— Завтрак, госпожа. — Кузнец, уже одетый, поставил поднос на стол. — Чем ещё…

Чем ещё…

Ничем. Никто и ничем мне уже не поможет.

Мой мир рухнул.

Ничто больше не имело значения.

— Мы завтра уезжаем. — Я не смотрела на парня, снова закрыв глаза и подставляя лицо свету. — Будь добр, позаботься о припасах в дорогу. Больше ничего не нужно. И не беспокой меня сегодня.

— Как прикажете, госпожа, — отозвался кузнец. — Всё исполню.

Микай ушёл, а я ещё немного посидела, а потом встала, взяла сумку и спустилась вниз. На конюшне я велела оседлать Ласточку и поехала прочь из города.

Находиться в «Золотом яблоке» я больше не могла.

От Шемрока я уехала далеко.

Вдоль по берегу, в другую сторону, чем мы ездили всего день назад, — Великие боги, неужели это было так недавно?! — на прогулку.

Только когда река резко сузилась, я поняла, что добралась до того самого Щучьего острова. Спешившись, я привязала Ласточку к дереву, села на траву и позволила себе разрыдаться и прокричаться, выплёскивая боль и обиду.

Течение показалось мне тихим, дно было песчаным, и я решилась. Сняв платье, я вошла в воду.

Ласковая благословенная Волокушка окатила меня с головой. Теплая поверху и холодная в ногах, она подхватила меня и закачала, словно мать. Я лежала на её волнах, смотрела в небо, и боль в душе притуплялась, а чёрный вихрь укреплялся в своих оковах.

Только даже благословенная вода Датри не могла избавить меня от этого холода внутри.

Я сидела на берегу, греясь и обсыхая на солнце. Насколько ярко и красиво было вокруг, настолько чёрно и мрачно было на душе и в мыслях.

Больше всего мне хотелось умчаться по дороге куда глаза глядят, но я понимала, что это ничего не изменит. Это в начале лета деревенская ведьма Янига могла позволить себя такое ребячество.

И дело было даже не в том, что Микай кинется меня искать.

И не в том, что я бросила вызов Вахале.

И не в том, что за моей головой будут охотиться разбойники и «волки». Это Джастеру триста «роз» — ни о чём. Для всех других это ого-го, какие деньги.

Просто…

Госпожа ведьма Янига, снявшая проклятие с Пеггивиллля, спасшая караван домэров, уничтожившая нечисть и нежить на Гнилушке, «покаравшая» опасную банду разбойников во главе с атаманом, снявшая проклятие с Волокушки и принявшая Шемрок под своё покровительство, так поступить не могла.

Значит, мне придётся вернуться в «Золотое яблоко», смотреть в глаза Холиссе и делать вид, что мне всё равно. Мне придётся дотерпеть до завтра, чтобы Микай спокойно отправился в Кронтуш.

А потом… Потом я уеду. Одна.

Всё равно, что я не успела выучить эти самые глифы. Не важно, что я бросила вызов Вахале и она сильнее меня. Какая разница, сколько там награда за мою голову.

Это всё больше не важно.

С моим везением в одиночку я до соседнего города не доберусь.

А он… Он пусть делает, что хочет.

Кобель паршивый!

Ненавижу его!

— И не нужны мне твои подарки! — Я сорвала с шеи оберег и, широко размахнувшись, зло швырнула его в воду. — Ничего мне от тебя не надо! Ничего!

Коготь кхвана без плеска опустился на дно протоки. Бисерную нитку на глазах заносило песком. Но мне этого показалось мало.

— Не хочу! Ничего от тебя не хочу! И подавись ты своей судьбой!

Я с силой дёрнула браслет, но мокрые нити сплелись между собой и не желали рваться или развязываться. Разозлившись, я схватила пояс, выдернула из ножен кинжал, поддела кончиком нити браслета и дёрнула лезвие на себя.

Заточенный Шутом клинок не подвёл. Разноцветные бусины брызнули в стороны, теряясь в прибрежной траве. Перерезанные нити отлетели в воду, и только тихо плеснуло где-то в камышах.

В следующий миг я почувствовала себя не просто голой, а очень беззащитной и одинокой.

Я села на траву, обхватила колени и снова зарыдала, но уже от глубокой жалости к себе.

