Инспектор подошел к девушке. Как всегда, он выглядел безукоризненно, слишком идеально.

— Вы выглядите великолепно, — сделал комплимент Финист, пристально глядя в глаза Лукерье.

— Но ничто не сравнится с вашим внешним видом, — ответила она, чувствуя, как краска заливает ее щеки.

Музыка стала еще более живой и напористой, и они начали двигаться вместе. Лукерья чувствовала, как она и Финист соединены в такт мелодии, словно танцуют не два отдельных человека, а одно целое. Они были сильны, элегантны и полны энергии.

В течение всего танца девушка не могла оторвать глаз от Финиста. Она видела, как его глаза наполняются страстью и волнением, слышала его сердцебиение, соприкасающееся со своим. И в этот миг ей стало ясно, что она давно влюблена в него.

Бал продолжался, но для Лукерьи и Финиста остальные гости исчезли. Они были окутаны своими эмоциями, любовью, которая рождалась на глазах у всех. Их танец был не просто синхронными отрепетированными движениями — это была ода их чувствам, символ взаимной привязанности.

Их танец подошел к концу, и они остановились, задыхаясь от усталости, но сияя от счастья. Они смотрели друг на друга, словно через эти ритмы и движения они открыли друг другу все свои тайны и стали неотъемлемой частью жизни друг друга. И эти краткие мгновения бала стали началом их великой истории.

— Тебе нужно проснуться, — мягко проговорил Инспектор.

— Что? — будто что-то треснуло, и девушка быстро заморгала. Мир стал сереть.

— Это сон, Лукерья. Ты во власти Горского, и я пришел, чтобы вернуть тебя. Вернуть все, что по праву принадлежит тебе.

***

Часом ранее

Инспектор усмехнулся. Самоуверенность Горского его откровенно веселила.

— В чем смысл? — Финист склонил голову набок.

— То есть? — не понял князь.

— У тебя в подчинении целый город. Власть и деньги, все как ты хотел. Тогда чем тебе так помешала Лукерья?

— Она может разрушить это. По факту, из-за ошибки Энжи, я получил этот город вместо графини. Получается, что в любой момент, она может вернуть себе законное.

— И поэтому запугивал жителей?! Как глупо, — Инспектор фыркнул. — Ты так слаб, что запретил открывать кондитерские?

— Я знал, что любая временная петля рано или поздно схлопнется, и мы пересечемся. Когда я ее увидел первый раз, понял, что Лукерья меня не помнит. Я думал, втереться к ней в доверие, но она держалась слишком отстраненно. Я понял, что у нее есть влиятельный покровитель, ведь любая попытка приблизиться и банально сжечь кондитерскую не увенчалась успехом.

— Может, потому что ты слишком тупых исполнителей выбрал?! — рассмеялся Финист, краем глаза замечая, как Ястреб и Графонян, покинули кабинет, вынося последние документы.

— Что ж, я покажу тебе, как может быть глубока кроличья нора, — Горский поднялся со своего места.

— Фи, как банально. Книги, хотя бы иногда нужно читать, — цокнул языком Инспектор.

В комнате тихо что-то зашипело и вскоре все заволокло едким дымом.

***

Очнулся Финист в больничной палате, располагающейся в здании мэрии.

«Идиот!» — мысленно фыркнул мужчина, рассматривая спящую рядом Лукерью. На месте Горского, он бы избавился от ненужных свидетелей сразу, но как водится, у князя кишка тонка. Ну не умел Горский работать ни головой, ни руками, а любую месть старался провернуть через наемника. Но, как ни крути, а это было на руку Финисту — нет ничего «прекраснее», что бестолковый враг. Хуже, что иногда его нельзя предугадать.

Инспектор сидел на стуле рядом с больничной койкой, на которой лежала Лукерья. Ее лицо было покрыто легкой пеленой благополучного сна, и ее длинные, шелковистые волосы расположились аккуратными волнами на подушке. Грудь мирно вздымалась и опускалась в ритме спокойного дыхания, словно девушка была пленницей волшебного сновидения.

Инспектор Финист не мог оторвать взгляда от этой прекрасной картинки. Его сердце сжималось от пронзительной красоты, которую она излучала в момент полного покоя. Ему было все ясно — его сердце и душа принадлежали Лукерье, этой чудесной девушке, которая принесла в его темную и мрачную жизнь такой свет и тепло.

