Неудивительно, что с таким отношением к людям и к собственному ремеслу, Степанида вскоре сделалась уважаемым и популярным человеком у колонистов. Особенно её авторитет вырос после предложенного врачевательницей и травницей несложного рецепта борьбы с замучившим переселенцев болотным комарьём.

В жаркие месяцы – с конца мая и по середину сентября – от этих зудящих кровопийц людям никак невозможно было избавиться. Приходилось постоянно окуривать себя и жилища удушливым дымом… Который, как казалось, только и мог, спасти колонистов в комариный сезон от полчищ летающих паразитов.

Пройдя, в первый месяц своего нахождения в урочище, по краю ближнего леса, Степанида вернулась в лагерь с полной котомкой найденных неподалёку лекарственных растений. А через неделю травница предложила переселенцам сразу два варианта избавления от комариной напасти.

Первым, достаточно эффективным средством, оказался часто встречавшийся в местном лесу древесный гриб-трутовик… Нарезанный на ломти, подожжённые и тут же потушенные потом, он имел замечательную способность долго тлеть. Часами напролёт. А едва ощутимый человеком запах этого незаметного горения, абсолютно не переносили комары.

Кровососущие паразиты облетали стороной жилища людей и места, где работали колонисты, если там курились в плошках, или тлели насаженные прямо на ветки кустарника кусочки трутовика… Даже вблизи родного болота комары избегали площадок, где трудились переселенцы, защищавшие себя предложенным травницей методом.

Другим замечательным средством, рекомендованным Степанидой от назойливых, кусачих насекомых, стала муравьиная кислота. Стойкий запах этого вещества, неощущаемого человеком, для комаров тоже оказался смерти подобен.

А добыть отпугивающих крылатых паразитов кислоту в лесу оказалось проще простого. Достаточно было набросить на любой муравейник влажную тряпицу и подождать с полчаса, наблюдая за паникой насекомых. Защищая свой дом, те яростно и непрестанно атаковали мокрую ткань… Кусая её и напитывая своими выделениями.

Потом, требовалось лишь стряхнуть всех муравьёв с тряпицы и тщательно натереть ею лицо, шею и другие открытые участки тела. Защита от укусов комаров на пару часов была гарантирована!

Всё это, в первый год строительства новой крепости, очень выручило переселенцев. А Степанида заслужила у колонистов репутацию не только умелого лекаря, но и человека много знающего, опытного в разных житейских вопросах.

Благодарные люди платили травнице и врачевательнице, за медицинскую помощь, советы, исцеляющие порошки и настойки, чем могли – выловленной в Тереке рыбой, дичью, добытой в лесу и в степи, молоком, птичьими яйцами… Медные и серебряные монеты тогда и, уж тем более бумажные деньги империи, которые Екатерина Вторая только пыталась запустить в оборот, на Северном Кавказе широкого хождения не имели. И среди горцев особо не котировались.

Денег у большинства переселенцев просто не было… И в своих повседневных взаиморасчётах колонисты, обычно, придерживались старого и надёжного натурального обмена.

Степанида являлась не единственным лекарем в урочище. И даже не самым авторитетным.

Господ офицеров, всех горцев благородного происхождения, а так же солдат и зажиточных торговцев, лечил в возводимой крепости другой специалист. Прикомандированный сюда приказным порядком из Астрахани военный врач, с двумя солдатами-помощниками.

Это был важный, сухопарый немец в пенсне, поселившийся сразу в строящейся цитадели… При поставленной в первый же год малой гарнизонной больнице на полтора десятка пациентов.

Он говорил по-русски с сильным акцентом. Носил европейское платье, имел надменный вид… И считался у местной знати целителем, безусловно, на голову выше, нежели простая казачка Степанида. Лекарка для обычного народа.

Сей тощий немец окончил, в своё время, престижную медицинскую школу в одной из европейских столиц… А позже, в поисках лучшей жизни, перебрался в Россию. И даже принял здесь новое подданство.

