Голос Джордана звучал ровно и невозмутимо, но его слова вселяли тревогу. Хотелось ухватиться за призрачную соломинку сомнений: может, он обманывает и специально нагнетает обстановку? И в то же время Кристина не сомневалась: Джордан говорит правду.

– Черт, – выругался Кабар; он, похоже, тоже сразу поверил услышанному. – А мы, как назло, очень ослаблены.

– Да, одни вы не справитесь, – безжалостно подтвердил Джордан. – Будет удаление, и, скорее всего, не одно.

Кристину прошиб пот. Несколько удалений? Она наверняка будет одной из первых, она же до сих пор так и не выяснила, с каким номером ей выступать! Цирк не будет щадить ее вечно.

«В первую очередь думаешь о своей собственной шкуре, да? – не преминул пнуть ее внутренний голос. – Эгоизм – наше все!»

«Какая мне разница, кто еще удалится, если меня уже так и так не будет?» – парировала Кристина и сосредоточилась на другом интересующем ее разговоре.

– …Предложить вариант, – ухватила она конец фразы Джордана. – В принципе мы можем вам помочь.

– Как?

Ответа не последовало, но зато она отчетливо услышала шумный выдох Кабара. Что происходит? Что сделал Джордан?

Не удержавшись, Кристина осторожно выглянула из-за угла и увидела, что Джордан протянул Кабару какой-то большой лист бумаги. Что это? Хотелось выглянуть еще раз и разглядеть получше, но Кристина понимала, что рискует быть замеченной. Так что лучше потерпеть. Тем более что из дальнейшего разговора, наверное, станет больше понятно.

– Разве такое возможно? – внезапно осипшим голосом спросил Кабар.

– Как видишь, – невозмутимо ответил Джордан.

– Но… как?

– Примерно так же, как и у вас. Вы получаете свою афишу – и едете в указанное место. Мы получаем свою. Вчера мы получили эту афишу.

– Поразительное совпадение, – пробормотал Кабар, и Кристина беззвучно охнула; кажется, она поняла, что за лист бумаги был в руках метателя ножей. Джордан передал ему афишу своего цирка, и та вела их в тот же город, в который направлялся сейчас и «Колизион».

– А что там насчет помощи, о которой вы говорили? – спросил Кабар.

– Мы готовы провести совместное с вами представление, – ответил Джордан.

– Э-э… – замялся метатель ножей, – но мы…

– Мы очень хороши, – перебил его Джордан. – У нас никогда не бывает удалений. Никогда, – подчеркнул он.

– Я даже не знаю, – неуверенно пробормотал Кабар.

– Вы хотите удалений? Конкретно ты – хочешь? – требовательно осведомился Джордан. И, видимо, увидев ответ, продолжил: – Так я и думал. Что ж, тогда решено, мы дадим общее представление. Но за это я потребую с вас плату.

«Вот это я понимаю – навыки ведения переговоров! Высший класс! – усмехнулась про себя Кристина. – Ты еще не решил, нужно ли тебе вообще то, что предлагают, – но уже пожимаешь руку, скрепляя соглашение. А когда тебя ставят перед фактом, что ты теперь еще и должен за услугу, ты просто соглашаешься».

– Какую? – настороженно спросил Кабар.

– Мы заберем с собой двоих ваших артистов, – ответил Джордан.

– Кого? – спросил метатель ножей.

Деловитые нотки в его голосе неприятно царапнули слух. Предложение Кабара не возмутило, он готов торговаться за то, чтобы отдать тех, кого ему не жалко.

– Еще пока не знаю, мне нужно получше присмотреться.

– Мы и так ослаблены, а без двух артистов станем еще уязвимее.

– Что ж, – после паузы ответил Джордан, – полагаю, я могу забрать их не сразу, а через какое-то время, чтобы ты – или настоящий директор, если он у вас появится, – мог найти замену.

Кристине очень хотелось остаться и послушать, о чем разговор пойдет дальше, но боковым зрением она заметила какое-то движение возле одного из автобусов и с сожалением поняла, что не может оставаться здесь дольше: всякому будет очевидно, что она подслушивает, а быть пойманной на этом занятии не хочется. Особенно пойманной Джорданом, от одного только взгляда на мозаичные очки которого становилось не по себе.

