© Сергей Казанцев, 2021

ISBN 978-5-0053-1843-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

АмбА

Длительный запой Ильи, рушит всё, о чём он раньше мечтал. Желание исправить свои ошибки, наладить жизнь и, наконец-то, помириться с женой, заставляет Илью принять крайние меры – уехать подальше от цивилизации, в тайгу на сезонную зимнюю охоту, где он сможет остаться один на один с собой, чтобы, победить болезнь под названием алкоголизм. Но встреча с исполинским тигром-людоедом, обладающим не только невообразимой силой, но и чуждым человечеству разумом, вовлекает Илью в смертельное противостояние человеческого ума и древнего духа леса во плоти.

Голова представляла из себя сплошной ком боли и страдания, а звуки в виде криков со стороны кухни превращали эту боль в совершенную, неотвратимую экзекуцию. Жена в этот раз разошлась не на шутку – недельный запой Ильи она встретила без энтузиазма и теперь отрывалась на нем на чём свет стоит1.

Пить что-либо из спиртного совершенно не хотелось, но организм так трясло, что казалось, вот-вот внутренние органы не выдержат и оторвутся от такой вибрации. Из-за этого становилось жутко страшно, и Илья понимал, что если сейчас не опохмелится, то он вряд ли переживет этот день.

Выпивка на похмелье имелась, несмотря на то что Аня, жена Ильи, вылила найденную в шкафу початую бутылку самогона на улицу в снег, купленную, кстати, на деньги, что она же дала на хлеб. Всегда существовал стратегический запас, спрятанный в недрах поленницы дров. Но до него надо было как-то добраться, ведь он сейчас был под пристальным взглядом и надзором жены.

– Ну что молчишь, ирод ты этакий!? – визгливый голос жены опять вызвал приступ боли, но на этом не закончил своё издевательство;

– Ведь знал, что это последние деньги! Как теперь без хлеба целую неделю будем!?

Илье нечего было ответить. Когда просыпаешься каждое утро с ужасной головной болью, совершенно не думаешь о хлебе, тем более, что деньги последние. Да и не был Илья никогда разговорчивым, предпочитая слушать окружающих, нежели надрывать свои голосовые связки. Лишь когда стадия алкогольного опьянения становилась исключительной, когда выпито ровно столько алкоголя, когда осознаёшь, что всё хватит, но можно ещё чуть-чуть, в Илье просыпался особый талант оратора. Его мозг выдавал одну замечательную мысль, за другой, они рождались мгновенно, полностью полноценными и готовыми к озвучиванию. Правда алкогольное опьянение затормаживало его речевой аппарат, и все вокруг слышали лишь нечленораздельное мычание пытающегося высказать родившуюся гениальную мысль Ильи.

Понимая, что запой не может продолжаться вечно, иначе гроб однозначно, мысли Ильи в данный момент кружили над тем, как бы похмелиться, а затем убежать от повседневных проблем, выйти из запоя, наконец-то приобрести человеческий вид.

Накинув старый китайский пуховик, Илья прошёл к выходу, где натянул резиновые калоши с протёртыми до дыр вязанными шерстяными носками, навечно размещёнными внутри резинового изделия.

– Ты куда собрался!? – послышался голос жены из кухни.

– Пойду дров принесу, – практически буркнув себе под нос ответил Илья, стараясь быстрее покинуть тёплый дом и оказаться на декабрьском морозе, свежем прохладном воздухе.

– Ты мне зубы там не заговаривай, антихрист этакий! – последнее, что он услышал, прежде чем закрыть входную дверь.

Холод обжёг щёки, глаза заслезились, морозный ветерок разметал волосы с явной сединой на макушке, принеся облегчение его полной боли голове. Дойдя до бани, где находились дрова, аккуратно сложенные в поленницу, Илья оглянулся, не следит ли за ним жена. Ани позади не было, а окна кухни выходили в другую сторону от бани. Правда она могла специально зайти в его комнату, где он спал на обшарпанном диване, (они давно спали в разных комнатах – спать с мужем от которого несёт табаком и перегаром Аня на отрез отказывалась) и тайком наблюдать, что он делает у поленницы. Поэтому, чтобы не попасться с бутылкой, Илья принялся набирать дрова в руку, потихоньку подбираясь к заветной заначке.

