Другие двери, низкие, тяжелые, часто покрытые плесенью, отворялись в иные места. Большинство из них работники библиотеки тоже видели и, как могли, очищали и отмывали. Двери быстро плесневели снова. За ними обнаруживались чуланы, крохотные и побольше, с отваливающейся штукатуркой, наполненные самым разнообразным хламом и старым оборудованием.

Но были и третьи. Которые открывались в иную бесконечность, с иными книгами.

Эти книги рассказывали то, что хотел посетитель. Не все, конечно. Почти все книги здесь были пусты и мертвы. И лишь некоторые из них умели рассказывать.

Маленькая псица обожала сказки про замки, принцесс и рыцарей. Она не совсем понимала, что это такое, и как выглядит. Но книги старались. Они наполнялись рисунками, доспехами, мечами, турнирами и принцессами в пышных платьях. И, конечно, драконами, похищающими принцесс. И, разумеется, рыцарями, их спасающими.

Когда она стала немного старше, то иногда рыцари вместо принцесс спасали драконов. А принцессы оставались ни с чем. Такие сказки ей тоже нравились.

С каждым прожитым годом псица становилась взрослее, выше и серьезнее. Замки чернели и покрывались копотью битв, все более жестоких. Драконы жгли города и превращали землю в пустошь. Одни армии уничтожали другие.

В переходном возрасте появились романы о любви. Любовь потрясала своей жестокостью и никогда не существовала без боли. Здесь секс ассоциировался только с насилием, а соперничество между самками только с выколотыми глазами.

Жестокость книг и их рассказы о власти возвели её юношеский максимализм в степень. Она начала собирать свою собственную банду.

А книги ей в этом помогали.

***

Как и в любую другую Изнанку, зайти на ту сторону библиотеки способны не все.

Избранными таких тери назвать нельзя. Скорее, это можно назвать проклятием.

Изнанка – мир мертвых, мир прошлого, мир несостоявшегося и состоявшегося будущего, но не мир настоящего. Единственное, что имеет в Изнанке отношение к настоящему, это высокая вероятность собственной смерти.

В Изнанке живая материя столь редка, что является желанной добычей для любого хищника. В одних пространствах Изнанки хищников мало, в других много. Все зависит от количества пищи.

Изнанка Тои Багенге – выжженный мир пустыни, где падальщики давно сдохли от голода, и где давно умершие смогли вновь создать для себя подобие жизни. Мир-осколок, мешанина из спутавшихся пространств, отторгнутая как больной орган своими здоровыми собратьями.

Изнанка Лики Камо – влажный тропический лес, миллион лет назад произраставший на месте города Эйоланда, когда ещё великий Арсин нес свои черные воды к далекому океану совсем по иному руслу, в сотнях километрах отсюда. Лес умер и высох в период столь страшной засухи, что великий Арсин превратился в ручеек. Он терпеливо восстанавливался, как может быть терпелив лес. Но предки суи вырубили его, выкорчевали пни и выжгли корни – как затем выкорчуют и выжгут их самих. С тех пор лес существует только в тени города, неразрывно связанный с ним, до доли секунды. И все умершие в Эйоланде попадают ненадолго именно сюда. А потом уходят дальше. Если их не съедают.

Изнанка Лилы Изуба – глубокий сырой подвал собственной библиотеки. Бесконечные и обреченные вечно гнить, стопки книг способны описать историю любого мира. И любого существа, которое жило или будет в нем жить. Это черный подвал всех миров. И так как любая история ужасна, подвал ужасен тоже. Он всегда стремится стать прошлым, а потому пережить его посещение почти невозможно.

Конечно, если ты не маленькая наивная псица, охотно верящая в ту правду, которую так извращенно превратили в ложь.

Когда-то Изнанка библиотеки принадлежала маленькой Рокс Саеда. Но Рокс давно выросла. Теперь Изнанка принадлежит юной рыси. Но сама Лила об этом пока не знает.

Рокс умеет различать тех, кто способен посещать Изнанку. Этот дар настолько естественен, что она о нем совсем не задумывается.

Глубины Библиотеки наполнены хищниками. Да и многие книги здесь являются падальщиками или паразитами. Хищников немного, потому как немного и жертв, но и они все же населяют библиотеку.

