Человечество уверенно шагало вперед. Когда третья верфь начала функционировать, как разгрузочный причал для кораблей с Земли, две первые верфи приступили к строительству «хватунов». Ресурсы Земли были не бесконечны, требовали всё новых и более глубоких шахт, а человечество всё чаще задумывалось о сохранении родного дома. Это требовало скорейшего запуска мощных космических агрегатов, способных догнать, ухватиться и отбуксировать к Земле, пролетающие неподалеку космические тела. Первыми должны были стать метеороиды (космические тела незначительных размеров), а в случае успеха, со временем планировалось захватывать и более богатые астероиды.

По плану, в скором времени человечество могло полностью прекратить добычу ископаемых на Земле и перейти на добычу их из вне. Даже астероиды малых размеров, не говоря уже о средних и больших, содержали колоссальные запасы элементов и сплавов. Такие технологии стали первостепенным направлением и уже через восемь месяцев, вместо планируемых четырнадцати, «хватуны» вышли на охоту. Пробные вылеты и захваты строительных материалов, преднамеренно запускаемые в космос, показали хорошие результаты, но требовали доработки. В процессе работы над ошибками случались инциденты.

Первые «Хватуны» работали полностью автономно без участия людей. Аппарат подлетал к объекту, выпускал тросы, которые цеплялись за этот объект и буксировал его на верфь. Инцидент, произошедший с ракетоносителем, потребовал полной переработки системы «хватунов». Когда «Хватун–4», буксировавший груз, подцепил ракетоноситель, у него произошел перегруз, к которому система была не готова. Аппарат включил двигатели максимально аккуратно, в соответствии с требованиями буксировки больших грузов. Однако, тросы начали перекручиваться между собой и при попытке затормозить, «Хватун–4» потерял контроль над грузом. Компьютер не смог правильно рассчитать траекторию движения двух объектов и попытался увести их от верфи, что возымело обратный результат. Из-за смены курса, тросы обмотали груз и ускорили его движение. При натяжке, объекты вновь ударились друг о друга и перерубили крепежные тросы, обмотавшие их. Неуправляемые куски металла распороли ветви верфи и устремились к Земле, где благополучно сгорели в атмосфере. Но не все благополучно прошло на верфи «Вселенной». В результате аварии, в тот день погибло более ста космонавтов и работников «Вселенной». После устранения последствий аварии, работы были приостановлены и заморожены на неопределенное время. По всей планете объявили траур, ведь таких потерь на производстве не было уже давно, а в истории покорения космоса, человечество столкнулось впервые.

Переработанные системы остались автоматизированными, но работали только с одним грузом. При подходе к верфи, маяк «Вселенной» отключал систему автопилота и «хватун» переходил на ручное управление пилотом с верфи. Помимо этого, был введен ещё ряд дополнений безопасности в системе и запретов в инструкциях.

Следующие три месяца никаких запусков не происходило. Малые группы устраняли последствия аварии. На месте столкновения с пирсом, после ремонта была установлена мемориальная плита со списком погибших.

Лишь спустя девять месяцев после инцидента, работы восстановились. Первая операция по захвату метеороида транслировалась по всей планете. Помимо каналов телевидения, трансляция шла и на стадионах, и на площадях. Хотя положительное стечение исхода было предопределено, люди с нетерпением ждали этого события, желая увидеть его воочию. Итог операции означал изменение всего устройства жизни людей и прекращение добычи на Земле.

Размер тела составлял полтора метра в диаметре и, в случае выхода из–под контроля захвата или буксировки, смена траектории не причинила бы вреда планете.

Ликование людей после удачного завершения операции переросло в народные гуляния, продлившиеся неделю. Это был огромный шаг в освоении космоса и целый путь к сохранению планеты.

Хотя мы с Жанет планировали остаться у залива на пару тройку дней, утром следующего дня после нашей встречи, рыба шла просто на «Ура!». За день мы смогли наловить и заготовить полные котомки рыбы, а через день выдвинулись в мое село Рыболовническое.

