– Как ты? Как все прошло у следователя?

Я медленно, лениво и односложно отвечал на все ее вопросы, а предложение приехать тут же отклонил: я никого не мог сейчас видеть, даже ее. В голосе Беты зазвучали нотки обиды.

– Понимаешь, Алю убили, и я не смогу продолжать спокойно жить дальше, пока не выясню, чьих это рук дело… А наши с тобой отношения при подобных обстоятельствах похожи на танцы на ее могиле.

– Но…

– Да, она не лучший представитель человечества, но я все ж таки прожил с ней восемь лет под одним потолком. Даже если бы мы с ней успели развестись, а с тобой – пожениться, я все равно не оставил бы это дело в покое. Тут что-то нечисто, Бета…

– Я ведь только хотела предложить тебе помощь. Ты рассказывал об Оранте. Если хочешь, я поеду к ней вместе с тобой.

– Беточка, но ты же работаешь…

– Я взяла отпуск с завтрашнего дня. Не хочу больше оставлять тебя одного.

Волна тепла залила мое сердце и вспыхнула перед глазами ярким салютом.

– Спасибо тебе, родная… – неловко пробормотал я.

В этот самый миг пальцы моей руки, по привычке скользнувшие в щель между спинкой и сиденьем софы, вдруг уперлись во что-то твердое. Я попытался нащупать, что это, продолжая ласково ворковать с Бетой, ухватил двумя пальцами какой-то тонкий предмет и через несколько секунд извлек из недр софы пыльную и помятую тетрадь в коленкоровой обложке. Я протер ее рукавом и медленно открыл. Она была от корки до корки исписана мелким женским почерком, каждая новая запись начиналась с даты. «Дневник! Ее дневник!» – промелькнула мысль, и я тут же поспешил отделаться от Беты, договорившись созвониться завтра утром, чтобы вместе отправиться к Оранте.

Первая запись в дневнике, судя по дате, была сделана в тот день, когда мы познакомились с Алианой, и я тут же погрузился в чтение.

С утра сломалась машина, и пришлось вызывать техсервис, чтобы отбуксировали ее на ремонт. Надо взяться за ум и отныне почаще ездить на техосмотр, чтобы подобного больше не повторилось. Хотя… именно сегодня я счастлива, что моя девочка подвела меня. Я никогда прежде не была так счастлива, как сегодня. Впрочем… как глупо все это… Я ведь еще несколько лет назад категорически запретила себе влюбляться в кого бы то ни было, ибо все время выходит какая-то нелепость – то чувства без взаимности, то взаимность без чувств. Я не способна понравиться мужчине, тем более такому, как он, и хватит об этом. Хватит сызнова кормить себя пустыми надеждами, все равно они никогда не оправдаются. Надо чаще смотреться в зеркало и вспоминать слова мамы о моем характере: Аля, на свете не найдется ни одного дурака, который захотел бы стать частью твоей никчемной жизни. Запомни это раз и навсегда. Тем более такой, как он.

Зачем он заговорил со мной? Я сидела тихо, смотрела в окно, старалась выглядеть как можно менее заметной для окружающих, но он зачем-то коснулся моего плеча, обжег обворожительной улыбкой и начал нести такие милые глупости, что я попросту потеряла дар речи и покраснела, наверное, до самых ушей, как школьница. Он спросил у меня телефон!

Впрочем, он ведь все равно никогда мне не позвонит, да и хватит уже об этом, сколько можно… Алиана, ты ни в ком не способна вызвать любовь! Сколько раз мне нужно повторить эту мантру, чтобы ты, наконец, усвоила это раз и навсегда. Ты останешься одна, а ребенка возьмешь из детского дома, потому что вряд ли кто-то решится позариться на твою честь, когда ты уже столько лет все ходишь в девочках. А он слишком хорош для того, чтобы разрушить колдовские чары. Оставь его в покое и не вздумай брать трубку, если он все же вспомнит о твоем существовании и все-таки позвонит.

Он НЕ позвонит! Я не хочу этого! Пусть он не позвонит! Господи, Господи, если Ты еще любишь меня, ПУСТЬ ОН ПОЗВОНИТ!