Он наблюдал за ней, завороженный ее изящностью и нежностью. Она была его надеждой, редким созвучием в шумном мире, и он мечтал об ее пробуждении, которое наполнило бы его жизнь смыслом и счастьем.

Не желая будить ее, вырывая из сладкого сна, он внимательно смотрел на ее мягкие, чуть приоткрытые губы, словно прислушиваясь к ее бессознательным словам. Все вокруг, казалось, сошло на нет — мир существовал только для них двоих, и он был готов дать все, чтобы защитить ее от любой боли.

Внезапно, Лукерья медленно открыла глаза, и ее рассеянный взгляд встретился с взглядом Инспектора. В этом мгновении их души соприкоснулись, и они почувствовали, что они необыкновенно близки друг другу. В ее глазах он увидел отражение своей любви — живительную страсть, способную покорить любую преграду.

Инспектор Финист нежно прикоснулся к ее лицу, словно обращаясь к ее внутреннему «Я». Был момент истины, и он чувствовал, что у него есть сила и мужество раскрыть свое сердце перед ней. Но в этот миг, когда все предначертанное уже было близко к исполнению, в комнату резко ворвалась медсестра, нарушая этот магический момент.

Финист отстранился, скрывая свои эмоции за маской равнодушия. Его сердце стучало в груди с неистовой силой, и он понял, что больше не может сдерживать свои чувства. Любовь, которой он полностью отдался, теперь становилась главной опорой и смыслом его жизни. И он был готов сделать все, чтобы Лукерья узнала о его чувствах и о том, что он готов идти с ней сквозь океан преград, чтобы быть рядом и защищать ее всегда.

Медсестра ойкнула, понимая кто перед ней.

— Простите! — пролепетала она.

— Мы сейчас уходим, а вы молчите в тряпочку, — холодно проговорил Инспектор.

— Молчу-молчу, как рыба, молчу, — медсестра согласно закивала.

Финист усмехнулся и легко поднял Лукерью на руки.

— Поставьте меня на место, я могу сама, — тихо возмутилась девушка.

— Сама — это вы будете руководить своей кондитерской и наследством. А я выполняю свою работу, — прервал ее тираду Инспектор.

Карета все еще ждала.

— Горский час назад уехал куда-то в сопровождении своей охраны, — доложил Ястреб.

— И вы не преследовали?! — Финист тяжело вздохнул.

Внутри кареты было тесновато, и мужчина вынужденно посадил Лукерью к себе на колени.

— Почему не преследовали? Мы вызвали подмогу, — Графонян насупился. — От вас-то указаний не было.

— Ну уже неплохо, — Инспектор тяжело вздохнул. — В кондитерскую. Больше, чем уверен, он попытается стереть ее с лица земли.

— Мою кондитерскую?! — Лукерья даже подпрыгнула от возмущения. — Я надеюсь, вы не допустите этого?

— А вы как считаете, моя дорогая? — Финист подавил улыбку.

— А я знаю правильный ответ, — Графонян улыбнулся.

— Я тоже, — Ястреб кивнул. — За правильный ответ что-нибудь полагается?

— Так! Не наглеть! — прикрикнул Финист, нетерпящий всяческого рода поблажек.

— Обязательно заходите в кондитерскую, — Лукерья мягко улыбнулась. — Надеюсь, вы любите эклеры с ягодной начинкой.

— А «Красный бархат» у вас бывает? — заинтересовался Графонян.

— Обязательно будет, — девушка мило подмигнула, отчего у Инспектора заискрились от счастья глаза.

Карета остановилась у здания кондитерской, где вовсю люди Горского пытались выломать дверь.

— Их нужно остановить?! — неуверенно протянула Лукерья, поворачиваясь к Финисту.

— Они не войдут, моя дорогая. Пока ручка не открывает проход, никто из них не может войти, — успокоил ее мужчина. — Так, господа, у нас еще много работы.

— Дама вперед? — зачем-то спросил Ястреб.

— Естественно, — Финист повернул ручку и будто нажал на какую-то невидимую кнопку. Дверь кареты распахнулась, открывая проход в длинный темный лабиринт. Лукерья робко выбралась наружу, рассматривая одно из самых мистических мест — проходы между мирами. Она еще никогда не была по ту сторону дверей в том виде, в котором путешествовал Инспектор.