Вернулась обратно я только к вечеру.

Опустошённая, голодная и уставшая. Купания в Волокушке и благословения Датри хватило ненадолго. Чем ближе я подъезжала к городу, тем сильнее во мне вскипали злость и обида.

Стражники у ворот даже не посмели меня ни о чём спрашивать, только порскнули за раскрытые створки ворот, но мне не было до них никакого дела.

«Золотое яблоко».

Вот куда я не хотела, но вынуждена была ехать. Улицы Шемрока по вечернему часу были пустынны. Ласточка звонко цокала подковами, а я молила Великих богов о том, чтобы до завтрашнего утра не встретить ни Шута, ни Холиссу.

Прислуга на постоялом дворе была тише воды, ниже травы. Спешившись, я бросила поводья Ласточки, оставляя её на попечение слуге, закрывавшему за мной ворота, и пошла к себе.

Первое, что я увидела, открыв дверь в комнату, — стоявший у окна Джастер.

Он ждал.

Не говоря ни слова, я прошла в спальню, подошла к кровати и бросила на неё сумку.

Джастер обернулся.

И я поняла, что. если посмотрю ему в глаза, если он скажет хоть слово, — я не выдержу.

Просто не выдержу.

И тогда…

Тогда вместо ведьмы-защитницы будет ведьма-разрушительница.

— Я не желаю тебя больше ни видеть, ни слышать. — Я отвернулась от него, с трудом сдерживая поднимавшуюся внутри ярость и ненависть. — Завтра утром я уезжаю. А ты делай что хочешь. Мне ничего от тебя не надо! И меч свой тоже забери!

Несколько мгновений стояла тишина, а затем я услышала тяжёлые шаги и звук закрывшейся двери.

Живого меча на стуле не было.

Я упала на кровать, обняла подушку и снова зарыдала.

Утром меня разбудил Михай, принёсший завтрак. Я так и уснула вчера, не раздеваясь и наревевшись вдосталь. Наверно вид у меня был помятый, но Микай смотреть на меня боялся.

— Всё готово, госпожа, — он неловко сжимал в кулаки края рубахи и смотрел в пол. — Как велено, собрано всё. Капитан молвил, шоб не шибко задерживались, покуда ветер попутный.

— Ты готов? — Я хмуро ковырялась в миске каши.

За весь вчерашний день я не ела, и, хотя в животе едва не забурчало от голода, настроение у меня было скверное.

— Готов, госпожа. Токма вас с госпожой Холиссой ждём…

— Хорошо, — я махнула рукой, с трудом подавив новую волну злости и раздражения. — Иди. Я поем и спущусь.

Кузнец неловко кивнул и торопливо выскочил в коридор, облегчённо выдохнув за дверью.

Спустя некоторое время в дверь постучали. Я решила, что это прислуга пришла забрать посуду.

Но вместо служанки дверь открыла Холисса.

— Доброе утро, дорогая.

Она прошла в комнату и беззастенчиво уселась за стол.

— Вижу, ты уже позавтракала?

— Да. — Я постаралась ответить ровно и спокойно.

Ещё не хватало перед ней себя позорить из-за какого-то… какого-то… кобеля. Балабола приблудного.

Не дождутся! Ни он, ни она!

— Что-то ты не очень хорошо выглядишь. — Холисса внимательно прищурилась. — Не заболела?

— Не выспалась, — сердито буркнула я в ответ.

— Это потому что ты до сих пор одна, дорогая. Не будь такой привередливой, Янига. Заведи уже себе любовника, в конце концов! — Бывшая наставница снисходительно улыбнулась, глядя на меня. — И не смотри на меня так, весь город знает, что ты никого к себе не подпускаешь. Это ж подумать только, прибрать к рукам таких красавцев, и ни один тебе не интересен как мужчина! Ты же ведьма, чего ты ждёшь, я не понимаю…

Да как она смеет… говорить мне… такое!

Я стиснула зубы и изо всех сил сжала кулаки под столом, с трудом сдерживая поднявшийся гнев.

Терпи, Янига! Терпи! Немного осталось! Совсем скоро всё закончится!

— Или первый раз тебя так сильно разочаровал? Так я же говорила тебе, что надо выбирать опытного мужчину, а не…

— Что ты хотела? — резко и грубо перебила я.