В наше время названия поселений, как и в далеком прошлом, рождаются очень просто – кто чем занимался, расположение или климатические условия – так и давали названия. Никакой документации и прочих регистраций у поселков не было, однако, между собой мы гордо называли наш дом – село Рыболовническое. Но в повседневном обиходе все говорили просто – Рыбник.

По пути домой, Жанет объясняла мне, как и по каким признакам лучше определять приближающиеся изменения погоды. Некоторые из них я знал, но «благодаря» Атмосферу, то, что знал и то, позабыл. Загруженные «под завязку», мы не успели дойти до Рыбника за день. Здесь я знал местность, но рисковать хождением в потемках не было смысла, да и ночлег вблизи Рыбника, оборудованный дровами имелся.

Жанет не много рассказывала о жизни в Отдышкино, больше о путешествиях по округе и случаях на охоте. Увлеченный лишь одним сбором продуктов, я совсем не замечал красоты вокруг, и что ещё хуже, даже и не думал о том, сколько интересного и увлекательного окружает меня.

Вернемся к родному поселку Жанет – Отдышкино. В Отдышкино возделывались поля. У нас в Рыбнике полей не было, скорее грядки у домов. Но в Отдышкино они были большими и обрабатывались при помощи лошадей. Жители выращивали в основном картофель, выменивали его в соседних поселках, как например рыбу в Рыбнике и материалы в Обмене. Кузнец в Отдышкино был свой, а вот металл приходилось тащить малыми партиями с округи. Жанет рассказала, как во времена прошлой цивилизации, кузнец Азамат был вовсе не кузнецом, а трактористом. И первая жена у него давным-давно погибла вместе с дочкой. Сейчас Азамат был на все руки мастером и в Отдышкино обучал молодых ребят разным ремеслам. Я знал Азамата, и мне давно хотелось обучиться кузнечному ремеслу, а услышав, что кузнец начал обучать молодежь, я задумался о встрече с Азаматом и удачно подвернувшемуся шансу. Спутница рассказала и о других жителях, но мне не терпелось встретиться именно с Азаматом.

Переночевали мы в блиндаже, который жители нашего села построили как раз для таких случаев. Влажность, сырость и дожди не позволяли углубляться в почву, но удачное расположение холма на возвышенности, позволило врыться в него и создать для путников небольшую лачугу для передышки.

С утречка нас разбудила Ольга – ещё одна жительница Рыбника. Эта женщина, не смотря на преклонный возраст, была очень активной и всегда все везде замечала, да примечала. Вот и в этот раз, вечерком прошлого дня, когда в селе уже все улеглись спать, Ольга все по окошкам глядела, ну и высмотрела, что в блиндаже развели огонь в печи, а стало быть либо кто-то из своих не успел добраться, либо гости пожаловали. Приглянула, а с утречка к нам навстречу и прибежала. Она ведь у нас такая, как что приглянет, так пока не выяснит, спать не может. Не спится ей. Она у нас медик и врачует народными средствами. Дед Даниярыч немного Ольги старше, от того всегда с ней заигрывает и в шутку называет Шайтаночкой. Готовит то она все лекарства из трав, вот и получается, что зельеварением промышляет. В книгах писали, что таких некогда на кострах сжигали. Но думаю это фантастические рассказы – ну зачем людям жечь медиков на кострах? Даже представить такое страшно. Вымысел, не иначе. Бред больного писателя.

Пробужденные ранним визитом Ольги мы быстро встали и собрались. Ольга попыталась отобрать у нас мешки с рыбой, желая помочь, но мы не дали. Возраст как-никак. Она не настаивала, но пригласила к себе под предлогом, что все в селе ещё спят. Я не решился ей перечить, и Жанет не рекомендовал – все одно, Ольгу переспорить только дедушка мог. Мы отправились к Ольге на кружечку утреннего чая.

– Давай–давай, не придумывайте, нечего все село будить. – Ольга бежала впереди и бормотала – А у меня уже и чай с травами лечебными приготовлен.