После Петра Первого империю наводнили искусные в разных сферах иностранцы из немцев, голландцев, французов, итальянцев. Они занимались в России науками и образованием, архитектурными проектами, изящными искусствами, командовали военными подразделениями… В том числе оказывали и медицинские услуги.

Переселенцы в урочище говорили, что этот врач даже практиковал в Санкт-Петербурге! И удостаивался чести лечить благородных особ, близких ко двору.

А в Астрахань, якобы, немец был сослан заниматься своим ремеслом за какую-то провинность… Но и там надменный лекарь не прижился. И астраханский губернатор решил прикомандировать своенравного врачевателя к строительному обозу, формировавшемуся в Кизляре…

Впрочем, как оно было на самом деле – никто точно не знал. Возможно даже, что слух этот распускали в урочище сами прибывшие с немецким лекарем два солдата-помощника, всячески желающие набить цену своему патрону.

Звали гарнизонного врача Хансйорг Шеффлер. Также, как и на простых горцев-переселенцев, он высокомерно посматривал при случайной встрече и на свою скромную коллегу – травницу и целительницу Степаниду. В холодном взгляде немца читалось – экая наглость! Неужто эта странная русская особа смеет конкурировать с ним в лекарском деле?!

Впрочем, дипломированный немец никак не мешал жить и работать Степаниде. Не до того ему было в хлопотные первые годы строительства крепости.

Да и не видел он в простой казачке ни серьёзного соперника себе по лекарскому ремеслу, ни опасного вредителя здоровью переселенцев, прибавляющего своими неквалифицированными действиями проблем настоящему врачу. А разных больных, нуждающихся в заботе и уходе, им со Степанидой хватало на двоих с избытком!

Практичный, расчётливый немец полагал – пускай эта женщина пока возится с прибывающей в урочище беднотой… С людьми, которым всё равно не по карману его высокопрофессиональные услуги и консультации.

Пусть чернь лечится так, коль много возомнившую о себе травницу глупый народ принимает за полноценного врача! И сам идёт к ней за помощью и исцеляющими снадобьями…Он же один не может охватить всех, в конце концов!

Пусть пока эта Степанида лечит казаков и горцев, за свой скромный гонорар, как умеет… Большого вреда от неё не будет. Зато малоимущие гражданские обитатели растущего предместья цитадели станут меньше отвлекать гарнизонного врача от важных служебных забот.

Хотя Хансйорг Шеффлер и весьма скептически оценивал познания и умения Степаниды в медицине, это не мешало ему, время от времени, обращаться к травнице за разными лекарскими настойками, готовыми мазями и целебными порошками. Исключительно, как к аптекарю. И скрепя сердце, конечно… Это было удивительно для немца, но снадобья, изготовленные малообразованной казачкой из местных растений, действительно помогали больным!

А обращаться Хансйоргу Шеффлеру приходилось… Запасы нужных, испытанных лекарств у гарнизонного врача таяли, как снег весной. А раздобыть в урочище необходимые препараты немцу было не так-то просто.

У Степаниды же имелся и свой тигель, и точные аптекарские весы, и даже требуемый для изготовления разных исцеляющих снадобий набор химических веществ, привезённых казачкой в эту глухомань! И обширный запас высушенного, истолчённого в порошок, хранимого в виде настоек всевозможного растительного сырья, само собой… Собираемого каждый год травницей вблизи строящейся крепости – в лесной чаще, по берегу болота и краю степи.

Ждать же Хансйоргу Шеффлеру, когда ему привезут нужное готовое лекарство из Кизляра или даже из самой Астрахани – зачастую было некогда… Да и не всегда имелась оказия. Как не было у учёного немца и возможности изготавливать снадобья самому.

***

Вместе со Степанидой в её новом доме на луке разместились полноправными жильцами потерявшая память Настя и отставной солдат Серафим Кирин. Последний был старым воином-инвалидом, покалеченным в бою с османами.

Седовласый ветеран отслужил российской империи верой и правдой двадцать два года. А после тяжёлого ранения, полученного под Азовской крепостью, солдата уволили из действующей армии… И отправили в отставку.