— Дмитрий Алексеевич, — обратился ко мне князь Саратовский, — рад, что вы смогли присутствовать. Надеюсь, Виктория Львовна благополучна, как и ваш новорожденный сын?

— Все прекрасно, благодарю, Эдуард Константинович, — ответил я, пожимая его ладонь. — Что же касается меня, то я не простил бы себе, если бы пропустил финал этой красивой истории любви, которая началась на моих глазах.

Князь улыбнулся вновь и отступил на шаг.

— Что ж, прошу за мной, дорогие гости, — сказал он, чуть наклонив голову. — Я провожу вас в сад.

И мы последовали за Эдуардом Константиновичем в сад.

Почти сразу к нам поспешила часть гостей — как из союзных родов, так и из подчиненных отцу княжеств. Должностью губернатора Алексей Александрович не манкировал, постоянно разбирался в делах Приволжья, переложив практически всю работу по «Руснефти» на Сергея.

А оказавшись приглашенными на торжество, люди теперь спешили заверить губернатора и отца невесты в своем расположении. Впрочем, и нам внимания перепадало немало.

Незаметно отделились наши женщины — их утянули с собой пришедшие на праздник дамы. Сергей с отцом отлучились обсуждать дела, а я оказался предоставлен самому себе, так что сразу же направился к столику с закусками. Если кому-то понадоблюсь, меня найдут, а самому подходить к людям не хотелось.

Погода стояла жаркая, даже слишком. Так что я вооружился бокалом с соком и, держа его в руке, принялся снимать пробу с угощений. С самого утра не ел, так что следовало хоть немного перекусить — мероприятие будет идти до позднего вечера и кончится праздничным салютом. Терпеть так долго я не собирался — у меня диета и наномашины в теле.

— Смотрю, ты себе не изменяешь, князь, — с усмешкой в голосе заметил Михаил Эдуардович, подкрадываясь сзади.

— Что поделать? — развел я руками в ответ. — Кто-то же должен попробовать, что наготовили ваши повара. Люди старались, почему бы их не уважить?

Юсупов посмеялся в ответ и протянул мне руку.

— Рад тебя видеть, — произнес он, отводя в сторону бокал с лимонадом, изображающим шампанское. — Надеюсь, у вас с Викторией Львовной все в порядке? Ты без супруги прилетел.

Я кивнул.

— Все замечательно, — ответил я, пожимая его руку. — Но спасибо за беспокойство.

Он улыбнулся, склонив голову, после чего признался:

— Ты вроде бы выглядишь счастливым, Дмитрий, — сказал он. — Смотрю на тебя и думаю, что, может быть, и я так смогу? На тебе столько всего, а теперь еще и ребенок, да с такой историей… Как тебе удается сохранять рассудок и не свихнуться? Я так выматываюсь с княжеством, что не представляю, как бы справлялся без поддержки отца.

Я пожал плечами.

— Я привык, Михаил. Мы с тобой весело проводили время в детстве, но детство кончилось, наступила взрослая жизнь, — пояснил я. — Да, на мне огромная ответственность за большое количество людей. Но я не унываю — мне нравится делать то, что я делаю. Сложности, конечно, у всех бывают, но у меня замечательная супруга, которая всегда ждет меня дома с улыбкой и теплыми объятиями. Так что и ты сразу станешь чувствовать себя гораздо лучше, как только Ксения окончательно переберется к вам.

Мой школьный друг кивнул.

— Что ж, спасибо за совет, — ответил он. — Понимаю, что мы разные, и у каждого свой рецепт, но попробую воспользоваться твоим. Он хотя бы более ясен, чем тот, что предложил мне князь Ефремов.

— Семен Константинович давал тебе советы? — усмехнулся я. — Прямо интересно послушать, что же такого наш самый строгий и стойкий Амурский тигр мог порекомендовать главному балагуру в компании?

Юсупов улыбнулся, прежде чем заговорить, парадируя интонации Семена.

— Наберись мужества, Михаил, — процитировал он, — тебе выпала великая возможность сделать что-то полезное для Отечества. Так что соберись и покажи, на что ты способен.

Я кивнул.

— Как по мне, хороший совет на самом деле, — заметил я, приподнимая бокал и делая глоток. — Очень правильный. Особенно в наше время.

Михаил скривился.

