Впрочем, мою бывшую наставницу это ничуть не тронуло.

— Хм, — Холисса задумчиво накручивала на палец локон. — Это звучит довольно странно, но, наверное, я должна извиниться перед тобой.

— За что? — мрачно спросила я.

— Вот и думаю, что не за что. — Она откинулась на спинку стула и закинула ногу на ногу. — Но ты всё-таки уже не моя ученица, а настоящая ведьма. А ведьмы решают вопросы между собой открыто.

— И какой вопрос ты хочешь решить? — нахмурилась я, стараясь унять поднимающуюся внутреннюю бурю.

Спокойно, Янига. Спокойно. Ты — госпожа ведьма, а не девчонка деревенская, чтобы при опытной ведьме истерики из-за любовника закатывать.

— Вынуждена признать, что твои зелья и в самом деле очень хороши, дорогая. — Холисса разглядывала ногти на руке. — Не ожидала. Я думала, люди врут, как обычно, но ты меня очень удивила.

— Ты о чём? — в полном недоумении я смотрела на бывшую наставницу.

Я-то думала, что она за Джастера или за свою грубость про любовников хочет извиниться, а она про зелья говорит! Да какое мне дело до того, чьи зелья лучше?! Я вообще не ведьма любовной магии!

— Об твоём балаболе, разумеется. Грешным делом, я решила поначалу, что он твой любовник. А он признался, что ни разу с женщиной не был, потому что от волнения ничего не может, а на твоё зелье у него денег нет.

Холисса весело рассмеялась, глядя на моё вытянутое лицо.

— Янига, дорогая, конечно, твои торговые дела идут хорошо, но нельзя же быть настолько… неуступчивой ведьмой!

Неуступчивая ведьма? Я?!

От такого неожиданного заявления я поперхнулась и закашлялась. Холисса терпеливо дожидалась, когда я приду в себя.

— Надо быть добрее к людям, дорогая. Неужели ты не могла пожалеть беднягу и продать ему зелье подешевле? Раз уж он тебе, как любовник, не интересен, пусть бы со служанками развлекался. Подумать только, бродячий шут — и невинный, как дитя…

Я слушала и не могла поверить тому, что слышала. А Холисса продолжала, уже не обращая внимания на меня.

— Конечно, я решила ему помочь по доброте душевной, ты же меня знаешь. Он так мило краснел, отнекивался и смущался! Говорил, что ты будешь сердиться, и это очень дорого, и он такой милости с моей стороны не заслуживает… Он даже не знает, как ошибается!

— Ошибается? В чём ошибается? — голос получился немного хриплым, и я поспешно взяла кружку с водой. В душе и мыслях у меня творилось невесть что.

— В том, что ты на него рассердишься, разумеется! — Холисса рассмеялась. — Надо же придумать такую чушь! Он же тебя совсем не знает! Знаешь, я думаю, что он с тобой вовсе не из-за песен.

— Не из-за… А почему?!

— Я-то вчера решила, что он хитрит, но, кажется, я ошиблась. Этот бедняга в тебя попросту влюбился. Впрочем, для такого юнца это обычное дело: найти красивую девицу и вздыхать в стороне, вместо того чтобы вести себя как мужчина! А этот и вовсе оказался мечтатель, каких поискать!

Я смотрела на неё, едва ли не открыв рот. Она сейчас вообще о ком говорит?!

— Что ты так удивляешься, Янига? Конечно, я знаю, почему ты его подобрала. Ты всегда любила этих бродячих пустомелей слушать, но никогда не позволяла им ничего больше! Хотя должна заметить, поёт он весьма не дурно. Нет, не подумай, я тебя не осуждаю! У каждого свои причуды. Нравятся тебе его сказки — слушай! В конце концов, он на самом деле хорош в своём ремесле. И не только в нём…

Холисса довольно улыбнулась, проведя пальцем по губам.

— Мне его даже немного жаль. Он так и не понял, что ведьмы никогда не будут ссориться из-за любовника, каким бы смазливым он ни был. Ты представляешь, я к нему и так, и этак, а он упёртый, как камень. «Не смею», — говорит, и всё! Пришлось пригрозить ему проклятием, чтобы он всё выпил.

Я смотрела на бывшую наставницу и не верила своим ушам. Холисса легко и просто рассказывала о том, что она делала, словно я по-прежнему её ученица, а она объясняет, как должна вести себя ведьма с понравившимся ей мужчиной.

