Злата молчаливо закивала: в рассуждениях постояльца была своя правда и логика.

– Кстати, меня зовут Виктор, – продолжил он, не протягивая руки ни ей, ни своему давешнему собеседнику.

– Злата, – робко кивнула Злата.

– Федор, – откликнулся второй мужчина. – Виктор, ваше лицо кажется мне знакомым. Вы ведь писатель? Ваша фамилия… – и он тут же осекся, столкнувшись взглядом с моментально помрачневшим пансионером. – Какими же вы судьбами?

– Думаю, сейчас не время обсуждать диагнозы, – зевнул Виктор, развернулся и, не прощаясь, направился к лестнице, ведущей на третий этаж.

Наталья уже утихомирилась, администратору удалось уложить ее спать и, когда та выскользнула из двери, Злата разглядела пустой шприц, зажатый в ее ладони.

Тимур шумно захлопнул книгу и зевнул.

– По-моему, просто здорово. Очень увлекательно!

– То-то я смотрю, Вы зеваете, – усмехнулся Ли и отложил записную книжку, в которой все это время напряженно продолжал строчить.

– Хотелось бы узнать, где же нас все-таки высадят: связи нет, Ларка наверняка там уже с ума сходит…

Самолет вдруг резко качнуло, и с верхних полок слетело несколько сумок.

– Опять турбулентность? – закричал Ли в ухо Тимуру, пытаясь прорваться сквозь возникший словно из ниоткуда рев двигателей.

– Слишком лихо, – покачал тот головой.

В этот самый миг свет в салоне внезапно погас. Женщины завизжали, раздался неизменный детский плач, а сквозь стекла иллюминаторов внутрь прорвался ослепляюще белый свет. Ли зажмурился и вжался в кресло, изо всех сил борясь с желанием залезть под него.

– Всем лежать, это инопланетное похищение! – заорал во всю глотку Тимур и вслед за тем громко расхохотался.

А свет все прибывал и залил своим сиянием, наконец, весь салон: испуганный бортпроводник рухнул на пол, зажав глаза руками. От ужаса происходившего борт затопила зловещая тишина.

Несколько томительных минут прошли в полной тишине. Наконец, Ли решился поднять голову и осмотреться. Вдалеке послышался пронзительный женский визг. Свет, так внезапно заливший салон самолета, уже погас, уступив место рядовому освещению.

– Эй, помогите мне встать, – толкнул его сбоку Тимур.

– Давайте я все же вас развяжу, а то мало ли что… – прошептал Ли и ослабил веревки на руках и ногах своего нового знакомого.

Через несколько секунд тот отбросил обрывки пут в сторону и поднялся во весь рост.

– Что это было? – возбужденно пробормотал Ли.

– Да бог его знает. Стюарды-то где? Почему нас никто не успокаивает и не разносит горячительных напитков? – усмехнулся Тимур и отправился по проходу вперед прямо к кабине пилота.

Внезапно он замер, рассматривая лицо сидевшего в одном из первых рядов пассажира. Странное узнавание мелькнуло в его обезумевшем взгляде, плечи мелко затряслись, горло сдавило.

– Стой, а я тебя, кажется, знаю. Или нет? Тебя как зовут? – без всяких церемоний крикнул он нахмурившемуся сутулому мужчине, над которым он навис будто топор палача.

Издалека Ли не мог рассмотреть лица пассажира, но заметил, как побледнел Тимур, как сильно сжались его кулаки, и тут же поспешил к нему, чтобы предотвратить неминуемое.

– Что такое? Вы его знаете? Кто это?

– Да, кто ты? – повторил Тимур, наклоняясь еще ниже, едва не касаясь носом его лица.

Это был мужчина лет на десять старше Тимура с довольно грубыми чертами лица, словно бы скульптор вырубал их из полена топором. Крупный нос, волевой подбородок, прищур карих глаз – все выдавало в нем личность незаурядную. Но на запястьях его красовались наручники, и когда Тимур попытался напасть на Комарова, с обеих сторон поднялись перевозившие его полицейские. Один из них достал из кобуры пистолет и махнул им в сторону хвоста, приказывая Тимуру вернуться на место, но пара движений натренированных рук изменили исход дела: полицейские были обезоружены, и при попытке скрутить Чернова оба оказались на полу. В мгновение ока обоих заковали в наручники и вернули на место, а Комарова схватили за шкирку и потащили в хвост самолета. Тот даже не сопротивлялся, а лишь довольно посмеивался, потирая освобожденные запястья.

