[От Сосискина
Все-таки нельзя по Четвертому Крестовому походу судить обо всех подобных походах. Нельзя также по грабителям и разбойникам в войске Креста (пусть их и было, наверное, большинство среди крестоносцев Четвертого похода) судить обо всех. Вспомним, что, как указывает Заборов, многие, не поддержав захвата Византии, еще ранее отбыли на родину. Видимо, оставшиеся в большинстве своем являлись авантюристами и отнюдь не высокоморальными личностями. Кроме того, вожди этого похода, после благополучного взятия Константинополя, явно не смогли удержать своих вояк от бесчинств. А те - не смогли смирить жадность, увидев такое богатство. Огульный вывод о "растоптании всеми крестоносцами собственных религиозных знамен" все же не проходит. - Коммент. Сосискина].
6. УПАДОК КРЕСТОНОСНОГО ДВИЖЕНИЯ
6.1. Латинская империя. Годы перемирия на Востоке
Четвертый Крестовый поход был последним, принесшим по-своему значительные результаты для Запада, правда, ничего общего не имевшие с официально провозглашавшимися целями предприятий этого рода. Действительно, плодом рыцарской авантюры 1202-1204 гг. явилось создание государства под названием Латинская империя, его столицей сделался Константинополь. Вначале сами пределы нового государства крестоносцев, собственно, и ограничивались столицей, но затем завоевателям удалось утвердиться на многих землях Балканского полуострова и вблизи него. Были захвачены территории Фракии, Македонии, Фессалии, Аттики, Беотии, Пелопоннеса, островов Эгейского моря. Все эти области крестоносцы поделили между собой, присвоив себе пышные титулы графов и герцогов Афинских, Адрианопольских, Филиппопольских, князей Ахейских, королей Солуни и т.д.
Больше остальных получили в итоге завоеваний и различных сделок предприимчивые венецианцы. К ним перешли три из восьми кварталов Константинополя, Адрианополь, приморские города Пропонтиды, о-в Крит и многие другие острова. Повелители "четверти и полчетверти Византийской империи" - так стали титуловаться отныне венецианские дожи.
Владычество латинян в приобретенных землях продержалось немногим более полувека. Греческое население повело упорную борьбу против крестоносных насильников и грабителей. Важные очаги сопротивления сложились также в греческих государствах, образовавшихся на развалинах Византии (Эпирский деспотат, Никейская и Трапезундская империи). Когда весной 1205 г. во фракийских областях вспыхнуло всеобщее восстание против латинского ига, грекам помогло и молодое болгарское государство: 15 апреля 1205 г. в битве под Адрианополем легкая болгарская конница наголову разбила закованных в броню рыцарей. В плен к болгарам попал сам латинский император Бодуэн I. Вследствие внутренних междоусобиц Болгария не сумела полностью воспользоваться плодами победы, но уже тогда Латинской империи был нанесен чувствительный удар. Не прекращавшаяся и после этого борьба местного населения против владычества западных баронов, неудачи последних в войнах с Болгарией и греческими государствами, среди которых особое значение получила Никейская империя, в конечном счете подорвали позиции завоевателей.
В 1261 г. эфемерная Латинская империя прекратила свое недолгое существование: никейский император Михаил III Палеолог, при поддержке генуэзцев и опираясь на константинопольцев, овладел столицей. Вслед за тем крестоносцы были вытеснены из многих оккупированных ими областей. За ними удержались лишь некоторые районы Центральной и Южной Греции. Дальнейшие Крестовые походы по своим практическим последствиям оказались совершенно бесплодными.
