Навсегда, мой принц

Навсегда, мой принц

Ксюша Левина

Аннотация к книге "Навсегда, мой принц"

Эмме нечего терять, кроме собственной головы!

Она попадает в королевский дворец по воле случая, чтобы служить королеве и мгновенно эту самую голову теряет. Только от любви, а не от гильотины. И неизвестно, что хуже...

У принца Натаниэля на кону всё!

Судьба страны и собственное будущее зависят от его брака с королевой. И ему хватает одного дня, чтобы совершить все возможные ошибки, броситься в омут с головой и отчаянно влюбиться... только не в ту женщину.

Часть 1. День, когда она закрыла глаза | Глава 1

— Эмма! Спускайся, сейчас же! Это важно!

— Какого дьявола ты так орёшь… ах, это наша леди Сэ-эдди!

Голос матушки был пропитан ядом, она тянула слова и говорила очень громко, будто хотела, чтобы вся улица слышала. Дурной знак.

Я не могла ничего с этим поделать, кроме как открыть дверь, из-за которой доносились крики, и постараться всех успокоить. В комнате, похожие как две капли воды, стояли две сестры Сэддиданс. Две высокие черноволосые дамы с практически идентичными лицами, но такими разными судьбами.

Тётушка Эмили, она же леди Сэдди, она же фрейлина Сэддиданс из королевского дворца, стояла уперев руки в бока. Она смотрела на матушку с презрением и злобой, как на букашку, да к тому же выглядела в нашей убогой единственной комнате так же нелепо, как розовый куст посреди заросшего сорняком двора.

Эмили Сэддиданс была поистине великолепно одета, её мантию украшала россыпь камней, которые позвякивали и богато поблескивали. А в нашей комнате заплесневели обои из-за протекающей крыши, и старенькие койки, на которых мы с матушкой спали, приходилось сдвигать подальше от стен на ночь, чтобы не замёрзнуть.

Элия Сэддиданс, напротив, была одета совсем уж худо. Платье серое, как небо над Пино, полинялое и сотню раз чиненное. Руки, загрубевшие от подработок в баре. Башмаки совсем плохи, я помню, как мы с матушкой ей их покупали. Мне было семь, и они были уже не новыми.

— Эмма! Собирайся! Мне тебя нужно причесать и приодеть! — тётушка поморщилась? озираясь по сторонам, будто в помещении дурно пахло, хотя что уж там… это было действительно так.

В общественной столовой, что располагалась чуть ниже по улице, ещё утром что-то пригорело, но очевидно, проблему решать не стали и просто продолжали кормить этим бедняков.

 — Куда? — я впервые подала голос, и тётка вздрогнула, будто ожидала, что я немая.

Мы с ней виделись только раз в год, в день солнцестояния, когда все жители Пино, невзирая на положение и статус, воссоединялись со своими родными. Это были краткие встречи. Обычно тётушка дарила нам что-то из одежды или просто оставляла корзину с продуктами на крыльце и молча уходила.

Теперь же она на меня смотрела пристально, даже подошла и чуть сощурилась. А матушка закатила глаза, словно разглядела во всём происходящем нечто непристойное и глубоко задевающее её чувства.

Эмилия и Элия, хоть и делили один день рождения и одну жизнь первые восемнадцать лет, теперь не смогли бы и четверти часа провести в дружеской беседе.

Эмили жила при дворе, пахла маслами и цветочными духами, пила дорогое чёрное вино и никогда не думала о деньгах. Элия же забыла, каково это, ходить в шелках и спать в тепле, и мне знания такого не передала. Она никогда не была частью низшего общества и не запятнала себя работой в пахабных заведениях, но увы, почти все её подруги были проститутками.

— Во дворец требуется переводчик и немедленно! — резко заговорила тётушка. — Делегация из Траминера прибывает через пять часов, и к тому времени я должна предоставить королеве чистую, хорошо одетую девушку-переводчицу, которая не будет пахнуть стряпнёй из столовой для бедняков!

Я краем глаза увидела, как матушка набирает в грудь побольше воздуха, чтобы начать защищать низшее сословие, но спор был заведомо бесполезен, потому пришлось брать инициативу на себя.

