– Хорошо, – кивнул Присмет. – Растаскивайте, подвешивайте. Делайте, что хотите, а мальчика оставьте в покое. Одного мы его… Тьфу ты!.. Война взрослых и ребенка. Никак не могу привыкнуть.

– Это так, – подтвердил Мерсьек.

– Да ну вас, – рассердился Тлуман. – До мальчика ещё добраться надо. Куча трупов – это их рук дело. Так что забудьте о ребенке, о беззащитном мальчике. Иначе, как бы нам не прослезиться после окончания операции, подсчитывая потери в кринах.

– Не запугивай раньше времени, – Мерсьек поднял руку с открытой вперед ладонью. – Ладно. Я разошлю наблюдателей. Бойцов оставлю на земле. Да, вы у бандитов не спрашивали о тех, кто нам нужен?

– Сейчас спросим, – пообещал Тлуман. – Хочешь поучаствовать?

– Избавь. Ты выдели тех… сигнальщиков. Чтобы видели нас и дали вам знать, что мы мальчика нашли.

– Выделим. Осинапс!

Харан почувствовал себя усталым и разбитым. Сразу. Вот он стоял, радовался появлению Свима и других друзей, и вот он уже увял и скис.

Опять всё повторяется. Тескомовцы до сих пор не оставили в покое команду, преследуя Камрата. Оттого-то радость от намечаемой встречи угасла. Надо было думать о дальнейших действиях. Во-первых, следует ли ему сейчас встречаться со Свимом? Тескомовцы только выиграют, если одновременно обнаружат малыша и Гелину с Гренией. Разумнее всего дочерям Гамарнака надлежит каким-то образом отмежеваться от остальных, затеряться на острове и переждать…

Переждать, но сколько? День, два, месяц?..

Но, второе, о чём придётся думать и решать, так это что скажет Свим, когда узнает о нежелании воссоединяться? А Жариста? Она, вернее всего, будет искать встречи с Гелиной.

Харан понял, что одному ему поставленная проблема не по плечу. Да и не хотел он её решать, хотя предпринимать, конечно, что-то всё равно придётся.

Внизу мелькнуло изжелти бурое пятно – на вершину поднимался Ф”ент. Издали виднелась алая полоса языка. Стехар, было заметно, торопился. По-видимому, с какой-то вестью от Свима. Хочешь, не хочешь, а через минт всё равно придётся выбирать план действий. Опять взбудораженные мысли заметались в голове в поисках приемлемой опоры, чтобы несомая Ф”ентом весть не застала его врасплох. Что же делать? Что?

– Ф”ент бежит, – напомнила Ч”юмта.

Она не отходила от Харана ни на шаг.

– Да, да, я вижу, – рассеянно ответствовал Харан.

Выродка заметил и тасмед охолохов. Он подошёл к Харану, осведомился о своём:

– Мы сможем увидеть мальчика?

Харан едва нервно не расхохотался.

Кому что. Одним важно посмотреть на человеческих детей, другим приходиться выбирать между жизнью и смертью.

Но многочисленный гурт охолохов хотя и не очень надёжная, однако, подмога, коль скоро придётся отстаивать свою, и не только свою, жизнь мечом.

Поэтому вопрос С”ялвана, подумалось Харану, был задан в самый нужный момент, дабы ещё раз напомнить о непростом положении детей на острове перед лицом бандитов и тескомовцев.

– О том мы, уважаемый, узнаем чуть позже. Этого мальчика преследуют тескомовцы. Вот эти, – Харан показал на шары, их грушевидные очертания хорошо просматривались не далее как в свидже, – прилетели за ним.

С”ялван долго всматривался вдаль. Заявление Харана его озадачило.

– Но почему тескомовцы хотят что-то сделать с мальчиком? Разве он бандит? Дети в банды не ходят.

– Ты прав. Но, к сожалению, С”ялван, я не знаю. Ясно одно, мальчик для чего-то нужен тескомовцам. Сам мальчик тоже не знает, но боится их и убегает.

С”ялван поиграл своими игрушечными рожками, то, сводя, то, разводя их кончики.

– У людей всё так сложно, – вдруг философски заметил он. Показал на подбегающего Ф”ента. – Собака видела мальчика?

– Сегодня, думаю, да.

– А раньше была с ним знакома?

– Не только знакома, уважаемый С”ялван, но стехар не раз спасал ему жизнь, – покривил правдой Харан, вернее полу правдой.

