Хлюпая ногами по мокрой земле, я обошла гараж и увидела две четкие колеи от больших колес. О! Похоже, Сева приезжает в свой лесной дом именно с этой стороны, а значит, если идти по колеям, можно добраться до шоссе.

Любопытства ради я сделала пару шагов по импровизированной дорожке и обнаружила, что уже через несколько метров она теряется в траве. Впрочем, при желании, отыскать путь было возможно, но для этого требовалась как минимум сухая погода – шлепать по грязи было очень неудобно.

Я повернула обратно к избушке и вдруг услышала голос Всеволода:

– Аня! Где ты?

Прибавила шаг.

– Аня!

В его тоне слышалось беспокойство. Я обогнула гараж, потом свернула за угол дома и столкнулась с Севой лицом к лицу.

– Слава Богу! – облегченно вздохнул он. – Где ты была?

– Гуляла, – ответила, с удивлением его разглядывая.

Выглядел Всеволод странно. Несмотря на сильный холодный ветер, мужчина стоял на улице с голым торсом, в старых спортивных штанах и резиновых тапочках на босу ногу.

Он что, ходил по лесу в таком виде?..

Хм. Сложен мой новый знакомый по-настоящему потрясно. Но выходить из дома в ненастье полуголым, как минимум зябко и неуютно.

– Ты тоже гулял? – скептически уточнила я.

– Почти, – кивнул он. – Проверял, не попался ли в мой капкан кто-нибудь, кого можно приготовить на ужин.

– Стесняюсь спросить, Сева. Тебе не холодно?

– Нет, – улыбнулся он. – Не холодно. А вот ты можешь замерзнуть. Идем в дом, Аня.

Спорить не стала, молча пошла за ним. Все-таки я еще не завтракала, а путь до деревни совсем не близкий.

Кстати.

– Сева, так ты расскажешь, по какой дороге нужно идти в Красово?

– В какое Красово? – искренне удивился Всеволод, пропуская меня в сени. – Ты, что же, собралась домой?

– Ну да. Дождь ведь закончился.

– Аня, сегодня об этом не может быть и речи.

– Почему?

– Потому что ты не дойдешь до деревни – ни одна, ни вместе со мной. В лесу такая грязь, что через нее можно перелететь разве что на крыльях. Но это не самое главное. Вчера был ливень, поэтому звери сидели в своих норах и логовах. Никто не охотился, понимаешь? Сегодня же все они выйдут на промысел до того, как наступит ночь. Находиться в чаще может быть попросту опасно. Нужно подождать еще.

– А если снова пойдет дождь? И будет лить целую неделю? Мне придется жить у тебя до конца лета?

Его взгляд стал серьезным.

– Тебе неприятно здесь находиться? – спросил Сева. – Не нравится дом? Или тяготит мое общество?

– Вовсе нет, – удивилась я. – С чего ты это взял?

– Тогда почему ты так настойчиво пытаешься уйти в деревню, несмотря на погоду и здравый смысл?

Я вздохнула.

– Потому что там мои бабушка и дедушка. Они не знают, что я жива, сыта и нахожусь в крепком теплом доме. Они думают, что я, замерзшая и голодная, лежу где-нибудь под сосной и из последних сил жду, когда меня найдут и спасут. Эти старики – самые родные и дорогие мне люди. И мне становится горько и страшно от одной только мысли, что бабушка и дедушка станут сильно переживать.

– Ты так крепко их любишь?

– Конечно. У меня больше никого нет.

Сева несколько секунд молча смотрел мне в глаза. Потом кивнул головой и скрылся в ванной.

Я пошла в кухню, заварила чай.

За окном снова начал накрапывать дождь.

Похоже, придется провести в этой избушке еще какое-то время, возможно, остаться до следующего утра.

Странно. Неужели о домике Всеволода никто не знает? Если я смогла отыскать эту избушку, значит, ее могут найти и другие. Луковы наверняка подняли на ноги и полицию, и все окрестные села. Почему же никому до сих пор не пришло в голову искать меня здесь?

Бедный дедуля. У него слабое сердце, и от переживаний ему может стать плохо. Вчера весь день поливало, как из ведра. Сумеет ли скорая добраться до Красово, если с дедом случится беда?..

Я подошла к окну. Его стекло было сплошь усеяно маленькими прозрачными каплями. В глазах защипало от слез. И зачем я пошла за этими дурацкими грибами?..

На мои плечи опустились сильные горячие руки.

