Но нужны ли мне эти сложности? Смогу ли я провести с мужчиной одну ночь без обязательств?

– А что насчет тебя? – вдруг спрашивает он.

– Что? – хлопаю глазами.

– Чем планируешь заниматься дальше? Станешь шефом?

– Нет. – резко отрезаю я, затем делаю глубокий вдох и прочищаю горло.

– В смысле, – складываю руки на груди. – У меня нет таких амбиций. Мне просто нравится готовить.

Последняя фраза получается какой-то совсем тихой, будто я только что призналась в том, что смотрю порно по утрам.

– Хм. – выдает Тристан в ответ.

– Хм? – я хмурюсь. – Что значит это твое «хм»?

Уголки его губ слегка дергаются вверх. Я что, его забавляю?

– Иногда «хм» это просто «хм». – пожимает он плечами, уставившись перед собой.

– Нет. Погоди. – вскидываю руку, и он тут же упирается в нее торсом.

Мы останавливаемся, и я разворачиваюсь к нему лицом. Его взгляд опускается вниз на мою руку, которая все еще лежит на его животе. Сильном. Подтянутом животе. Кажется я нащупала кубики. Отдергиваю руку и поднимаю голову, чтобы взглянуть ему в глаза.

Тристан прикусывает нижнюю губу и с интересом изучает меня.

– Могу даже представить, что за мысль пронеслась в твоей голове. – продолжаю я, поражаясь собственным эмоциям в голосе. Но почему-то не могу остановиться. То ли дело в алкоголе, то ли просто не хочу осуждения. Ненавижу его. Терпеть не могу.

Тристан склоняет голову набок.

– Если знаешь, зачем спрашиваешь?

– Представлять и знать – не одно и то же.

– Смотрю, ты любишь спорить. – он делает шаг ко мне.

– А ты уходить от ответа. – вскидываю подбородок.

– На самом деле нет, мне просто нравится с тобой спорить.

Он улыбается, и меня накрывает теплом изнутри. Никогда раньше не видела такой улыбки на губах мужчины. Обычно они похотливые, сексуальные, высокомерные, глупые или же натянутые. Но его улыбка другая.

Убираю волосы назад, потому что вдруг становится намного жарче.

– И? – спрашиваю, все еще ожидая ответа.

– Что и?

Непроизвольно закатываю глаза.

– О чем ты подумал, когда я сказала, что не хочу быть шефом?

– Почему тебе так важно, что думают другие?

– Я знаю, что думают другие. Многие даже не бояться говорить мне это в лицо. Но мне интересно, разделяешь ли ты их мнение.

– Почему? – склоняет голову набок.

Потому что я надеюсь, что хотя бы ты меня не осудишь.

– Потому что ты меня не знаешь. – складываю руки на груди. – И мне кажется, ты уже решил, чем будешь заниматься в ближайшие пять лет.

– Хм. – чешет подбородок и убирает руку в карман. – Сначала скажи, о чем подумала ты, и тогда я озвучу свои мысли.

Легко. Уже несколько лет я слышу одно и то же.

– Повар, который не хочет быть шефом. Странно. Глупо. Неразумно.

Вот, о чем думает моя семья. И не только они. Почему-то всем вокруг трудно принять тот факт, что я не стремлюсь к большему.

Тристан сокращает расстояние между нами, и мне приходится запрокинуть голову назад, чтобы не разорвать зрительный контакт.

Запах лета касается кожи.

– Я думал о том, – его пальцы вдруг обхватывают прядь моих волос. – Что у тебя красивые волосы. Как темный шоколад. Ты всегда убираешь их, когда готовишь. Так что, я удивился, когда сегодня ты их распустила.

Я моргаю. Раз. Второй.

Он отпускает прядь и делает шаг назад.

– Если не хочешь быть шефом, не будь. – пожимает плечами. – В этом нет ничего странного.

Мне вдруг захотелось признаться. В том, что долгое время покоилось где-то глубоко. В том, что казалось неправильным до этого момента.

– Не хочу работать с папой. Он собирается отдать мне один из ресторанов через год или два. Потом еще один. Мечтает о том, что я унаследую его бизнес. А я этого не хочу. – сглатываю ком в горле. – В моей семье только я пошла по его стопам. Братья учатся за границей, сестра…она вообще никого не слушает и делает все, что в голову взбредет. Поэтому все свои мечты отец оставил мне.

