— Угу, — совой угукнула съежившаяся на диване панкушка.
— Это после того, как я над ней издевался? — не поверил я. Ну там витамины пихал, жопу в пруду мыл, всячески насильничал несексуально и обидно?
— Я добрая! — тут же приободрилась выхухоль, озаряя свое бледное чело робкой ухмылкой, — Я человек мира!
— Ты человек-дура, гробящий себя затем, чтобы вещества втыкали! — припечатал я Довлатову.
— Да? — неожиданно заинтересовалась Палатенцо, — Тогда этого больше не будет. Будете, гражданка Довлатова, питаться под моим присмотром!
— Э! Как так-то⁈ — встревожилась еще не отошедшая моя жертва, ставшая внезапно жертвой электрического призрака.
Не выдержав подобного зрелища, я протянул руку, утешительно погладив панкушку по голове, чем вызвал злобно-ревнивый взгляд невесты.
— Это называется «из огня да в полымя», — пояснил я свои действия, ощущая, как с души падает гора не гора, но холмик приличный.
— Так, Витя, тебя уже ждут Тортик, Слон и Глаз, езжайте, — взяла всё в свои руки Юля, — Не опоздайте к ужину.
На этот раз дело требовало предварительной разведки, что позволило мне слегка утешить нервничающих Пашу и художника. Наши цели плотно и давно обосновались в небольшом военном городке под Тверью, что сулило множество сложностей. Режимный объект, въехать нельзя, а если светанешь корочками, то дежурные настучат вообще во все возможные инстанции. Тут бы отлично подошла Треска, только вот навыков шпиона у неё фиг да обчелся, как форточница она тоже никакая — ну и как её отправлять? Никак.
Зато у нас есть невидимый и неосязаемый дрон по имени Глаз, а также оператор его Слон, умеющий задавать правильные вопросы и посылать в нужные места. Всего-то нужно замаскироваться под пьянствующих рыбаков, вовсю, но по-свойски помыкающих тощим нервным блондином. На Салиновского действительно без слез взглянуть было сложно, так как феечки продолжали насиловать Паше мозг, ежедневно долбя его кору. Зато мой урок сделал из нашего альфа-самца предельно исполнительное существо…
Так и сели у речки на бережку, под прямой видимостью за пару сотен метров от КПП, за и стали дергать мелочь, да выпивать. Часика, эдак, на полтора, за которые Конюхов облетал доступную ему часть городка.
Наконец, башкир встал со своей сидушки, неторопливо размял ноги, а потом, самым естественным образом подхватив её и удочку, неторопливо поковылял ко мне, как раз достающему из воды небольшую плотвичку. Шансов, что за нами наблюдают, было меньше, чем встретить под Тверью мамонта, но, как и все дилетанты — мы дули на воду.
— Ну что там? — лениво пробормотал я, следя за вновь вернувшимся в воду поплавком.
— Он не дотянулся, — коротко обронил Азамат, тщательно надевая червяка на крючок, — Зато заглянули бабам в баню. Швылин, Греков и Копахин личности известные оказались. Из малоеб*щих.
— Это как? — удивился я.
— Ты что, не в курсах о жизни в военном городке? — удивился снайпер, делая скупой, но очень четкий заброс, — Тут все со всеми и по-всякому. Ну и твои засланцы слегка выделяются. Целомудрием. Даже слухи ходят, что они друг друга того… Непроверенные, но много ли бабам надо, особенно тем, кем брезгуют?
Немного. Очень немного. Мизер. Только вот информация, выловленная художником, оказалась неутешительной — отдыхавшие в бане женщины понятия не имели, когда троица «мужеложцев» будет собираться на очередные посиделки, бабоньки лишь обсудили, где этих недотрог можно будет найти завтра.
— Я заставил Конюхова обследовать местность, — продолжал бубнить себе под нос Слон, лениво подёргивая удочкой, — Вокруг нет ни одной точки, с которой можно подобраться поближе без риска. Даже насчет нас тут уже выясняли, но решили не подходить с разбирательствами. Понимаешь? Тогда слушай…
Диспозиция была таковой, что подслушать или подсмотреть что-то важное шанс был откровенно не высок. Подобраться с другой стороны, скрытно? Слон бы смог. Я бы смог. Конюхов? Нет. Более того, художник наотрез отказывался от других авантюр. Следовательно — единственным правильным решением была бы ликвидация целей одновременно и в разных местах.
— Почему так? Почему просто не шлёпнуть их ночью, в кроватках?
