Так и вышло, все их внутренности стали наружностями в крайне эпичном слоумо. Не теряя времени и заморозки оного, я приступил крошить пехоту, не то чтобы в этом я преуспел, но с десяток врагов за время действия яда я уложил.

Ещё до того как мир вернул свой бег, я понял что почти все противники обратили внимание на меня. Для ребят это безусловно хорошая новость, а меня сейчас разберут по косточкам! И я побежал к шипастикам, труп моего врага — мой друг: высота этих угольников чуть выше роста человека, смогу небольшое время пообороняться, а там глядишь и ребята с тыла вдарят.

Громоздкий меч Света пришлось оставить в теле особо шустрого крысюка. Налегке я взбежал на этот треугольник-ступень и бросил короткий взгляд на отряд: только пять фигур, отбросив щиты вступили в бой с остатками врагов. Как же нас осталось мало! Но не время предаваться скорби, иначе вскоре скорбеть будет некому, враги уже добежали до меня. Достал второй меч.

Смотря на то сколько их собралось, я понял всю глупость затеи, все вместе они легко могли бы перевернуть тело, на котором я стою и задавить массой. Но они ринулись в штыковую, совсем не задумываясь. Видимо тот кто направлял эту толпу, теперь не может этого делать, что чутка облегчает задачу.

И я начал свой танец с уворотами, прыжками, сальто и перепрыгиваниями на соседние трупы. Наносить смертельные раны удавалось крайне редко, но это и не требовалось, я отвлекал на себя внимание и делал это красиво.

Танцуй, танцуй, гуттаперчевый мальчик,

На тонком канате, над пропастью взглядов.

Танцуй, хохочи, оступайся и падай,

Как больно, как больно, но мальчик не плачет.

Здесь клоуны топят тоску в вине,

Попоны скрывают кровь на спине,

Кости гимнастов — сплошная боль,

Но все продолжают играть свою роль.

И да это было больно, получать клешнями по костям, к счастью в захват оных я не попал, а то видел неоднократно как хитиновые дротики они перерубали почти без усилий.

Постепенно число врагов таяло и наконец все были истреблены. Стоять остались только четверо: я, Сатас, Джефф и Фран. Это катастрофа!

Глава 25

Мы стояли посреди трупов врагов и товарищей, не решаясь пошевелиться. Из глаз Джеффа и Фран сами собой лились ручьем слезы, будь у нас с Сатасом такая возможность, мы бы к ним присоединились. Как это ужасно! Потерять столь близких людей буквально за пару часов.

Первым очень севшим и скрипящим голосом заговорил Сатас:

— П-простите меня, это я вино..

От звука пощёчины содрогнулись все, Фран смотрела на него яростно.

— Не смей! Мы знали на что шли, мы все знали, что этот поход завершится смертью, но боросиль мы за жизнь! Не смей раскиснуть и командовать отступление! Ты предашь их! Соберись солдат, бой ещё не окончен!

Скелета пробила мелкая дрожь, но через пару секунд он взял себя в руки.

— Ты права, ты права… — он обводил взглядом помещение, — нужно будет хоть немного разгрести тела, добить врагов и собрать своих… — голос его пропал на короткое время, но продолжил, — потом делаем привал, копим силы и вернём нашу боль этим кускам гнилого мяса!

И мы разбрелись по своим углам выполняя зачистку, быстро вернул свой меч и начал наносить удары милосердия. Как ни удивительно, но кандидатов было предостаточно, живучие они оказались, даже с отсеченными полностью конечностями некоторые ещё продолжали прерывисто дышать и с не ненавистью смотреть на нас. Угрызений совести не было никаких, была только ярость и обида. Эти чувства разделяли мы все, ярким примером была просьба Фран добить ту ядовитую гадину, что убила Дот, закрывшую собой свою подругу.

Сложили всех ребят рядом с Тумбусом. Вид мертвых товарищей сломал плотину горя Фран и она рухнув на колени, залилась криком и слезами. Стоявшие чуть позади Джефф и Сатас положили руки на её плечи. Все замерли, погрузившись в горестные мысли.