Тристан кивает. Так, будто и без моих слов обо всем этом знает. Не понимаю, зачем я вообще все это ему рассказываю. Но с ним честность дается легко.

– Все просто, Эмма. – тихо говорит он. – Иногда не сложно делать то, что любишь. Но намного важнее и труднее не делать того, чего не хочешь. Ты готовишь, потому что любишь. Вопрос лишь в том, сможешь ли ты не делать того, чего от тебя ждут.

Вот оно.

Смогу ли я? Что если все это временное помутнение? Или страх? Вдруг я просто не хочу брать ответственность или боюсь быть хуже отца. Боюсь, разрушить то, что он так долго строил?

– Не хочешь подняться? – киваю на здание слева от нас. – Еще немного выпить?

Его брови удивленно взлетают вверх.

– Ты здесь живешь?

Молча киваю и подхожу к старому трехэтажному сооружению. Папа хотел купить мне новую квартиру, в месте получше, но мне и здесь хорошо. Само здание красивое и пахнет историей. Это придает стенам характер. А новые места…ну, они все на мой взгляд, все одинаковые.

Тристан следует за мной до самого лофта.

Слышу, как он закрывает за собой дверь. Пробегаюсь взглядом по открытому пространству и включаю лампу у дивана в центре. Дверь на балкон слегка приоткрыта и пропускает ночной воздух. На кофейном столике пара книг и пепельница. Повсюду растения, на кухне справа небольшой круглый столик. Вроде никаких лишних вещей. Я не ждала гостей, и уж точно не предполагала, что приглашу сюда Тристана. Не знаю, зачем вообще сделала это. И тем не менее мы здесь.

Бросаю сумку на диван и разворачиваюсь к мужчине с запахом лета.

– C’est magnifique (франц. «здесь красиво»). – говорит он, смотря прямо мне в глаза.

Так и знала, что мне понравится его французский.

– Merci.

Не совсем понимаю, как оказываюсь в его объятиях, но его губы находят мои. Одна его рука путается в моих волосах, а вторая прижимает к себе за талию.

Обхватываю его руками за шею и встаю на носочки, чтобы быть ближе.

Внутри меня не оживают бабочки.

Не взрываются фейерверки, которых я ждала.

Простое тепло. Одно бесконечное, всепоглощающее тепло.

Колени не дрожат.

Сердце не выпрыгивает.

Я чувствую его тело своим, чувствую его вкус на своих губах, и он кажется мне знакомым. Как если бы мы уже делали это раньше много раз. Его щетина царапает мне подбородок, и эти ощущения тоже почему-то не ощущаются как новые. Словно странное дежавю.

Я разрываю поцелуй.

– Это ошибка. – тяжело дышу ему в губы. Он рассеянно кивает, и я снова притягиваю его к себе. Мне нравится, как его язык ласкает мой. Неторопливо. Уверенно. Словно он знает наизусть каждую клеточку моего тела.

Снова отрываюсь от него.

– Я…я только вчера рассталась с парнем. – шепчу, ища глазами его синеву. – Не думаю, что…

Тристан выпускает меня из объятий, тяжело дыша.

– Не думаю, что это правильно. – заканчиваю, шумно выдыхая.

Увеличиваю расстояние между нами.

– Прости. – хрипло говорит он.

– Не за что извиняться.

– Нет, есть за что. – возражает он, качая головой, и опускает взгляд. – Я не был до конца честен с тобой. Ты права, это было бы ошибкой.

– Хочешь выпить?

Он кивает, и я тут же разворачиваюсь в сторону кухни.

Странный вечер. До чего же странный вечер.

Достаю вино из холодильника, два бокала из шкафчика и ставлю их на столик. Тристан проходит на кухню, потирая рукой шею, и я ловлю себя на мысли, что даже само его присутствие в моем личном пространстве ощущается знакомым.

Дикость, но это так.

– У тебя есть сыр? – спрашивает он.

– Да, – киваю себе за плечо. – в холодильнике.

Опускаюсь на один из двух стульев за столом и открываю бутылку.

Тристан быстро находит дощечку, нож, сыр и присоединяется ко мне.

Я разливаю вино. Он нарезает сыр.

Ловлю себя на мысли, что до этого момента никогда не приводила к себе едва знакомого мужчину. Но есть в Тристане что-то такое…Не знаю. Похоже на то самое чувство, когда ты наконец натягиваешь любимую пижаму после тяжелого дня. Уют. Безопасность.