И справедлива будет
Эта жертва,
Поскольку лишь она
Имеет право
Высшему предназначенью
Путь открыть.
А без него ни человек,
Ни государство не способны
На добрые и славные дела.
Мне слов Платона не забыть:
«Для юноши не знаю
Блага большего,
Чем истинный влюблённый,
А для влюблённого –
Чем искренний
Возлюбленный его».
Кого стыдится
Больше остальных
За недостойные поступки
Влюблённый человек?
Отца? Приятеля?
Конечно нет!
Лишь осуждение
Возлюбленного,
Как ядовитая стрела,
Мучительную боль приносит
И тьмою застилает свет.
На поле битвы
Бок о бок сражаются они,
И страха во влюблённых нет,
Поскольку сам Эрот
Вдыхает доблесть в них.
Пример тому при Фермопилах -
Фиванцы, прославившие
Мужества любовного оплот.
Ведь смерть влюблённый
Предпочтёт позору поражения.
В глазах возлюбленного своего
Не примет унижения.
Матео:
Я обещаю жизнь свою
Отдать в Пьомбино,
Лишь бы ко мне любви
Твоей не осквернить.
Доменико, в залог возьми
Вот этот поцелуй
С мольбой за прошлые
Сомнения не винить.
Целует учителя в губы.
Доменико:
Порыв твой юный
Согревает сердце мне.
Проникновенней слов
Поэтам не найти.
А что же до Лоренцо,
Вот уж не думал,
Что это он мой дух
К печали сможет привести.
Не только он себя
На всю Италию позором
Покрыл, как ворон
Чёрными крылами.
Но тень его злодейств
Коснулась и меня.
Я был ему учителем,
И это навсегда
Останется меж нами.
Как был у древних греков
Зевс в ответе за грозу,
Так я за преступления Орсини
До сих пор себя корю.
Матео:
Учитель, коришь себя
Ты за чужую волю?!
Как всё случилось?
Прошу, подробно расскажи.
И почему они тебя, а не его
Изгнали из Пьомбино?
Доменико:
Народ засомневался в правде
Чтобы потом поверить лжи.
Корю себя, что смерть
Тирана раньше не приблизил.
Был я не должен допустить,
Чтобы юнец Орсини,
Властью безграничной
Себя окутав с ног до головы,
Установил в Пьомбино беззаконье.
В этом я повинен.
Тот, кому я был наставник,
Оказался не способен
К управлению. Гнилой побег
Лишил себя корней.
Не каждому дано взвалить
Себе на плечи бремя власти
И с честью пронести
До окончанья дней.
Напомню я тебе, Матео,
Платона изречение:
«Истинным правителем
Единственно философ
Может стать». Того,
Что на земле и в небе
Самому себе
Тождественно и вечно,
Мудрец лишь в размышлениях
Способен постигать.
В таинственнейший мир
Самих существований
Божественный наш разум
Незримый открывает путь.
Но те, кто философией
Пренебрегал по скудости ума,
Во тьме блуждают до сих пор,
Со дна болотного вздымая муть.
И в толк никак не могут взять,
Где истина и как её познать?
А есть ещё понятия как
Красота и благо,
Но тщетны и напрасны
Все старания глупца.
Он может королём
Или царём родиться,
Но так и не познать
Всех тайн начала и конца.
А если истина благая
Лишь разуму покорна,
То, стало быть, правитель
Должен разуму и доверять.
В своих решениях
Он не имеет права
Ни страстям, ни низменным
Желаниям потакать.
Однако с юных лет Лоренцо
Был страстям подвержен,
Честолюбив и избалован
Матерью с отцом.
Не чаяли души родители
В единственном ребёнке,
Тем самым, сделав всё,
Чтоб мальчик вырос гордецом.
Как мог в учении страстям
Его я разгораться не давал,
В ответ он злился, но пока
Был юн, терпел упрёки.
Способности в нём были,
И душа одарена,
К тому ж наследник
Безупречно отвечал уроки.
Но слишком рано умерли
Сначала мать, потом отец,
На голову надменного юнца
Надели княжеский венец.
Нельзя в столь юном возрасте,
– Ему я говорил, –
Народом управлять без многого
Числа советов от людей,
Чьи мысли мудрыми слывут.
Но тщетно: все предложенья
Мои он холодно отверг, злодей!
Теперь мне отвечал
Не ученик на заданный урок,
А гордый властелин,
Вдруг посчитавший, что он – Бог.
Итак, Лоренцо начал
Править безрассудно.
Страстям внимая,
Он первым распрю породил,
Вторгаясь в области такие,
Где испокон веков
И государь не вправе
Вмешиваться был.
Презрев важнейший принцип:
«О середине золотой»,
Который Аристотель записал
В одной из своих книг,
Орсини очень скоро
Угодил в порочный круг
Наветов ложных и интриг.
Лишь чудом смерти избежав,
Лоренцо начал мстить,
Что породило новую вражду.
Все против него объединились:
Народ и знать.
Я также обвинял
Его в правленье нерадивом,
За что немедля пострадал,
И впал в жестокую немилость,
Под страхом смерти
По приказу государя
Я вынужден бежать
Был из Пьомбино прочь.
Имущество моё конфисковали.
Матео (возмущённо):
Несправедливо!
Доменико:
Отчизну я в руках тирана
Оставил в ту же ночь.
Несправедливо?
Но такова есть
Участь узурпатора –
Преследовать людей
Свободных, смелых,
Кто не боится правду
обнажить, а вместо них
К себе приблизить
Представителей низов,
Которые за кость, как псы,
Хозяину готовы услужить:
Согласны выполнить
Любое поручение,
И даже самого невинного.
Отправить на мучение.
Матео:
Магистр, ты меня всегда
Учил, что тирания незаконна.
К тому ж из форм правления
Наихудшая она исконно.
Доменико:
Такая безответственная власть
Для государства, как болезнь,
Как самое большое зло,
Клеймённое ещё Платоном!
Затем и Аристотелем.
После чего сменились
Целые эпохи, но род людской
Всё также слеп
И продолжает жить не по законам.
Матео:
Но если ненавистен
Всем тиран,
