окружению Камрата.

Два шара появились в поле зрения. Они низко летели вдоль берегу с двух сторон навстречу друг другу, и неподвижно повисли, оставив между собой не более пятидесяти берметов, как раз там, где, по мнению Тлумана, должна была разыграться финальная часть погони. Экипажи обменялись наблюдениями – беглецов они не видели.

Прошло ещё какое-то время. Тлуман заскучал. Деятельный и непоседливый по натуре, думер не любил время вынужденного ожидания, с чем бы оно не было связано. К тому же, отведя себе роль зрителя, он уже никак не мог влиять на течение событий.

– Вот оно, – почти равнодушно проговорил Присмет.

Прямо перед ними у самого берега на поверхность потока вынырнуло изящное судно идеально обтекаемой формы. Вода скатилась с него мимолетным водопадом, и оно засверкало радужной игрой света.

Насколько оставался угрюмым и спокойным бывший фундаренец, так как именно такая картинка, увиденная полупраузой раньше, запечатлелась в его памяти, настолько был поражен и ошарашен тескомовец. И если Присмет в душе уже смирился с мыслью о тщетности всех хитроумных передвижений бойцов Тескома и бандитов, придуманных накануне, то Тлуман с таким оборотом событий никак не мог согласиться и жаждал изменить возникшее положение в свою пользу. Он сорвался с места и помчался вниз по склону, петляя между кустами и легко перепрыгивая рытвины и залежи валежника.

Присмет постоял ещё, глядя ему вслед, а потом медленно и понуро побрёл за ним, словно там, впереди, его ожидала неприятная встреча с суровыми и непримиримыми членами Круга Человечности.

Оприты с большой неохотой снялись с того быстро обжитого участка, где они стояли лагерем. Согласие самого анахата участвовать в облаве, устраиваемой тескомовцами, было понято не всеми вождями, потому мнения высказывались совершенно противоположные.

Лемпа, никого не перебивая, выслушал каждого, кто пожелал что-либо сказать. Вожди не то что отбрасывали саму мысль сотрудничества с извечными врагами, но и прямо заявить, о нежелании им помогать, никто не осмелился. Когда возмущенные крики и успокаивающие реплики стихли, Лемпа перевёл тяжелый недружелюбный взгляд на Монжора.

– А ты почему молчишь?

Молодой предводитель банды ответил ему таким же взглядом. Ещё месяц назад ему бы и в голову не приходило так открыто выступать на стороне Тескома. Все они тут не без греха: иногда против воли приходилось идти на уступки, вступать в переговоры и даже непроизвольно содействовать тескомовцам – всё это ради развязывания безвыходного положения, когда отступать некуда, а под мечами бойцов умирать не хотелось.

Что было, то было. Ни один вождь не мог сказать, что с ним такого не происходило. Но никто никого и никогда не мог упрекнуть в открытом пособничестве враждебной опритам организации.

Но вот вопреки всему – традициям и негласному договору – анахат, численностью более десятка вождей, всерьёз обсуждает вопрос сотрудничества с теми, кто поклялся искоренять опритов любыми способами в любом месте, где они будут пойманы. У Монжора язык не поворачивался сказать что-либо в пользу предлагаемых Лемпой совместных действий с Тескомом.

Но!..

Это проклятое но висело над ним и всеми глыбой, готовой рухнуть вниз и похоронить его самого и единомышленников в одночасье.

Анахат, так долго собираемый им лично, попал в западню. В душе он даже был рад, что Лемпа взял на себя бремя ответственности руководить опритами и принимать решения в таких непростых условиях. Однако все помнят, кто инициатор сбора банд под стенами Примето.

Благо, если бы всё дело закончилось отсидкой на острове до падения уровня воды в Ренце. Всем понятно, что против природы и капризов погоды не пойдешь. Зато встреча с тескомовцами могла вызвать беспочвенные подозрения, стоит только кому-нибудь ненароком высказать предположение, что Монжор и к этому имеет непосредственное отношение.

Но если бы только это! Выступить против предложения Лемпы он не мог по ясной причине – отказаться, значит противопоставить себя анахату и быть убитым прямо здесь от рук своих, или чуть позже – от тескомовцев. Последнее грозило и всему анахату, откажись вожди помогать бойцам Тескома. Они перебьют их здесь с удовольствием. Не сразу, конечно, но по частям, банду за бандой, ибо раскол между опритами уже намечается.

На острове далеко не убежишь, и тескомовцам не надо будет гоняться за ними потом по всей бандеке.

Сила анахата в единстве.

– Ты хорошо сказал, – хрипло ответил Монжор и прочистил горло, – о том, что нас может ожидать, если мы … гхм… не подчинимся их требованиям…

– Они нас просят, – поправил Лемпа.

– Хорошо, просят. Однако их просьба равносильна требованию. Мы все понимаем это. Но ты уверен, что нам не грозит то же самое после затеянной ими облавы?

– Уверен, иначе… – решительно начал Лемпа и замолк. Он прикрыл тяжелые веки и так посидел несколько долгих мгновений. – Они не хуже нас понимают, что в капкане противостояния оказались не только мы, но и они. – Теперь Лемпа говорил и убеждал не одного Монжора, но и других. – Потому что, хотя большинство наших опритов в целом, конечно, уступают бойцам Тескома, зато нас больше и, значит, напасть на нас с целью уничтожения не так-то просто. Они это прекрасно понимают. К тому же у них здесь свои дела, к нам отношения не имеющие. Выступая с ними в союзе, мы быстрее избавимся от их присутствия на острове… Смотрю, я тебя не убедил?