— Я согласна! — это было так громко и звонко, что матушка опустила глаза.

Матушка опустила глаза. Я ощутила её горе и жгучий стыд, но не могла даже подойти, чтобы обнять, будто примёрзла к полу.

Мы с мамой множество раз обсуждали, что, если однажды придёт тётушка и предложит отправиться с ней, я должна буду пойти. Должна! Потому что не тут моё место, не в борделе, не на этой улице, не в этой одежде. И я с детства это знала, но теперь, когда всё случилось, внутри появилась тоска. Чёрная и густая, как то самое вино, которого я в жизни не пила.

— Я соберу твои вещи, — тихо пробормотала она и вышла, хлопнув дверью. — Элль! Где сумка Эммы?

Не было у меня никакой сумки… и уж точно, живущая по соседству проститутка Элль не могла знать, где та лежит.

Я должна принять всё это. Не бежать за матушкой и не просить её простить меня. Я должна прямо сейчас пойти вслед за тётей.

Сама судьба посмеялась надо мной, позволив однажды родиться. Я, зачатая в дворцовых спальнях девочка, которая всю свою жизнь прожила на втором этаже борделя “Райский остров”. Простая жительница пинорских трущоб, которой нечего предложить миру, кроме собственной чести и знания траминерского ярыка, должна вернуться туда, откуда началась её история.

Глава 2

— Тебе заплатят приличную сумму. И принц Натаниэль, по слухам, приятный человек, — тараторила на ходу тётушка.

Мы спешно искали чистую одежду, в которую мне предстояло облачиться прямо в уличной палатке, прежде чем войти в главные ворота Алого Дворца.

Был только полдень, улицы центральной части Пино, как обычно, переполнены. Народ сновал по узким каменным улочкам и щурился, задирая к небу головы. Все ждали дождя, с упоением и надеждой рассчитывали на несколько живительных капель. И пусть уже не разгар лета, и температура месяц как держалась на достаточно комфортной отметке, все хотели, чтобы с улиц смыло пыль, чтобы палатки и дома, наконец, наполнились запахом свежести и чистоты.

Дни зноя прошли, но теперь наступила пора иссушающих ветров и песчаных бурь, и ни один человек в центральной части королевства не обладал магией, чтобы предотвратить эти муки. Любой аристократ с севера или зажиточный фермер с юга, мог бы одним мановением руки навлечь на свой дом дождь, так мы считали, по крайней мере. Я догадывалась, что жизнь много сложнее, чем думал простой работяга.

Тётушка выглядела среди простого народа глупо и на нас все оборачивались. Она шла мимо нищих прилавков, где порой продавали даже не товары, я всё, что попадалось под руку дома. Я точно знала, что красиво украшенное бантами платье, что висело на уродливом манекене в лавке нашей соседки Нен, вовсе не новинка с запада страны, а её же собственное старое платье, обшитое лентами.

— Натаниэль станет мужем королевы Пари, — морщась, говорила тётя, а я слушала её через слово, потому что еле поспевала бежать следом. — Если всё пройдёт удачно. Она только о том и говорит, чтобы скорее стать королевой-консортом при дворе Траминера!

— А кто же станет королём у нас?..

— Натаниэль, — фыркнула тётка. — Но кому нужен наш Пино, если есть Траминер?

Пино останется без королевы, если нас покинет королева Пари… Я не понимала, что это значит, но чувствовала себя неуютно, будто мама сказала, что собирается работать всю ночь и не вернётся к ужину.

Мы остановились возле крошечной лавки, и то только оттого, что она была последней в торговых рядах.

Буквально в двух шагах от места, где мы остановились, грохотали экипажи, стучали копытами по пыльной дороге лошади, а люди, казалось, ускоряли шаг.

Лавка была самой обыкновенной и ничем не отличалась от десятка других, что мы миновали. Для тёти Эмили висящие там мантии и платья были дешёвками, но выглядели они достаточно прилично, чтобы мне предстать по крайней мере перед стражей и не сойти за оборванку.