Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Критикуя общие методы функционирования и управления польской армией, де Голль одновременно искренне восхищался личными качествами польских солдат и офицеров, а их готовность пожертвовать своей жизнью во имя родины рождала у капитана чувство глубокого уважения. Он с большим одобрением отмечал выносливость, боевой настрой и скорость передвижения в пешем строю солдат польской армии.

В какой-то момент де Голль почувствовал, что по мере приближения советских войск к столице появились «поразительные перемены» в настроениях и моральном состоянии польского населения. Он увидел другую Польшу: «Когда я оставил Варшаву, – писал французский офицер о весне 1920 г., – она была пьяна от триумфа, а столичная жизнь полна развлечений и наполнена радостным ожиданием скорой победы». Теперь же, когда существованию их страны грозила смертельная опасность, «люди всех сословий и возрастов встали под знамена». Повсюду служили торжественные мессы, чтобы призвать Бога помочь в борьбе против «безбожников» – большевиков и, возможно, против лютеран, «если пруссаки захотят воспользоваться тяжелым положением Польши и ударить в тыл»[128]. В своем военном дневнике за 30 июля он с удовлетворением отметил: «наконец-то чувство наступления возродилось в рядах наших союзников [Польши – Н.Н.]! А с ним возродились авторитет командиров и дисциплина солдат. И вовремя! Войска сражались, постоянно отступая, в течение шести недель: личный состав сократился до минимума, уныние давит на сердца и омрачает сознание, усталость и лишения тяготят измученные тела. Но вот, от военного руководства до солдата – все воспрянули духом. Командование, ранее охваченное оцепенением, вновь овладело собой: у него вновь пробудилась воля к победе, и тут же подкрепления, боеприпасы и провиант появились в войсках. Порядок проник в умы и в ряды бойцов, в сердце солдата вернулось доверие, а на его уста – песня»[129].

Взрыв патриотических настроений – «взлет национального чувства, которое превосходило все конъюнктурные политические и идеологические соображения»,[130]был близок сердцу французского офицера. 5 августа 1920 г. он написал в военном дневнике о большом количестве добровольцев и быстром росте численности польской армии. На изменение морального духа «польских братьев» де Голль вновь обратил внимание 14 августа накануне решающего сражения за Варшаву: «поляки подтянулись, настроены серьезно, среди них пробежал ветер победы, который я хорошо знаю»[131]. По свидетельству французского капитана, «город [Варшава – Н.Н.], несмотря на обычно свойственную ему беспечность, чувствует русских у своих дверей. Но теперь он уже не покорится безропотно [врагу – Н.Н.]: надо побеждать. Мученичество имеет свое величие, но оно несравнимо с величием триумфа»[132]. Де Голль описывает подготовку столицы к сражению на Висле: вырыты траншеи, восстановлена связь, везде вводится суровая дисциплина; реорганизованные подразделения польской армии способны теперь закрепиться на местности; много добровольцев; улицы и кафе опустели; все ждут наступления[133].

Выигранную поляками битву за Варшаву – «чудо на Висле» – де Голль назвал «прекрасной операцией… Наши поляки были окрылены, проводя ее, и эти же самые солдаты, еще неделю назад физически и морально измотанные, бегут вперед, совершая 40-километровые переходы в день. Дороги забиты жалкими толпами пленных и вереницей подвод, отнятых у большевиков»[134]. 26 августа, который станет последним днем записей в его военном дневнике, капитан написал еще несколько слов о победе поляков в войне с Советской Россией. По его признанию, общаясь с ними, «чувствуешь справедливую гордость [этого народа – Н.Н.] первой большой победой, одержанной возрожденной Польшей»[135]. Де Голль отмечал, что к концу советско-польской войны польская армия – «не без помощи французских инструкторов» – превратилась в довольно слаженный военный механизм с достаточно хорошей организацией управления вооруженными силами и высоким моральным духом. Вместе с тем, де Голль объективно оценивал боевую подготовку и умение вести бой польских военных, которых он призвал «принять Организацию и обучиться Методу» для дальнейших военных успехов[136].