Ведьмы не ссорятся из-за любовников…

В следующий миг я вдруг подумала, что между мной и Холиссой целая пропасть.

Она в самом деле ничего не понимает в любви. И даже не хочет понимать. Для неё все отношения сводятся к тому, чтобы опоить любовным зельем того, кто ей приглянулся, и развлекаться с ним, пока не надоест.

Холиссу никогда не заботили ни чувства этих мужчин, ни их дальнейшая судьба, ни те женщины, у которых она отбирала себе любовников.

Кто смеет перечить ведьме? Кто хочет получить проклятие?

Никто.

Зато многие хотели получить помощь ведьмы в сердечных делах. И ведьмы помогали зельями, приворотами и проклятиями.

«…любовь травами не лечится. Она или есть, или её нет. Иногда человеку может помочь магия, а иногда важнее и нужнее мудрый совет…»

Джастер был прав. Ведьмы забыли своё мастерство. Забыли свою силу, забыли всё, что делало их настоящими ведьмами.

Всё, что они умели, — скверные зелья из «мусора» на одну ночь, после которых голова трещит, хоть помирай.

Всё, что я умела до того, как встретила Шута.

Так. Стоп. Что она сделала?!

— Ч-что? — Я спросила так тихо, что сама не услышала своего голоса. — Ты напоила его…

— Я дала ему своё лучшее зелье. — Холисса сердито поджала губы. — Лучшее! И ничего не получилось. Ни-че-го! Представляешь?! Я была очень раздосадована. Очень.

Она нахмурилась и недовольно стрельнула на меня глазами.

— В общем, мне пришлось дать ему твои.

Чёрный лёд внутри затрещал и дал трещину.

Великие боги…

— Мои?

— Да, твои зелья. — Она стучала пальцами по столу. — В первый раз такого упрямца вижу. Но, должна признать, всё прекрасно получилось. Мало того, под нами даже кровать сломалась! Никогда такого не было…

Грохот и женский смех посреди ночи.

«Обычное зелье можно перетерпеть…»

В голове что-то сдвинулось, но Холисса ещё не закончила делиться впечатлениями.

— Кстати, ты правильно его не подпускаешь. Он, конечно, тот ещё затейник, но тебе совсем не подходит. Слишком пылкий. К тому же ему с тобой будет неудобно, ты для него маленькая. Не обижайся, дорогая, но это правда. Поверь мне на слово.

От таких слов у меня от смущения заалели щёки, а к концу тирады от возмущения полыхали даже уши. Я знаю, какой он затейник! Джастер мне подходит! Во всём подходит! И… и он ни разу не говорил, что я для него маленькая!

— Не красней, как девочка, Янига, ты взрослая ведьма. — Холисса покосилась на меня и вздохнула. — Признаться, я этого наглеца к утру сама чуть не прокляла. Его счастье, что у меня сил даже говорить не было! Это ж какую наглость надо иметь, чтобы творить такое и извиняться при этом…

Она замолчала, и я с изумлением впервые в жизни наблюдала, как на её щеках появился румянец.

— Кстати, скажи ему, пусть не прячется, я больше не сержусь. У меня до сих пор всё болит, но мне даже не жаль, что я потратила на него твои зелья.

«Твоего зелья теперь пять капель на всю ночь хватит…»

«Сама меня напоила, сама всё и получишь».

С моего разума окончательно спала какая-то пелена.

Чёрный лёд рассыпался кусками, и эти куски таяли, готовые течь слезами внезапного облегчения.

Дура.

Великие боги, какая же я дура!

Холисса всегда получала в свою постель любого, на кого положила глаз. И она никогда не стеснялась использовать для этого свои зелья. Или проклятия.

«Ты знаешь, на что способно проклятие ведьмы. А есть ещё проклятие некроманта… Представляешь разницу в силе?»

Да, Джастер, после Чернецов очень хорошо представляю.

Холисса не оставила ему выбора.

Джастер не мог проигнорировать её угрозу проклятием, не раскрыв тайну своего дара, и ему пришлось выпить любовное зелье. Моё зелье, которое во много раз сильнее тех, что делала Холисса.

Шут не хотел спать с ней. И, если бы не моё зелье, которое я сама дала бывшей наставнице, у него бы всё получилось.

И, может быть, он бы даже пришёл ко мне, как тогда…