Вытащив именно то полено, что надо, сразу увидел ждущею своего часа пластмассовую бутылку на пол-литра из-под газировки. Ловко, как будто цепляет следующею полено, стоя спиной к окну дома на всякий случай, положил бутылку с прозрачной жидкостью на дрова в своих руках, тут же прикрыл сверху следующим поленом. Держа дрова аккуратнее, направился в баню, там дрова уже были, но нужно было создать вид работы, а также найти безопасное место, где можно опорожнить пластмассовую бутылочку с холодным самогоном.

– Куда пошёл!? – раздался звонкий голос жены.

Медленно повернувшись, Илья старался, чтобы дрова, лежащие на руке, не съехали, открыв при этом спрятанную в них маленькую бутылочку спасения, сделал удивлённое лицо.

– Дров в баню хочу натаскать, – стараясь как можно непринуждённее ответил Илья.

Жена внимательно посмотрела на Илью, затем быстрым шагом обошла его и направилась в баню, резко открыв дверь исчезла внутри. Из бани донеслось позвякивание тазиков, скрип открывающейся печки, плеск воды.

– Признавайся, паразит, где спрятал! Всё равно найду! – голос Ани был злым, не предвещающим ничего хорошего.

– Дров он в баню хочет натаскать! Да тут дров на пол деревни помыться хватит! За дуру меня держит! Паразит! Антихрист!

В ушах опять зазвенело, стало очень нехорошо. Илья почувствовал слабость в ногах и жар в груди. Он понял, что Аня не сдастся и пойдёт до конца, в конце концов-то найдет его заначку, догадается, она баба сообразительная. А значит, похмелиться холодненькой самогоночкой под большой угрозой. Измученный болью мозг выдал мысль, о гениальности которой можно спорить долго, озвучить её не было времени и поэтому Илья приступил к действию.

– Скотина, всю жизнь мне испортил! – продолжала монолог Аня, ища заначку спиртного в бане, когда дверь в неё закрылась, а снаружи звякнул металл замка.

Окон в бане не было, и поэтому Илья точно знал: жена не сможет выбраться из неё. Дверь он делал сам. Этот монолит из дуба здоровый мужик не сломает, не то что его тщедушная баба. Теперь хода назад не было. Бросив дрова в снег, заперев крикливую жену в бане, Илья отправился в дом, удерживая холодную бутылку возле груди, не обращая внимание на еле слышимые возмущения запертой бабы.

Три стопки Илья выпил одну за другой, закусывая солёными грибочками из вновь вскрытой банки. Теперь не нужно спрашивать жену, как это обычно бывает, чтобы достать консервированный продукт, над которым она бдела и всегда хранила на какой-то там праздник. Сразу наступило облегчение, голова стала ясной, тело расслабленным, внутренние органы перестали трястись, пришли в гармонию. Но вместе с эйфорией пришло осознание того, что он только что сделал. Жена будет в ярости, житья не даст, затерроризирует в конец. Нужен был выход из создавшейся ситуации, и он пришёл плавно сформировавшейся идеей, вдруг посетившей его почти седую голову.

Налив ещё стопку и резко её опрокинув, Илья направился в гараж. Скинув брезент со старенького снегохода «Буран» с потрескавшимся пластмассовым корпусом красного цвета, порванным сиденьем с торчащим наружу жёлтым поролоном, Илья заправил его и попытался завести, дергая ручку стартера с пусковым тросом. Не сразу, рука сильно устала после двадцати попыток, а кончики пальцев онемели, со лба текли струйки пота, но старая железяка загромыхала, словно трактор, выпуская густые клубы синего дыма, заполняя гараж.