– Не грусти, – мягко сказал Всеволод. – В конце концов все будет хорошо.

Я глубоко вздохнула. На самом деле, мне надо быть благодарной и судьбе, и конкретно этому человеку. Он пустил меня в свой дом, обогрел, накормил, отдал в мое распоряжение целую комнату. Ведет себя очень дружелюбно, не прогоняет, хотя я нахожусь у него в гостях уже вторые сутки.

– Так как там твой капкан? – спросила у Севы, желая увести и себя, и его от разговора о моем возвращении в деревню.

– Никак, – мужчина отошел к столу, налил себе чаю. – Он оказался пустым. Вечером проверю его снова.

Да, еще немного мяса нам бы не помешало. На сегодня еды хватит, да и завтра на обед кое-что останется, а вот ужинать, кроме как овощами, будет нечем.

Дождь продолжался около часа. За это время мы с Всеволодом успели позавтракать, убрать посуду и сделать в доме небольшую уборку. Вернее, уборку делала я (смахнула с мебели пыль и помыла полы), а он переходил из комнаты в комнату, стараясь мне не мешать.

Когда небо разъяснилось и появилось солнце, Сева предложил немного прогуляться.

– Ты же говорил, что сегодня ходить по лесу невозможно, – напомнила я.

– А мы далеко не пойдем, – улыбнулся он. – Хочу показать тебе нечто интересное. Не сидеть же нам целый день дома, верно?

На прогулку Всеволод зачем-то взял глубокую алюминиевую миску.

– У меня нет ведра, – объяснил мужчина. – А тара нам с тобой пригодится.

– Будем что-то собирать?

– Ага. Кое-что вкусное.

От дома мы отошли действительно недалеко: метров через десять от крыльца свернули влево, потом еще раз влево у высокой елки и вышли к длинному узкому оврагу. Собственно, там-то нас и ждал обещанный сюрприз – край оврага оказался поросшим густыми зарослями дикой малины.

– Вот это да, – присвистнула я. – А где же ягоды? После вчерашнего ветра, наверное, ни одной не осталось.

– Еще как осталось, – подмигнул Сева и осторожно раздвинул колючие кусты.

Я ахнула и кинулась срывать маленькие розовые плоды.

– По краям малина осыпалась, а ту, что внутри, ветер достать не смог, – сказал Всеволод, помогая мне собирать «урожай».

Одну ягодку я закинула в рот. Потом вторую, третью…

Что ж, лесная малина, конечно, кислее, чем садовая, да и размеры у нее скромнее, однако на вкус она все равно приятная.

Всеволоду лесные вкусняшки тоже понравились, если я ела их по одной штучке, то он – целыми горстями. Алюминиевая миска при этом мистическим образом тоже успевала наполняться.

– Сева, здесь есть еще какие-нибудь ягоды? – поинтересовалась я, когда в нашей посудине больше не осталось места.

– Здесь – нет, – ответил он. – В других местах есть. Но мы до них не дойдем, сейчас слишком грязно. Если хочешь, можем просто погулять.

И мы пошли гулять. Погода становилась все лучше и лучше, а вместе с ней улучшалось и мое настроение. Если солнце будет светить так жарко и дальше, то уже завтра днем я наверняка буду в Красово.

…В лесную избушку мы вернулись после полудня. Пообедав, долго сидели в гостиной и разговаривали.

– Так в каком музее ты работаешь, Аня?

– Пока в этнографическом.

– Почему пока?

– Потому что я не знаю, как долго он будет держаться на плаву. Директор сказал, что в конце лета нас могут закрыть. Вроде бы условия, в которых хранится коллекция, не отвечают установленным нормам, а так как среди экспонатов имеются уникальные предметы старины, их у нас могут попросту забрать.

– Забрать? Разве у музея можно что-то забрать?

– При желании можно. К тому же, наш музей частный, а те, кому приглянулись его экспонаты, относятся к известным государственным хранилищам.

– Так претензии надуманные? Или у вас действительно плохие условия?

Я вздохнула.

– Не так и не этак. Условия у нас нормальные, но поддерживаем мы их из последних сил. Если в музей придут пожарные или эпидемиологи из санэпидемстанции, они без труда найдут кучу нарушений. А если покопаться в современных стандартах, некоторые нарушения можно классифицировать, как представляющие опасность для посетителей. Для нас это – смерть, ибо на то, чтобы устранить все недочеты, у музея просто нет денег.