Повернувшись спиной к черному автокаравану, Кристина перешла как всегда пустынную трассу, уже даже не задаваясь вопросом о том, где, в каком мире или в каком измерении лежат пустые дороги, по которым они ездят, и направилась к припарковавшемуся чуть поодаль, вдоль обочины на другой стороне, «Колизиону».

Над горизонтом поднималось бледное подобие солнца; белесые лучи не столько рассеивали утренний туман, который каждое утро неизменно укрывал окрестности, сколько меняли его цвет с серого на молочный. На этом фоне яркий, пестрый городок на колесах казался пришельцем, случайно завернувшим сюда из какого-то совсем другого мира.

Кристина бросила взгляд через плечо на припаркованный позади «Обскурион». Черный, мрачный, угрожающий, он подходил этому зыбкому туманному междумирью куда больше, казался увереннее, агрессивнее, сильнее. И предложение Джордана о помощи вдруг показалось рукой, протянутой не чтобы поддержать, а чтобы столкнуть в пропасть.

На завтрак циркачи вышли невыспавшимися и подавленными. Неопределенность их положения не могла не угнетать, а присутствие рядом «Обскуриона», похоже, всех держало в напряжении. Но когда с переносных мангалов потянуло жареным беконом и тостами, а в воздухе поплыл аромат кофе, все незаметно приободрились. Когда перед тобой стоит тарелка с аппетитной едой, мысли о мрачном будущем сами собой на время отступают.

Намазав тост джемом, Кристина налила себе самую большую кружку кофе, которую только смогла найти, – день обещал быть длинным и непростым, а она после подслушанного разговора так и не сомкнула глаз, – и устроилась на раскладном стуле чуть поодаль ото всех, так, чтобы держать в поле зрения «Обскурион» и спокойно подумать. В голове крутились слова Джордана об афише и совместном представлении и мысли о принтере, который, похоже, указал именно на нее. Последнее особенно давило. Цирк выбрал Кристину директором. Цирк сейчас находится в очень трудной ситуации, и она не имеет права малодушно отступить! Но ох до чего же страшно взваливать на себя такую ответственность! Это и в нормальных условиях было бы непросто, а уж сейчас!

И Кристина, и остальные циркачи то и дело поглядывали в сторону «Обскуриона». Никто не выходил наружу, не готовил еду, не начинал репетиции и тренировки… Как у них организован быт? Они вообще завтракают? Может, их пригласить к себе? Угостить? Знает ли кто-то, как положено себя вести в ситуации, когда встречаются два цирка, укомплектованные невидимыми для остального мира людьми, которых выбросило из их собственных жизней?

Циркачи «Обскуриона» высыпали на улицу чуть позднее, все одновременно, словно по команде, и выстроились шеренгой вдоль своего автокаравана. Все в тех же темных, защитного цвета штанах и комбинезонах, они и правда больше всего напоминали армейскую группу, готовящуюся к выполнению тактического маневра.

Артисты «Колизиона» позабыли о завтраке, с беззастенчивым интересом пялясь на коллег. Вот перед шеренгой появился Джордан, с Рондой чуть позади, и обвел своих людей взглядом, словно генерал, оценивающий готовность войска. Затем что-то негромко сказала Ронда, и шеренга циркачей распалась. Но не хаотично, а на четко организованные группы, каждая из которых занялась своим делом, быстро устанавливая на поляне вдоль обочины все необходимые снаряды и оборудование для тренировки.

Всего пара минут – и циркачи «Обскуриона» уже вовсю отрабатывали каждый свою цирковую рутину.

Кристина завороженно смотрела на взлетающих в воздух гимнастов, на строящих сложные фигуры акробатов, на мельтешащие шарики жонглеров, на эквилибристов и ходулистов, на хулахуперов и джамперов – и тщетно пыталась понять, чем то, что делают они, отличается от того, что делают артисты того же жанра, но в их цирке. Вроде бы одни и те же навыки, одни и те же приемы, но общее впечатление от представления «Обскуриона» – даже в таком черновом тренировочно-разминочном варианте – в корне отличалось от того, какое производил «Колизион».