Интерес де Голля к Польше после ее победы на Висле возрос в свете новой расстановки сил на европейской арене. В буржуазной Польской республике многие французские офицеры – включая де Голля – увидели молодое и энергичное государство на восточных границах Германии, способное вместе с Францией противостоять потенциальной немецкой агрессии. Это было тем более важно, что Россия оказалась утерянной в качестве традиционного союзника Третьей республики в борьбе с ее наследственным врагом. «Что касается Германии, – говорил де Голль, – … на континенте нам нужен союзник, на которого мы сможем всегда рассчитывать. Польша станет таким союзником»[137]. Вместе с тем, изучение личных документов капитана де Голля показывает, что он дистанцировал «свою» Францию, «бесстрашную, мудрую, полную решимости»[138], о цивилизаторской миссии которой он неоднократно упоминал в военных мемуарах, от «другой» Европы – Восточной, менталитет народов которой, политические и культурные традиции, исторические судьбы резко отличались от западноевропейских. Не стоит забывать и то, что участие французских военных – прямое или опосредованное – в «польской кампании» рассматривалось патриотом своей страны капитаном де Голлем как возможность возвеличить заслуги Франции в борьбе с идеологическим врагом – большевизмом (офицер предвидел к тому же кратковременное сближение Германии с Советской Россией и считал, что «германцы и московиты могли бы снова искать путь к объединению»)[139]и продемонстрировать безусловное военно-политическое преобладание Третьей республики в Европе.

«Каждое из наших усилий в Польше – это еще немного славы для Вечной Франции», – напишет де Голль в своем дневнике. Она, по словам французского военного, «стала для Европы мощной и бескорыстной рукой, на которую опираются, к которой взывают во время невзгод.

Здесь [в Польше – Н.Н.], за исключением нескольких ненасытных честолюбцев, нескольких задетых гордецов, нескольких ревнивых военных, все желают поддержки Франции, все верят в ее силу и ее справедливость… Из глубины своей беспокойной души Польша снова взывает к нашей помощи»[140]. В заключение хотелось бы еще раз отметить, что в личных документах французского капитана мы видим образ Польши через призму ее восприятия «человеком Запада». Соприкосновенность с различными сторонами жизни польского общества, чьи культурно-политические реалии не всегда совпадали с представлениями «настоящего европейца» о морально-этических принципах и способах функционирования военно-политических структур; неопытность польской политической элиты; отсутствие в течение долгого времени у поляков, с точки зрения де Голля, чувства ответственности за свое будущее, собственно говоря, и сформировали у него ту оценку поляков и Польши, о которой говорилось в начале статьи: одновременно суровую и снисходительную.

Наумова Н. Н

Французские либералы в первой половине XX века[141]

Изучение либерализма XX в. – непростое дело. По справедливому замечанию французского политолога Н. Русолье, никакое другое политическое течение не испытывало столько сложностей из-за семантических затруднений (экономический или политический либерализм), из-за ассоциации идей (либерализм – центризм, модернизм – «золотая середина») или из-за схожести его политических организаций (от партии радикалов и группы Демократический Альянс времен III Республики до Союза за французскую демократию В. Жискар д’Эстена)[142].

вернуться

128

Gaulle Ch. de. Op. cit. Р., 1983. Р. 98–99, 102.

вернуться

129

Gaulle Ch. de. Op. cit. Р., 1975. Р. 44.

вернуться

130

Guelton F. Op. cit.

вернуться

131

Gaulle Ch. de. Op. cit. Р., 1975. Р. 49.

вернуться

132

Ibid. P. 48.

вернуться

133

Ibidem.

вернуться

134

Ibid. P. 51.

вернуться

135

Ibid. P. 54.

вернуться

136

Ibidem.

вернуться

137

Цит. по: Уильямс Ч. Указ. соч. С. 72.

вернуться

138

Gaulle Ch. de. Op. cit. Р., 1975. Р. 55.

вернуться

139

См. подр.: Guelton F. Op. cit.

вернуться

140

Gaulle Ch. de. Op. cit. Р., 1975, Р. 41–42.

вернуться

141

Впервые опубликовано: Наумова Н.Н. Французские либералы в первой половине ХХ в. // Французский либерализм в прошлом и настоящем. М, 2001. С. 159–178.

вернуться

142

Dictionnaire historique de la vie politique française. P., 1995. P. 585–586.

11
{"b":"848094","o":1}