Учитель снова бросил в озеро несколько камней. От них по воде пошли круги, пересекаясь друг с другом и накладываясь один на другой.

– Смотри внимательно! Вот иллюстрация воздействия друг на друга различных энергий. Казалось бы, после совершенно хаотичного взаимодействия волн, каждая из них отделяется от остальных и вновь становится сама собой!

И, правда, на некотором расстоянии от места броска Котори уже мог в точности различить падением какого именно камня вызвана та или иная волна.

– В этом весь секрет. Энергии взаимодействуют, не мешая друг другу. Человек тоже сгусток энергии, следовательно, он может взаимодействовать с чем угодно, при этом оставаясь самим собой.

Монах прикрыл глаза и через мгновение начал издавать мощные горловые звуки, мантры, соединяя в различных сочетаниях пальцы рук. Его низкий дрожащий голос пронизывал Котори насквозь. Постепенно что-то едва заметно изменилось вокруг старика. Его тело казалось заключенным в какой-то полупрозрачный кокон, похожий на испарения, идущие от раскаленных камней. Воздух дрожал, будто ему передавались вибрации магических мантр. Ямабуси пропел целый набор раскатистых звуков, сопровождаемых комбинацией пальцевых хитросплетений. И вдруг замолчал, погрузившись в себя.

Когда он открыл глаза, Котори невидимой волной отшатнуло назад. Глаза старика блистали нечеловеческим светом, точно начищенная матовая сталь клинка. Зрачков у глаз не наблюдалось. Зрелище это было совершенно жутким. Котори почувствовал озноб и головокружение. Однако ямабуси не обращал на него никакого внимания. Он вдруг поднялся одним невероятным движением, не напрягая при этом ни единой мышцы, словно кто-то резко дернул его за шиворот вверх, и подошел к скале, приставив к ней руку, сложенную в положение нуки-тэ, рука-копье. Котори не сразу понял, что произошло в следующий момент. Рука Учителя стала медленно погружаться в камень, который, плотно облегая его кисть, тем не менее, поддавался ему, словно губка. Котори не мог поверить своим глазам! Тело Учителя постепенно исчезало в скале!

В следующий миг ноги его подкосились, и он упал на четвереньки, едва успев защитить голову от падения. Его тут же стошнило. Голова кружилась бешено раскрученным волчком. Двойственность восприятия разрывала разум напополам. С одной стороны, он был объят необъяснимым и неописуемым ужасом, от осознания только что увиденного. Разум отказывался верить в происходящее. В то же время какая-то другая его часть спокойно и собранно констатировала реальность произошедшего события. Котори, едва способный к любым передвижениям, медленно сполз к озеру и опустил гудевшую голову в ледяную воду. Да так и остался лежать на берегу, пока холодная вода постепенно возвращала его к жизни.

– Котори! – немного погодя услышал он голос Учителя откуда-то сверху. – Сколько можно тебя ждать? Уже темнеет. Пора устраиваться на ночлег.

Генерала Симакова оторвал от работы голос дежурного офицера в селекторе.

– Москва на проводе, товарищ генерал, – доложил капитан.

Генерал закрыл окно с пасьянсом и, с видимой неохотой, поднял трубку.

– Ну, здравствуй, Валерий Степанович, – голос на том конце аппарата не предвещал ничего особо приятного. – Рассказывай, что там у тебя нового.

– Здравия желаю, Иван Георгиевич, – уныло отозвался Симаков. – Нового пока ничего. Все обстоятельства дела говорят о несчастном случае. Вернее, о естественной смерти. Вскрытие тела показало присутствие в организме губернатора следов этилового спирта. Никаких ядов или посторонних соединений. Плюс сауна, плюс девочки. В его-то возрасте! Вот сердце и не выдержало забав молодецких!

– Несчастный случай, говоришь? А я слышал, в деле есть свидетель, и его показания противоречат твоей версии, генерал! Как это понимать? Недоглядел за губернатором?

«Настучали уже, – с тоской подумал Симаков. – Свои же настучали. Подсиживают, сволочи …»

– Ну что, Вы, Иван Георгиевич! – добавил он вслух. – Разве можно всерьез воспринимать слова наркоманки в состоянии абстиненции? Тем более что абсолютно никаких улик, говорящих в пользу версии о насильственной смерти, не обнаружено. К тому же сейчас, когда девчонку откачали, она утверждает, что ничего не помнит о вчерашних событиях.