Когда силы покинули Фран, я подошёл и аккуратно укрыл тела мхом, правда на Тумбуса не хватило, хотя из-за дротиков его почти не было видно и так. Перебравшись в другой конец комнаты, мы сделали привал, безмолвно поправили здоровье кусками мяса.

За все это время в комнату из дальнего выхода никто не входил, как и из ниш, что было очень странно. Осмотрели некоторые из них — это были просто пустые комнатки с подобием постели и небольшой дырой в полу посередине, назначение последней оставалось невыясненным.

Каждый взял по ещё целому щиту (а тяжёловат зараза, удивительно как Фран его несёт) и построившись в квадрат, мы направились к единственному выходу. Мы вышли в коридор, тускло отемняемом разновидностью мха на стенах, в отличие от предыдущего помещения, где Тьма поступала из боковых небольших отверстий.

Обвыкнув к засветке (как же всё таки напрягает перевернутость Света и Тьмы), мы начали ориентироваться в пространстве. Мы были в коридоре: грубо слепленном, длинном коридоре заворачивающем за угол, как будто он часть большой окружности. В стенах коридора постоянно встречались ниши наподобие тех, что мы встречали на входе и они также были пусты.

Направившись в левую сторону, мы медленно, но верно и беспрепятственно продвигались. Предположение что это круг — подтвердилось — спустя продолжительное, время мы вышли ко входу, из которого зашли. В процессе пути было только одно ответвление — с противоположной стороны от входа, определенно ведущее в центр сооружения, и мы направились к нему.

В процессе продвижения мы встретились с двумя особенностями: примерно на середине коридора на пути возникло выгибание, словно под нами вплотную пролегал другой коридор, перпендикулярный нашему, а также нам встретилась пара рабочих, бесцельно слонявшихся по коридору и набросившихся на нас, только когда мы приблизились. Как-то совсем дико всё это, непонятно.

В конце этого коридора была винтовая лестница ведущая наверх, ступени которой были все также грубо сделаны, что порой их и вовсе не было и приходилось аккуратно подниматься по крутому склону.

Кто бы мог подумать, что лестница на этом этапе будет для нас самым трудным препятствием…

К счастью, последняя треть была сделана гораздо профессиональнее и подъем не отнимал так много сил. На выходе ждал новый коридор, но гораздо качественнее сделанный и лучше затемненный: заросли мха были больше и испускали Тьму сильнее. Правда и заселён коридор был на порядок больше, хотя рабочие все также не обращали на нас внимания, но при этом занимались своими делами. Часть рабочих ровняла стены и ниши, часть — приносила откуда-то мох и облагораживала «темнильники», а часть — обедала снующими там и тут здоровенными личинками, по размерам совпадающими с отверстиями в полу. Челюсти у них были весьма странными, я бы даже назвал их саблезубыми, что наталкивало на очень нехорошие размышления о пищевой цепочке этого вида.

Помимо рабочих, тут ещё были разведчики, которые сновали там и тут, разнося мясо личинкам, обосновавшимся в нишах и лежащим на «кроватях» в какой-то жиже. Их кстати рабочие не трогали, а вот разведчиков — изредка поедали тоже.

Изумительная семейка! Врагам не пожелаешь таких родственников! Пора заканчивать это безобразие!

В сравнении с клешнивыми, рабочие совсем не представляли опасности, да и сочетание узкого коридора, щитов и копий превращали процесс их убиения в некое подобие физкультуры: щит поднять, шаг вперёд, опустить, удар копьём, повторить подход. Троих щитоносцев хватало на коридор, по этому Фран разделывалась с личинками.

Не спеша, с перерывами на отдых, мы продвигались по коридору, потом по круговому прошли без новшеств.

А вот свернув в коридор, который судя по логике архитектуры ведёт на третий этаж, мы всё же столкнулись с новыми преградами, а именно: небольшой отряд клешневиков и бронированный крыс позади них (близнец первого, который нас встретил на входе). Пройти мимо них не получится — отряд перегородил собой весь коридор, и провернуть прежнюю схему уничтожения — тоже: потолок был прям над головой, не развернуться.