Психические процессы («сознание») для марксизма определяются бытием. Психика человека – биологическое отражение его социального бытия. Лишь марксистская социология и материалистическая биология раскрывают корни психических явлений. Поэтому для марксизма далеко не безразлично то направление, которое принимает в своем развитии научная психология и тот материал, который последняя вносит в понимание душевной жизни.

Вот почему с таким напряжением, так пристально всматривается сейчас мыслящий марксист в пышно развернувшиеся научные попытки пересмотра старой, идеалистической психологии. С особой симпатией относится марксизм к биологической, материалистической атаке на «душу», – в особенности к атаке, подкрепляемой точным об'ективным экспериментом.

Особое внимание марксизма привлечено теперь к двум центральным и новым биологическим учениям, в буквальном смысле слова взрывающим все старые представления о психическом аппарате: к учению о рефлексах И. П. Павлова и к психоаналитическому учению Зигмунда Фрейда. Учения эти, как мы увидим ниже, глубоко органически между собою связаны, и поэтому не безынтересно упомянуть вкратце об отношении к ним наших авторитетных идеологов.

По поводу учения И. П. Павлова тов. Н. И. Бухарин пишет: «Учение об условных рефлексах целиком льет воду на мельницу материализма. И исходные методологические пути и результаты исследования в области этого учения есть оружие из железного инвентаря материалистической идеологии. А материализм сейчас, в нашу эпоху, есть мировоззрение пролетариата, и только пролетариата»1.

Об этом же пишет тов. Л. Д. Троцкий: «Несомненно, учение о рефлексах полностью на пользу материалистического миропонимания»2.

Об этом же тов. Г. Зиновьев говорит: «Вполне очевидно, что исследования в области учения о рефлексах представляют чрезвычайную ценность для материалистической психологии»3.

По поводу учения Фрейда тов. Троцкий заявляет, что, по его мнению, фрейдизм приемлем для марксизма4. О фрейдизме же, в плане самой горячей его марксистской защиты, высказывается и тов. Радек в одной из передовых статей «Правды» 1923 г.

2-й Психоневрологический С'езд в Ленинграде (январь с. г.) в ряде основных своих докладов, оказавших руководящее влияние на резолютивную часть С'езда, признал «рефлексологированный фрейдизм» вполне теоретически и экспериментально оправданным, за из'ятием из него некоторых дуалистических и идеалистических элементов (см. ниже). Учение о рефлексах таким образом оказалось оселком, на котором испытывается острие всех других психофизиологических течений.

Однако на-ряду с этим сравнительным единодушием – конечно, имеющий все права на материалистическую, тем более на марксистскую авторитетность, Г. И. Челпанов яростно защищает материалистическую психологию от рефлексологии (т.-е. и от прочих учений, включившихся в рефлексологию). Автор высокоубедительных научных работ, доказующих бытие бога, свободу воли и сверхчувственные корни познания, – оказавшийся вдруг адвокатом марксизма, категорически заявляет: «Рефлексология не может быть приемлема для марксизма, для марксистской психологии».

Говорят, впрочем, что Челпанов не одинок даже и в марксистских кругах. Доказательство – печатающаяся сейчас его книга… о марксистском анализе психологии. Очевидно, внутри марксизма спор этот далеко не разрешен. Да и кто пытался детально в него вникнуть? Попыток тщательного марксистского анализа рефлексологии или фрейдизма в литературе мы не знаем5, этим и об'ясняется возможность двухсмысленных высказываний.

В значительной степени позиция этих учений подрывается отдельными, не продуманными, внекритическими попытками потопить в них все прочие научные системы: Э. Енчмен, «физиологические» (рефлексологические) паспорта которого поглотили всю марксистскую социологию; И. Д. Ермаков, официальный редактор нашей крупнейшей психологической библиотеки, поющий в своих предисловиях стопроцентные дифирамбы всему Фрейду – полностью, без из'ятия, принимающий на веру всю фрейдовскую раздвоенность, все его суб'ективизированные понятия, – за своей подписью выпускающий (это в наши-то времена марксистской, социологической критики) голый половой анализ творчества Гоголя…

К сожалению, и сама рефлексология не договорилась еще с фрейдизмом. В частности, Павловская школа ни разу на фрейдизм вообще не откликалась.

Вполне очевидно, что вопрос нуждается в ясности – срочно. Данная статья посвящается лишь одной его половине – фрейдизму.

Суеверия по поводу фрейдизма. По поводу учения Фрейда существует много суеверий.

Так, большинство глубоко убеждено, что «душой», гвоздём фрейдизма является его половая теория и что критическое к ней отношение убивает в корне весь фрейдизм. Значительная вина за это суеверие у нас в России лежит, повторяем, на наших издательствах, не адресовавших до сих пор ни кусочка критики этой фрейдовской половой теории. На самом же деле, вовсе не в теории полового влечения истинный центр того фрейдизма, который радикально перетряхивает сейчас всю психофизиологию.

Вторым (главным образом, российским) суеверием по поводу фрейдизма является причисление его к разряду чисто психопатологических течений. До последнего времени в широких кругах принято было думать, что психоаналитическое учение представляет интерес лишь для психиатрии и невропатологии, что в вопросах общей психологии фрейдизму не место, – почему он и не выходил, хотя бы у нас в России, из пределов медицинских кругов, да и то чрезвычайно суженных.

Третьей ошибкой являлся и является панический страх перед перегруженностью фрейдизма невиданными, совершенно оригинальными терминами и перед пересыщенностью его суб'ективными понятиями, за которыми, казалось, никак не разроешь удободоступной и об'ективно-научной их сущности.

Наконец, последний корень непонимания фрейдизма заключался в том, что учение обычно исчерпывали тем кругом лиц, которые непосредственно примыкали к «чистой» идеологии самого Фрейда, совершенно при этом упуская из виду серьезнейшие поправки и дополнения, внесенные в учение продолжателями или отколовшимися учениками Фрейда: Адлером, Юнгом, отдельными русскими психоаналитиками и пр.

Все это вместе взятое и оказалось теми деревьями, за которыми близорукие не сумели рассмотреть густейший, ценнейший лес незаменимых научных открытий.

Источником человеческой психики, по Фрейду, является активность влечений, желаний во взаимодействиях их со средой6. Организм начинён некоторой суммой энергии, некоторым количеством внутреннего напряжения, возбуждения, прорывающегося во вне в виде желаний, влечений («Triebe»), требующих удовлетворения.

Все содержание психизма, по Фрейду, руководится двумя силами, двумя принципами: «принципом удовольствия» и «принципом реальности».

«Принцип удовольствия, принцип реальности». Для Фрейда нет суб'ективно нейтральных, «безразличных» восприятий или иных психических процессов. «Вся душевная жизнь направляется желанием удовольствия, отвращением к страданию». Эти с первых же дней бытия организма оформляющиеся влечения к удовольствию организуют всю последующую установку личности, заполняя внимание, память, мысль определенным содержанием. «Запоминается», «мыслится» нечто не по случайным причинам и не под влиянием каких-то самодовлеющих законов мышления, а лишь потому, что это связано с пережитым удовольствием или страданием и в данный момент представляет собою ту же борьбу за удовольствие. Весь психический мир человека, это – сумма его желаний и опыт борьбы за их осуществление.