Сзади нее возник Вова, глубокая морщина пролегла у него между бровями, которая придавала ему устрашающий вид в купе с формой, и Саша лишь восхитилась Вите, которая не боялась его и могла противостоять, потому что Захаровой лишь хотелось сжаться под его взглядом.

— Саша, да? Ты знакома с моими родителями?

Девушка отрицательно покачала головой.

— Тогда ты не можешь утверждать наверняка: будут они нам рады или нет, — его голос звенел от напряжения. Ей хотелось спрятаться с головой в куртку, но она заставила себя выпрямиться и не сводить взгляда. — Да и я точно знаю, что не заслуживаю прощения, много чего творил до побега, не говоря уже о том, как я все это усугубил. Перед Мишей я в особенности виноват, не было и дня, чтобы я не жалел.

— Простите, что прерываю ваши душевные разговоры, но такси приехало, — вклинилась Ярослава.

— Я тоже виновата перед Мишей и как раз еду исправлять свою ошибку, — Саша встала и протянула пригласительные. — Мне ваши родители передали пригласительные, сегодня у них юбилей. Так, может быть, вместе сделаем шаг к примирению?

— Да, да, соглашайся! — вдруг вскрикнула Вита. — Тем более такой повод! Милый, прошу, одумайся. Мы уже не те, что были раньше, но ведь и они — тоже.

Вова гипнотизировал яркие бумажки, которые Саша держала в руке. Было видно, как в нем происходит сражение с самим собой, две частички сошлись друг против друга.

Он глубоко вдохнул и наконец молча кивнул. Вита запрыгала от восторга и запечатлела на его щеке поцелуй, затем обняла Сашу, и они все направились к машине, которую заказала Ярослава. Немного поспорив с водителем, они наконец уговорили его, чтобы Миша поехал на ручках у Виты, иначе они бы не влезли и направились в неизвестность.

В один день решалась судьба нескольких человек.

К тому времени, как такси затормозило перед рестораном, начал идти снег, также как в тот день, когда они впервые провели время вместе.

Он медленно порхал крупными хлопьями, покрывая землю, крыши и еловые ветки, которые украшали входы магазинов, кафе, ресторанов. Вывески, обрамленные гирляндами, призывно мигали, привлекая к себе внимания, на окнах висели новогодние шары, а фонари бросали теплый свет на прохожих.

Сашу трясло от волнения, зубы стучали, а руки не могли попасть даже в варежку. Однако мысль, что она увидит сейчас Мишу, грела изнутри, так сильно успела по нему соскучиться, что казалось, ей сейчас не хватит сил и чувств, чтобы передать все, что у нее накопилось.

— Мы опоздали на полчаса, — сообщила Яра. — А еще надо решить проблему с пригласительными: вас четверо, а их — три.

— Я останусь, а они втроем пусть идут, — произнесла Вита. — Меня все равно там хотят видеть меньше всего.

— Не выдумывай. Вы — семья, так и должны это показать, чтобы раз и навсегда стало понятно всем, кто это отрицает, — возразила Саша. — Просто вы зайдите по пригласительному и передайте Мише, что я его жду.

Вита благодарно пожала пальчики Саши, на которые она оставила попытку надеть варежку.

Они немного помялись около входа, и вот троицу робко поглотили дубовые тяжелые двери ресторана. Тут же девушка почувствовала толчок в бок.

— Предлагаю занять пост около окна, интересно же.

— Как ты туда залезешь? — Захарова проследовала взглядом туда, куда ей указывала Воронцова. Окно находилось на уровне полутора метров от земли.

— Вот так, — Ярослава уже перелезла через перила ресторана и вступила на выступ под окном, ловко схватилась руками за внешний подоконник и маленькими шажочками передвинулась дальше.

— Ну нет, мне и здесь хорошо, а то не хватало, чтобы нас отсюда с позором выгнали! Если что, я с не с тобой! Что там? Видишь их?

— Ммм, пока нет. О! Я увидела Мишу, Стас рядом, а это, наверное, родители. Так, где наши новые друзья?