— Только не говори о политике, Дмитрий. Не на моей свадьбе! — картинно закатил глаза мой школьный друг. — Дай хоть немного выдохнуть. А то я от этих забот скоро забуду, как реальная жизнь выглядит за окном кабинета.

— А это и есть реальная жизнь, Михаил, — заметил я. — Кроме того, ты сегодня женишься на моей сестре. Так что уж не подведи, Ксения должна быть счастлива в этом браке.

Княжич Юсупов хмыкнул.

— Вот как раз об этом можешь не переживать, — вздохнул он. — Только ради своей супруги я через весь этот ад и прохожу. Она заслуживает лучшего, и я ей это предоставлю. Слово дворянина!

Я кивнул, подтверждая, что услышал. А Михаил со вздохом поставил бокал и, коротко попрощавшись, отошел к другим гостям.

Я проводил его взглядом, катая во рту сок. Что ни говори, а некоторые люди совершенно не меняются. Как был паяцем Юсупов, так им и остался. Я ведь прекрасно знаю, что он справляется отлично.

Эдуард Константинович может гордиться своим сыном. Ведь в отличие от меня, у него не было опыта прошлой жизни. Но княжич не сдавался, трудился на совесть. У меня всегда вызывали восхищение такие люди. Пускай Михаил Эдуардович и не гений, но он делает то, что требует от него долг княжича. И со временем из него выйдет отличный князь.

Я поймал взглядом в толпе гостей Василису Святославовну Волкову. Боярышня тоже повернулась в мою сторону. И, оставив группу девушек, с которыми только что стояла, решительно направилась ко мне.

Повернувшись к столику, я взял бокал с таким же напитком, который держала целительница высшего класса. О ее присутствии здесь я знал — с Ксенией боярышня успела сдружиться, когда они обе жили у меня под крышей в Красноярске. И не пригласить новую подругу из лояльной Романовым семьи, да еще и из княжества нашего деда Демидова, будущая княгиня Саратовская не могла.

Дождавшись, когда Василиса Святославовна приблизится, я улыбнулся ей, протягивая бокал.

— Добрый день, боярышня, — первым поздоровался я.

— День добрый, Дмитрий Алексеевич, — ответила та, с поклоном принимая напиток.

Свой бокал она отдала мгновенно появившемуся рядом официанту. Молодой человек тут же скрылся, позволяя нам поговорить.

— Полагаю, вы уже знаете, что мой отец отказал Петру Степановичу? — начала с вопроса целительница.

— Знаю, Василиса Святославовна, — кивнул я.

Она смотрела мне в глаза пару секунд — не дольше дозволенного.

— Я бы накрыл нас куполом, но не могу, — заговорил я, демонстрируя извлеченный из кармана телефон. — Но могу поставить помехи, если хотите.

Она чуть повела головой.

— Не стоит, Дмитрий Алексеевич, — ответила боярышня. — Мы с вами достаточно хорошо знаем друг друга. И я понимаю и ваши мотивы, и мотивы отца. Честно признаться, после того, как боярин Дмитриев побывал на Урале в нашем особняке, я иначе взглянула на его ухаживания.

Я приподнял бровь.

— Вы хотите пожаловаться на моего боярина, Василиса Святославовна? — уточнил я тише. — Он сделал или сказал что-то еще, помимо оскорбления вашего отца?

Как ни крути, а Петр действительно оступился серьезно при том разговоре. Законы гостеприимства, конечно, святы. Однако переступать черту, говоря в лицо главе чужого старого рода, что ты — одиночка, еще даже родом-то не обзаведшийся, ему равен, это за гранью допустимого.

Понятно, что в другом обществе это могло звучать иначе. Но в здешнем сословном нельзя так поступать. Волковы — род не просто старый, в предках стоящей передо мной девушки полно героев Русского царства. Да даже было бы достаточно только того, что Святослав Андреевич воспитал Святослава Святославовича, кавалера ордена «Андрея Первозванного», чтобы Петр Степанович не имел права тыкать равенством перед главой рода Волковых.

Статус рода — крайне важная вещь. И провокация со стороны Дмитриева в другом времени и месте могла бы привести к началу родовой вражды, а то и войне. Но за плечами бывшего Слуги стоят Романовы, а Волковы подчиняются моему деду. Это неприятная ситуация, однако мы ее решим между собой. Как уважающие друг друга партнеры.