– Зачем тебе это надо, приятель? – усмехнулся он. – Тебя загребут, как только самолет приземлится.

– Так как тебя зовут? Сам сознаешься или мне спросить у твоих дружков в форме, – он ткнул пальцем в сторону чертыхавшихся полицейских.

Один из них с интересом наблюдал за происходящим, и наручники, казалось, нимало не смущали его.

– Моя фамилия Комаров, – со смехом отозвался конвоируемый. – Андрей Вадимович.

– Молчать! – заорал один из полицейских, пытавшийся ползком приблизиться к Чернову. – Это государственный преступник. Его имя нельзя разглашать!

– Ну, я так и знал, – протянул Тимур, не обращая внимания на крики полицейского. – Этот хмырь – бывший моей Лары. Она мне весь мозг им прожужжала, было время. Я его на фотографиях во всех ракурсах рассмотрел. Они еще до его славного бандитского прошлого встречались, так ведь, Комаров? Я правильно угадал? Да и не мог я не угадать, я тебя в темноте узнаю, столько твоих фоток я перевидел с подачи моей глупой влюбленной жены. Давай, сознавайся, ты ведь знаешь Ларису Дубровину? – и Тимур схватил пассажира за грудки.

В этот самый момент на плечо Тимура опустился чей-то тяжелый кулак. Он вздрогнул и оглянулся: перед ним стоял Ли. Лицо его было перекошено.

– Вы что творите! – на ломаном русском выкрикнул он.

– Да ты знаешь русский? А чего врал мне и на английском лопотал? – Тимур похлопал Ли по плечу, но тот брезгливо сбросил его ладонь.

– Вы мне не тыкайте! Кто вы такой, чтобы тыкать мне?!

– Ли, у тебя что, после вспышки шарики за ролики заехали? Что с тобой приключилось? – обеспокоенно спросил Чернов, прикладывая ладонь к вспотевшему лбу писателя.

– Какой я вам еще Ли? – возмущенно воскликнул писатель. – Меня зовут Джин. Джин Пайк!

– Стоп, ты совсем меня запутал. Вы, узкоглазые, все для меня на одно лицо. Хотя погоди, на тебе такая же одежда, как и у него. А это вот что? Чья это книга? Кто ее написал? – и он взял с сиденья «Зиму» и сунул ее в руки Ли.

– Ли Гуаньчжун, мой друг, – вяло ответил Джин.

– А где этот твой друг? – удивленно вскинул брови Чернов.

– Он скоро подойдет, – с какой-то странной интонацией произнес Джин.

– Ну ладно, допустим, а чего ты докопался-то до меня?

– Вы освободили преступника! Бандита! Зачем вы это сделали?

– Сейчас увидишь, – с ухмылкой произнес Тимур и толкнул Комарова на сиденье возле иллюминатора. – Так ты знаешь Дубровину Ларису? – сурово спросил он заключенного, облокачиваясь на спинку его сиденья.

– Ну допустим, – со смехом и без малейшего страха во взгляде ответил Андрей.

– Когда вы с ней общались в последний раз? – лицо Тимура побелело от гнева.

– Да уж и не припомню, – без тени смущения произнес Андрей. – Давненько. А ты ее муж что ли?

– Не твое собачье дело! – взвыл Тимур и занес над ним кулак, но Джин тут же перехватил его руку.

– Прекратите!

– Джин, Ли или как там тебя, иди книжку пиши, у тебя это хорошо получается. А в наши разборки не лезь и дурачком не прикидывайся. То он Ли, то он Джин, то он знает русский, то не знает…

– Нашли повод! – зашипел Джин прямо ему в лицо. – Учинять дебош в самолете из-за женщины! Да вас посадят, вы этого добиваетесь?

– Плевать! – Тимур оттолкнул Джина, но тот ухватился за спинку соседнего кресла и устоял на ногах, а затем сам заломил руку Тимура за спину.

Тот охнул и удивленно уставился на ставшего вдруг таким ловким размазню-писателя.

– Я ведь тоже в некотором роде военный. Бывший. Служил несколько лет в корейских авиационных войсках и начальной подготовкой владею.

– Ты? Да хорош языком молоть, какая в Южной Корее армейская подготовка! Там одни натовские амбалы строем шагают, усиленно делая вид, будто это не они продули вьетнамцам, – и Тимур громко расхохотался, освобождая заломленную руку.