Саша оглядывалась по сторонам, боясь, что сейчас кто-то увидит, как они подглядывают, тревога за встречу с Мишей сразу как-то отошла на второй план, а адреналин забурлил в крови, она нервно хихикнула, представляя, как их застукают за подглядыванием.

— Вот они, идут. Мамочки, мне самой так волнительно, я как будто смотрю турецкий сериал.

— Такие сюжеты, скорее, в российский сериалах, которые идут по России 1.

— Ага, так ой, мамочки! Что же сейчас будет?!

— Что там? Яра, не молчи!

— Родители встали, Миша тоже вскочил, мама его выронила бокал, все стоят и молчат. Ой, их мама обратно села и схватилась за сердце!

— Блин, у нее же проблемы со здоровьем! Как я не подумала, что это для нее будет таким ударом?! Надо было мне пойти и подготовить их.

— Нет, Сашуль, все в порядке, она встает. Божечки-кошечки, чувствую себя спортивным комментатором Дмитрием Губерниевым.

— Скорее ослом из Шрека, когда в первой части он подглядывал за свадебной церемонией, — рассмеялась Саша, наконец, надевая варежку, на душе разливалось спокойствие. На данный момент все шло так, как и должно быть, как правильно. Жизнь сама распутала все дороги и соединила те, что должны были соединиться.

Яра ругнулась и чуть не соскользнула вниз.

— Официант встал прямо перед окном! Я теперь ничего не вижу, — посетовала она, пытаясь продвинуться еще дальше на носочках.

— Давай слезай, — девушка подошла сзади к подруге, чтобы помочь той спрыгнуть, в этот момент официант как будто что-то почувствовал и оглянулся, Яра от испуга расцепила руки и полетела назад на Сашу. Слава Богу за их спинами оказался сугроб и девушки с громким визгом погрузились в него. Весело отплевываясь и отряхиваясь от снега, они пытались выбраться из снежного завала. Захарову разобрал смех, официант улыбнулся и сделал вид, что ничего не заметил.

Миша никогда в жизни не думал, что однажды, придя с музыкальной школы, почувствует изменения. Они буквально летали в воздухе, казалось, что если протянуть руку, то их можно будет потрогать. В квартире царила другая атмосфера, не такая, как всегда. Впервые можно было подумать, что он вернулся ДОМОЙ.

Пока он разувался и думал, что же изменилось, из зала вышла мама, на ее лице блуждала теплая улыбка. Такая, какая может быть только у матери при взгляде на своего ребенка.

Парень немного смутился и быстро чмокнув ее в щеку, поспешил в ванную.

— Проходи на кухню, ужин на столе! — услышал он сквозь льющуюся воду и застыл, глядя на собственное отражение. Если и раньше он не особо отличался веселым видом, то в последние дни сдал все позиции. Под глазами пролегли тени от бессонных ночей, мысли о девушке не давали и глаз сомкнуть, поэтому большую часть времени он проводил за разглядыванием ее фотографии и написании музыки: записывал пока в блокнот, чтобы в музыкальной школе попробовать это проиграть. Лицо осунулось после тяжелой болезни, а губы были бледные, его все еще временами мучал кашель. Миша ополоснул лицо холодной водой и, не вытирая, прошел на кухню. Отросшие волосы сразу прилипли к мокрой коже, покалывая щеки.

— Садись, тебе надо поесть, — снова пригласила Анастасия Игоревна, наливая в глубокую тарелку пельмени с бульоном, посыпанные укропом, именно так, как он любит.

— Спасибо, — поблагодарил парень, пододвигая к себе тарелку и наблюдая за странным поведением мамы. Он никогда раньше за ней не наблюдал подобной заботы, тем более желания приготовить пельмени. Женщина в свою очередь села напротив, оперлась щекой на кулачек и наблюдала за своим сыном все с той же улыбкой, отчего казалось, что она помолодела на несколько лет.

— Ты у меня такой уже взрослый, а я пропустила, как ты вырос, — грусть потоком хлынула вместе со словами. — Сынок, если ты хочешь о чем-нибудь поговорить со мной, то ты всегда можешь ко мне подойти в любое время дня и ночи.

Миша продолжал молча хлебать солоноватый бульон с крапинками укропа.

— Хочешь поговорим о той девушке, что тебе нравится?