На некоторое время после завоевания Константинополя призывы к освобождению Иерусалима вовсе смолкли. Обстановка, сложившаяся на Латинском Востоке после перехода Иерусалима к мусульманам, заставляла баронов и князей, еще сохранявших свои владения в Сирии и Палестине, воздерживаться от дальнейших попыток искать помощи на Западе. В августе - сентябре 1197 г., через четыре года после смерти Салах ад-Дина, фактический правитель Иерусалимского королевства граф Анри I Шампанский пролонгировал мир с преемником и сыном победителя при Хаттине - египетским султаном аль-Азизом (1193-1198). Положение вновь обострилось в связи с прибытием в Палестину первых отрядов немецких крестоносцев императора Генриха VI. Они уже собрались было атаковать Джабалу и Лаодикею, но эмир Халеба аль-Захир (сын Салах ад-Дина) предупредил их намерения: как сообщает арабский историк Кемаль ад-Дин, он отправил в эти города два подразделения (говоря современным языком, саперов и взрывников), которые эвакуировали, а затем разрушили и Джабалу и Лаодикею. В то же время эмир Дамаска, брат Салах ад-Дина - аль-Адиль Абу Бакр, впоследствии ставший египетским султаном (1200-1218), бросил войска на Яффу и принудил немецких крестоносцев отойти от Акры. Менее чем через месяц после внезапной смерти Анри I Шампанского (10 сентября 1197 г.) Яффа пала. Со своей стороны, франки сумели в 1198 г. запять Бейрут. Они осадили Торон, но прибытие подкреплений из Египта, присланных султаном аль-Азизом по просьбе дяди, положило конец этой осаде, тем более что немцев обескуражила весть о смерти Генриха VI, и весной 1198 г. они отбыли восвояси.
На Латинском Востоке воцарилась атмосфера неустойчивого замирения. Каждая из враждовавших сторон оказалась целиком поглощенной собственными политическими неурядицами, и это вынудило и мусульман и крестоносцев 1 июля 1198 г. подписать договор о мире сроком на пять лет и восемь месяцев, признававший статус-кво, который установился с отъездом немецких отрядов. Аль-Адиль Дамасский закрепил за собой Яффу, а к Иерусалимскому королевству отошел Бейрут. Время от времени военные действия возобновлялись. В 1204 г., когда Египет вследствие засухи поразил голод, король Иерусалимский Амори Лузиньян (1198-1205) даже предпринял попытку овладеть страной: в мае 1204 г. в Дамиетту двинулся флот из 20 судов, однако и египтяне и крестоносцы проявили одинаковое бессилие и предпочли впредь строить свои отношения на основе взаимных уступок и полюбовного соглашения. По новому договору, подписанному аль-Адилем в сентябре 1204 г., султан уступил крестоносцам Яффу, Рамлу, Лидду и половину Сайды. Обстановкой замирения воспользовались итальянские купеческие республики, в первую очередь Венеция, расширившие свои привилегии и в Иерусалимском королевстве и в Египте. Они снабжали христиан и сарацин лесом, железом и другими материалами: религиозные соображения для венецианских, пизанских и прочих дельцов не имели значения.
В ближайшие годы после упомянутых событий Иерусалимское королевство и Египет избегали военных конфликтов.
Иннокентию III, убежденному в том, что дело Креста может восторжествовать только посредством применения силы, в течение нескольких лет тоже было не до Иерусалима. Он целиком погрузился в запутанные европейские дела. Его внимание приковали и затянувшийся англо-французский конфликт, и борьба феодальных партий в Германии, и организация немецко-рыцарской агрессии против прибалтийских народов, и в особенности удушение альбигойской ереси в Южной Франции (1209-1212). Свои крестоносные призывы папа возобновил только в 1213 г., уже покончив с альбигойцами.
6.2. Новые выступления низов - детские Крестовые походы
Между тем идея священной войны во имя освобождения Иерусалима от рук "неверных", носившаяся в воздухе западноевропейских стран со времени провала Третьего Крестового похода, после захвата рыцарями Константинополя получила новый импульс, но совсем в иной социальной среде - в крестьянских низах. Завоевание Византии рыцарями служило в глазах деревенской бедноты, до которой дошли вести об этом событии, хотя и с запозданием, лишним подтверждением неудачи Крестовых походов против мусульман, поскольку эти походы направлялись сильными мира сего. Конечно, освободительные чаяния крепостного люда, некогда выливавшиеся преимущественно в жажду религиозно-искупительного подвига, на протяжении XII в. в значительной мере поугасли: ни во Втором, ни в Третьем Крестовых походах народные массы почти не участвовали. Тем не менее почва для спорадического возрождения таких настроений продолжала сохраняться. В годы, когда бедствия, которые несли массам сеньориальный гнет, неурожаи и голодовки (сведениями о них наполнены хроники начала XIII в.), становились особенно нестерпимыми, религиозные чувства в народе обострялись до крайности, и тогда массы делались чрезвычайно восприимчивыми к идеям Крестового похода, по-прежнему истолковывая их по-своему.