И чем глубже спускаешься вниз, чем более древние двери открываешь, тем хищников больше.

Они не добры и не злы. Но всегда голодны.

***

– Лила, это Тьер.

Крупная пума кивнул. Его равномерно коричневая шерсть была на два тона темнее меха Рокс. Над воротником кожаной черной безрукавки, застегнутой на все пуговицы, на шею заползало белое пятно манишки. Белая же шерсть покрывала и пальцы пума.

Молодой, примерно четырнадцати лет, он обладал красивыми, мускулистыми руками. Характерные для вида Хатано длинные ноги скрывались под плотными черными брюками из грубой ткани.

Левый глаз занимала коричневая, под цвет шерсти, повязка. Она плотно прилегала к глазнице, удерживаясь тонкими шнурками из кожи. Мех вокруг шнурков уже успел стереться, а значит, глаз он потерял уже давно.

Правый глаз смотрел непроницаемо и без эмоций. Но в самом облике Тьера проглядывала жестокость.

– А это Саймон.

Худой волк улыбнулся. Его хвост пару раз махнул в стороны, подчеркивая дружелюбие. Если Тьер выглядел как настоящий бандит, то Саймон больше смахивал на ученика старших классов, которого не помешало бы посадить на усиленный паёк.

– Парни, это Лила Изуба, начальник нашей экспедиции. Цель сегодняшней прогулки – обнаружить нужную информацию в подвалах библиотеки. К сожалению, эти подвалы опаснее, чем улицы города.

Она кивнула на военную амуницию, все ещё лежавшую на тележке.

– У Абрафо не нашлось своих солдат? – спросил Тьер. – И зачем тогда было брать Саймона? Он не боец.

Его голос оказался хриплым, словно царапающим воздух.

– В этом и состоит проблема. У Абрафо слишком много солдат. Например, чтобы перебить нас, Саблезубых. Но спуститься под библиотеку никто из них неспособен. И из всей нашей банды сможете только вы. Саймон умеет стрелять, а нам необходимы минимум трое тери, чтобы прикрывать Лилу.

– То есть, сегодня мы делаем грязную работу за Абрафо?

– Верно, милый. А зачем? Чтобы это нам зачлось в ближайшем будущем. А теперь разбирайте барахло.

Саблезубые быстро подогнали защитное снаряжение. Рокс оделась молча, привычными движениями. В детстве она не раз надевала полицейскую амуницию и играла оружием отца, пока тот пытался выспаться после тяжелой смены на улице. Тогда бронежилет и комплект щитков ей были слишком велики, но с годами садились все лучше, а оружие из громоздкого и неподъемного постепенно становилось все легче.

Тьер тоже имел дело с полицейским снаряжением, а потому справился сразу и без вопросов. Некоторые банды, в которых он состоял, убивали служащих Абрафо. Трофейное оружие Абрафо высоко ценилось в криминальном мире. По качеству изготовления и боевым характеристикам с ним мало что могло сравниться.

Вопросов от Саймона и вовсе не ожидалось. Волк понимал любое орудие смерти сразу, на инстинктивном уровне. На вид, вес и ощущения своих тонких подвижных пальцев.

Проверив свой автомат, он покачал головой.

– Что-то не так? – обратился к нему Тьер. В его голосе остро скользнула неприязнь. Саймона он недолюбливал. В том числе и за запах псины.

Волк пожал плечами, стараясь не смотреть Тьеру в глаза.

– Неподходящее оружие для закрытых помещений. Большие габариты, крупный калибр и небольшой боезапас.

– Заткнись, умник. Это лучшее, что сейчас есть в городе из оружия. Кроме тех новых винтовок, которые на днях появились. Кстати, а почему мы не взяли их, Рокс?

– Неизвестно, сколько времени мы пробудем внизу, и сколько патронов нам понадобится, – объяснила Рокс. – Раз Управление снабжает нас на халяву, лучше задействовать их ресурсы, чем исчерпать свои.

Рокс Саеда никак не могла унять свои нервы. Её грызло беспокойство об отце, не явившемся на встречу, и не отвечавшем на звонки. Она очень любила отца, и знала, что он тоже её любит, несмотря на её нелегкий характер.