– Откачали или накачали? А, генерал? Я твои методы знаю. Ты вообще понимаешь, что здесь большая политика замешана? И большие деньги! Начнется передел собственности, финансовых потоков. Шум поднимается, будь здоров! Телевизор смотришь? Мне из Кремля звонили, дело на контроле лично у Президента. Так, что давай там, отнесись к этому со всей серьезностью! Помощь тебе нужна?

– Никак нет, Иван Георгиевич, справлюсь.

– Надеюсь, генерал. Ты сам понимаешь, от этого теперь многое зависит, – в аппарате повисла многозначительная пауза. – Так что там, все-таки, твой свидетель говорит?

«Ага, – подумал Симаков. – Значит, в Москве только звон слышали…»

– Да бред собачий, Иван Георгиевич. Даже повторять такое не серьезно. Якобы в момент смерти она видела какого-то голого человека со светящимися глазами, который потом чуть ли не в воздухе растворился. Теперь уже и сомневается, что вообще, что-то видела. Экспертиза подтвердила наличие в крови девчонки препарата, который в соединении с алкоголем дает сильный галлюциногенный эффект. Так что – все ясно!

– Как ты сказал? Со светящимися глазами? Хм… – неожиданно оборвался голос в трубке.

– Да, Иван Георгиевич, – удивился непонятной реакции собеседника Симаков. – Да еще и без зрачков.

– Даже так? – в трубке вновь помедлили. – Вот  что, генерал, мне тут надо кое с кем посоветоваться. Я тебе перезвоню.

Симаков медленно повесил гудящую трубку. Странная реакция Москвы на, казалось бы, не стоящий внимания момент, не на шутку его встревожила. Даже разозлила. Он нажал кнопку селектора.

– Найдите мне полковника Федорова! – приказал он секретарю. И почти крикнул вдобавок. – Срочно!

Заветная сверхновая на погонах генерала прямо на глазах превращалась в «черную дыру».

Несколько последующих ночей Марина тщетно пыталась вызвать образы того странного сна. Но как она ни старалась, ничего у неё не выходило. Поначалу она просто проваливалась в черноту без всяких сновидений. Затем потихоньку начали проявляться какие-то отрывистые, расплывчатые и совершенно бессвязные видения, которые и вспомнить то составляло большого труда. Наконец, по прошествии примерно недели бесплодных попыток, в одну из ночей, она вдруг поняла, что спит и видит все происходящее во сне. Невероятное возбуждение жаркой волной прокатилось по всему ее телу, и, словно назло ей, в ответ картинка вокруг начала медленно расплываться. Марина поняла, что теряет контроль над своим долгожданным сновидением, и постаралась успокоиться и взять себя в руки. Неясные образы сна тут же стали отчетливей и реальней. Но это было совсем не то, что она ожидала увидеть! Вокруг нее был город, дома, какие-то случайные прохожие и ничего похожего на загадочную туманную реку и скрюченное дерево на берегу. Марину охватило смутное беспокойство, быстро перераставшее в тревогу. И дело было не только в ее неспособности контролировать сон. Мир вокруг был вполне реален, она могла потрогать рукой любой видимый предмет, но каждая клеточка ее организма ощущала свою абсолютную чужеродность в этом странном, пугающем месте. Что-то внутри нее отчаянно требовало немедленно покинуть этот совершенно чужой, почти враждебный для нее мир. Марина огляделась вокруг и вдруг увидела идущего мимо мужчину. У него был полностью отсутствующий взгляд, но двигался он решительно и вполне целенаправленно.

– Извините, – решилась она обратиться к прохожему. – Не подскажете, что это за улица?

– Это? – мужчина остановился и огляделся. – Это…

Он попытался думать и глаза его начали медленно приобретать осмысленное выражение. Но в тот самый момент, когда он взглянул на девушку удивленно и осознанно, прохожий внезапно исчез. Просто растворился в воздухе, на мгновение став туманным облачком. Марина отшатнулась, и все вокруг нее поплыло и задвигалось, словно акварель, размываемая рукой невидимого художника. Окружающая картинка пустилась в хаотичную пляску, и Марина вновь погрузилась в бессвязность обычного сна.