— Как ты себе это представляешь? — башкир подсёк рыбу и начал неспешно выуживать, — Ты не знаешь ни планировку городка, ни положение домов, ни расписание. Это же военные, парень. Кто-то из них запросто может быть на дежурстве, либо пить с соседями, либо хер знает что еще. Но мы точно знаем, что Швылин завтра поедет в командировку, Греков будет рыбачить вечером почти вот на этом месте, а Копахин с интендантом будут разбирать склад…
— Только мы отсюда прекрасно просматриваемся.
— Да. Скорее всего, с Грекова тоже глаз не будут сводить, как с нас сейчас. Дежурным на посту больше заниматься нечем.
Что делать — я понятия не имел. Легче всего было хлопнуть командировочного, там всё просто и понятно. Кирпич летит, привет передает. Только вот наверняка его ждут на борту, следовательно, поинтересуются, куда он пропал. Поднимется шум, сначала небольшой, когда распознают атаку неосапианта — огромный. Рыбак большая проблема, а Копахин так вообще нерешаемая. Для меня. Как не стараюсь развиваться, сжаться до совсем уж небольшого объёма не смогу, значит заметят. Штурмовать склад в военном городке… нет. Канализация? Не в наших временных рамках, через четверо суток мы улетаем в Саратов. Конечно, я могу задержаться, но…
— Я могу взять на себя Копахина, — внезапно удивил меня Рамазанов, — С гарантией, если твои оформят мне допуск в часть. Та же командировка. Отращу бороду, поставлю кавказский акцент, мать родная не узнает. Подумают, что приехал кто-то с гор с чем-то мутным к начальству. Такое сплошь и рядом. А вот остальных двух смотри сам…
— Зачем это тебе? — прямо взглянул я в глаза человеку, который совсем недавно саботировал операцию пусть и не изо всех сил, но вполне отчетливо.
— Юлия Игоревна мне кое-что убедительно разъяснила, — дернул уголком рта бывший военный.
— Надо же, какие таланты у моей будущей жены, — пробормотал я, вновь подсекая, — Целое государство не справилось, а она возьми, да устрой чудо.
— Нет, Изотов. Никаких чудес. Она просто рассказала мне, что если ты встретишься со сложностями, то пойдешь напролом. Исполнишь цель, но вполне можешь устроить какую-нибудь лютую катастрофу или что-то вроде. Для заметания следов.
Хм, а действительно. Если отловить командировочного и оторвать ему, скажем, половину ноги, то с ним точно захотят увидеться товарищи из «Стигмы»… Нет, сомнительно. Мало данных. Нельзя всё просчитать. Да и не умею я нормально отрывать полноги, вдруг умрет сразу…
— Вот, сразу видно, что ты что-то эдакое удумываешь, — хмыкнул башкир, — Не надо. Давай по уму.
«По уму» с точки зрения башкира всё выглядело невероятно просто и эффективно, но подразумевало подключение еще одного члена нашего отряда. Что, к моему еще большему удивлению, вполне удалось. С условиями.
Копахин свернул себе шею на ровном месте, точнее, ему её свернул тяжеленный ящик с противогазами, упавший с монолитного стеллажа. Швылин же банально не справился с управлением «уазика», улетев в кювет, где от чего-то взял и задохнулся (неумирающая витина классика). А вот с Грековым получилось изящнее.
Дежурные могли наблюдать, как днём по бережку ходил блондинистый пацан в кепке, уныло швыркающий ногой по траве там, где в предыдущий день пьянствовали трое мужиков. Затем он, сунувшись в воду, выволок из неё грязную удочку, какое-то время мыл её, а потом, зачем-то, несколько раз забросил. Дежурные на посту еще посмеялись, вслух подозревая бедолагу в недостатке умственной активности — мол, ты ж без ничего пришёл, что на крючок наживлял?
Посидев с десяток минут, парень ушёл с удочкой, уныло загребая ногами. А вскоре почти туда же припёрся тот самый Греков, расположившись на бережку и закинув свои снасти. Правда момент, когда сам военный исчез из поля зрения, дежурные не засекли, но, если бы даже засекли — сделать бы ничего не успели. Да и разглядеть момент, как в согнувшегося забросить садок в воду человека бьет короткий золотой лучик… даже если бы кто-то сидел рядом с жертвой, он бы смог увидеть только решившего искупнуться блондинистого парня, зачем-то подплывшего к другому берегу. Воду с поста не было видно. В общем, человек поскользнулся, упал, мордой в воду. Кислород кончился, жизнь тоже, ну а что тело слегка одеревеневшее, так мало ли.