Я почувствовал, как по щекам моим катятся слезы, и захлопнул тетрадь. Она влюбилась в меня, влюбилась с первой же встречи, с первого взгляда! А мне она тогда показалась неплохой симпатичной женщиной, с которой можно провести пару ночей, чтобы немного повысить собственную значимость в своих же глазах. Я сам в тот момент долго не решался заговорить с интересной особой, сидевшей рядом со мной, да и весьма скромные успехи у женского пола никак не способствовали развитию уверенности в себе. Однако, я попробовал и промямлил какую-то несусветную глупость о погоде. Она же обдала меня холодным взглядом, полным презрения, но меня уже было не остановить. Родители требовали от меня внуков, и я просто должен был научиться знакомиться с женщинами. Я взял ее телефон больше для проформы, но позвонил уже на следующий вечер, когда понял, что денег на проститутку у меня нет. Тогда я еще не знал, с кем имею дело, и позвал ее в дешевенькое кафе на углу моей улицы – поближе к дому, чтобы иметь возможность потом пригласить ее на чай. Она и вправду явилась скромно одетая и почти не накрашенная с волосами, убранными в строгий пучок. Разговор у нас не клеился, но я так сильно хотел женщину, что готов был вытерпеть эти мучительные для нас обоих посиделки, чтобы потом затащить ее к себе в комнату, пока родители предусмотрительно отправились в гости к друзьям.

Алиана, по моему впечатлению, была неприятно удивлена, когда услышала мое предложение зайти на чай, однако, отчего-то согласилась. И тогда мне показалось, что я для нее тоже играл роль мужа на час, и от этого мне на душе стало легко и спокойно. Никакого чая, понятное дело, у нас не получилось. Я набросился на нее, как только мы вошли в дом и закрыли за собой дверь. Она была явно ошарашена моим напором, но ничуть не сопротивлялась, и к приходу родителей мы уже успели закончить, и я быстро вытолкал ее из квартиры, рассчитывая больше никогда с ней не встречаться. Очевидно, ее не впечатлили мои старания, она морщилась и выглядела отстраненной, и я почувствовал себя полным идиотом, в тот же вечер дав себе торжественную клятву никогда больше не иметь дела с фригидными особами. И тут же удалил ее номер из адресной книги телефона.

Но у меня не вышло отделаться от нее. В следующий раз Алиана позвонила сама и пригласила провести вечер в ее новом доме. С тех пор мы больше не расставались, если только можно назвать отношениями и семьей то, что было между нами.

И эта восторженная запись в дневнике, явственно свидетельствующая о том, что моя жена когда-то была сильно в меня влюблена, окончательно выбила меня из колеи. Я обхватил руками колени и прилег на жесткую софу, подложив под голову тетрадь. Как же так вышло, что она меня разлюбила?

Глава 7

Я убрал дневник под подушку, не решаясь продолжить чтение, и набрал номер Оранты. Мне ответил сонный голос, и я робко поинтересовался насчет завтрашней встречи. Мы договорились, что я подъеду после обеда вместе с подругой Али, за которую я вынужден был выдать Бету, дабы не вызывать лишних подозрений.

Проснулся я рано и долго ворочался, думая, как убить время до полуденного поезда. Я нехотя поднялся, прошлепал в ванную, потом поставил чайник и отправился одеваться. Натягивая джинсы, я услышал вдруг легкий шорох и, обернувшись, заметил на полу вылетевшую из кармана визитную карточку. «Клебб!» – внезапно осенило меня. Я наскоро натянул первую подвернувшуюся под руку футболку, проглотил чай с бутербродом и выбежал из дома.

Я очень торопился и на бегу едва не споткнулся о невнятного вида субъекта, сидевшего прямо на асфальте чуть поодаль от нашего дома.

– Мистер! – закричал он, завидев меня. – Мистер, я вижу, Вы при деньгах и не откажете несчастному нищему в куске хлеба…

– Что? – поморщился я брезгливо. – Хлеба? Да тебе еще и сорока нет, – я ухватил его за шкирку и протащил несколько метров впереди себя.

От слабости он еле волочил ноги и даже не сопротивлялся. Я дотолкал его до ближайшего магазина с вывеской «Требуются грузчики» и изо всех сил приложил его лбом к объявлению.