Ф”ент спасал и предавал, но не будешь же распространяться, перечисляя, что за, что против.

Заскулила Ч”юмта, встречая Ф”ента.

– Сейчас… – невнятно пролаял он, ему мешал язык. Стехар бежал, погода стояла жаркая. – Свим сказал…

Внезапно гурт ослучьямов разразился криками. Там что-то случилось непредвиденное. С”ялван затопал копытцами, вначале на месте, словно набирая темп, потом сорвался и убежал к своим подопечным.

Провожая его взглядом, Харан увидел и едва не бросился вслед за тасмедом – среди гурта находился Камрат.

Камрат почти нагнал несостоявшуюся грынду и заметил, где тот ворвался в стройные ряды соплеменников. Он там что-то им кричал. Те отвечали ему тем же, но порядок строя не нарушали.

Появление из небытия П”лияны отвлекло внимание гурта на него целиком, так что Камрату удалось незамеченным приблизиться к ослучьямам, а потом проникнуть в гурт без труда и сопротивления со стороны кого-либо.

П”лияна появлялся в поле зрения то там, то тут, мелькал и сразу же исчезал среди похожих на него согуртников. Камрату приходилось ориентироваться на его голос.

– Это я! – взывал грында. – Это я, П”лияна! Посмотрите на меня! Я живой! А наш тасмед С”ялван нарушил заповеди Матери Пути и Исхода! Позор ему и изгнание! Позор С”ялвану! Я вам говорю!..

Пока его призывы, как казалось мальчику, не находили должного отклика, кроме как естественного удивления от появления сородича, которого они уже прославили между собой на долгие будущие года, пересказали о нём всё Матери, чтобы она ласково приняла в своё бездонное лоно лучшего из лучших своих сыновей; и стали постепенно забывать, кто он такой – был когда среда них ослучьям по имени П”лияна, послужил гурту во имя его процветания и продолжения Пути и… исчез, ушёл, его не стало.

Другие заботы и дела навалились нежданно. Плохой Знак, вопреки оставленной при нём жертве, не удовлетворился и наслал наводнение, перерезал все дороги к встрече с женской половиной клана. Там с ними дети, и наступало время озаботиться приобретением новых детей. Как их обрести, если Мать Пути и Исхода медлила с помощью. Упустишь время – в клане начнётся убыль, меньше станет на Правильный Путь ослучьямов. Обидеться Мать и нашлёт еще больше несчастий…

Ото всего этого гурту не до сгинувших в Пути, ему надо продолжать Путь…

И тут вдруг появляется некто, похожий на П”лияну, оставленного сторожить Плохой Знак, так почему не обсудить событие? Однако они обсуждали только сам факт, но не призывы П”лияны против тасмеда.

Наконец Камрат ухватил грынду за лапину и чувствительно дёрнул за неё на себя. Ослучьям взвыл и резко оборвал вопль. Тут же смолк и гурт.

Ослучьямы застыли в немом оцепенении…

П”лияна мог думать о С”ялване всё, что ему могло прийти в голову, в том числе и обвинять его во всех грехах, явных и мнимых, по крайней мере к нему самому. Он метил в тасмеды, а попал в почётное положение грынды. П”лияна всегда хотел стать на место С”ялвана, но не смог, и не только потому, что место тасмеда было занято, а потому, что не имел на то ни прав, ни способностей.

Тасмед ослучьямов знал и умел многое неизвестное и недоступное рядовым согуртникам, каковым являлся и П”лияна. Да и власть тасмед получал не по прихоти кого-либо, а благодаря врождённому качеству находиться с Тем, Кто Говорит с Матерью Пути и Исхода. Последний ничем не выделялся из общей массы ослучьямов и не имел никаких привилегий перед другими. Зато всё происходящее в гурте и в окружающем мире просеивалось через уникальный мозг Говорящего и выделялось в виде команд по руководству к действию, но не его самого, а тасмеда.

В свою очередь, С”ялван, руководствуясь пожеланиями Говорящего, принимал решения и имел возможность влиять на поведение всего гурта в целом и на отдельных особей.

Уже много веков новый будущий Говорящий и новый тасмед рождались в клане ослучьямов почти одновременно и, повзрослев, заменяли предшественников. С”ялван и нынешний Говорящий служили гурту давно, однако их смена ещё не родилась. Она могла появиться в период Рождения после каждой встречи с женщинами клана, и служила причиной ревностного выполнения своего долга всеми ослучьямами во время, отведённого природой или создателями их разумного вида для целей продолжения рода.