Я помню всё, как наяву. Всё так, как было. Всё, вплоть до малейших деталей. Всю эту историю.

Осколки цивилизации разбросаны по четырём сторонам света. В очагах, где теплились воля и надежда. Людские анклавы выбрали индивидуальные пути развития и способы сохранения популяции. Обречённые прозябали практически в полной изоляции друг от друга.

Сама Матерь-Земля отвернулась от заблудших детей. Планету окутали толстые слои облаков, а поверхность остыла. Неизбывный страх поселился в человеческих сердцах. Как и в потомках – этот страх заставлял ежечасно помнить о содеянных ошибках и уповать на прощение.

Укрощённым придётся сделать заведомо невозможное – измениться.

В тот день по одному из затерянных районов Великой Пустоши следовал путник.

Дул сильный, порывистый ветер. Непрекращающиеся стенания стихии срывали и разносили с покрытой наледью земли беспрерывно падавший снег. Но завывания вьюги ложились пасторальной симфонией в сравнении с происходящим в небесах. Гром проповедовал эхом, а молнии, бьющие вековечными очередями, разрывали замёрзшую землю в клочья. Кошмар превращался в явь на просторах юдоли плача, отгоняющей людей буйством. Не потому, что разъедающая природа непригодна для жизни, а поскольку холод, метель, гром и молнии играли ширмой, сладкой колыбельной дремлющим силам, карающим любого, кто потревожит ненасытный покой.

Искатель держал путь на север.

Дорога петляла по узкой долине, некогда наполненной потоками давно забытой могучей реки. Горные цепи обступали пилигрима, прокладывая направление. Царивший полумрак сопровождался нескончаемым рёвом хаотично клубящегося снега. Сыпался грохот, а ослепительные вспышки в небе давали возможность на миг оценить горизонт. Порой удавалось различить руины колоссов прежней эпохи, воздвигнутые культурой предтечи и ставшие курганными надгробиями.

Только однажды за всю многовековую историю феномена Пустоши, в не столь отдалённом прошлом, союзные армии обдуманно вторглись на проклятые земли. Просчёт стоил смельчакам очень дорого. Сейчас же всё протекало иначе.

Скиталец осознавал риск, но щемящая тревога в груди неуклонно толкала вперёд. Он без натуги, не останавливаясь ни на мгновение, преодолевал десятки километров с нечеловеческим темпом. В его очах читалась толика сомнения. Но стремление дойти до искомого говорило о немеркнущей вере и переполняющей надежде.

Плащ из тёмно-серого меха, походная сумка на плече и меч, перевязанный алой нитью за спиной, неразлучно соседствовали в тяготах.

Путь подходил к развилке. Древняя река раздваивалась на рукава – на северо-восток и северо-запад. Направление разъединяло изголовье горного хребта, уходящего в небеса и продолжавшегося многие мили. Здесь, единожды за время движения, путник замешкался. Он замедлился перед льдом и камнем, с невозмутимым взором плутая в догадках. Подумать было о чём. Неверный шаг разрушал мечты и планы. Представлялось, что, подчиняясь его воле, два пути сойдутся в один, а препятствующий пик уйдёт под землю. Но случилось чудо. Пронзительный взгляд мужа устремился на северо-запад. Вдалеке с непроглядного облачного небосвода стали прорываться солнечные лучи. Молниеносно, без колебаний и особых усилий, странник разбежался, отскочил от тверди и взлетел. Словно произошёл залп из пушки. На месте прыжка образовалась воронка. Вездесущим ястребом он летел к своей цели. Точка приземления оказалась на вершине крутого обледенелого утёса. Ему предстал вид равнины и девственного небосклона с сияющим в вышине солнцем.

Перед путником разворачивалось сражение.

Нападению подвергся отряд численностью до двухсот человек. Над построением развевался стяг Святого независимого города.

Воинство состояло из отборнейших гвардейцев, сопутствующих на юг с миссией намного важнее собственных жизней, раз путь пролегал по землям Великой Пустоши.

Воины были огранены искусно выкованной бронёй. Громоздкие доспехи не сковывали манипуляции, давая экранирование как от неблагоприятной атмосферы, так и от физических воздействий.

По сложившейся традиции гвардейцы делились на две группы: защитники и атакующие. Защитники несли изогнутые прямоугольные щиты, атакующие – длинные алебарды. Щиты обладали внушительным весом и включали разнообразные приспособления. Алебарды были выплавлены из металла на основе «Энергии жизни» настолько повышенного содержания, что в полной мгле освещали пространство над головами воинов на десятки метров. Избранным с зачатия предопределялось сберегать главную ценность фамильного оплота, – неисчислимые залежи сакрального минерала.

Набор будущих гвардейцев производился в раннем детстве. Жёсткие требования и изматывающие тренировки лежали в первооснове подготовки воинов. Юноши разделялись на связующие пары и в ратном деле воспитывались как братья: первому в руки давали щит, второму – клинок. На ристалище они оттачивали мастерство владения арсеналом как вдвоём, так и в строю легиона, сливаясь в единое. Щитоносцу приходилось опекать напарника, обеими руками удерживая настоящую цитадель, а товарищ с алебардой выступал жалом, безошибочно разящим врагов. Тактика ведения боя гвардии заключалась в доктрине Святого независимого города – абсолютное сдерживание. Но в случае надобности выставленная ладонь могла запросто стать железным кулаком. Рать снискала авторитет даже у Великих государств.

Гвардия выстроилась. Щиты сомкнулись вкруговую. За щитоносцами встали алебардисты. Боевой порядок был невелик, но очень плотен. В центре построения укрывался паланкин. Именно парящий дом оберегал отряд.

Оборонную формацию огарновали вырастающие из земли невообразимые чёрные массы, чуждо напоминавшие человеческий облик. Количество фантомов необузданно увеличивалось. В радиусе километра господствовала сплошная антропоморфная тьма. Кроме мрака на земле, в небе – до того чистом – стали сгущаться грозовые тучи. Солнце затягивалось непроницаемым покровом.

Атака зачалась с дикой прытью: угольные тени, подобно свирепым хищникам после долгого голода, бросились на сомкнутый строй. Щитоносцы держали порядок, в то время как воины за хитиновыми спинами пронзали оружием невиданные сущности. При метком попадании алебардой раздавался отрывистый хлопок с вырывающимися густыми миазмами, застилавшими прогалины. Посеялась неразбериха.

Зазвучал горн. Передовой ряд обороны перегруппировался внутрь построения. Манёвр был произведён быстро и слаженно. Внешние звенья, адаптировавшиеся и понявшие методы противника, вступили в бой. Гвардейцы бились доблестно и упорно. Казалось, что они смогут выстоять.

Новые тени со слепой яростью накатывались на защищавшихся, будто невидимый деспот подгонял шипованной плетью.

Путник следил за событиями с поразительной хладнокровностью, предрешая исход.

В разгар ожесточённого побоища вдали от места битвы из земли начало возникать нечто непохожее на теневых монстров. Рельефная человеческая фигура, но по виду всё такая же чёрная субстанция, ростом более трёх метров. Проявившись, огромная тень вытянула в направлении строя левую руку, в которой очертился образ лука. Ещё мгновение… натянулась тетива, и из плотной беспросветной материи вырисовалась стрела. Выстрел. Спустя секунды снаряд врезался в фалангу.

Попадание истребляющей стрелы пришлось на первую линию воинов. Костяк был не в силах выдержать столь пагубной мощи. Произошёл взрыв. Попавших в эпицентр удара воинов разорвало на куски. Кровь и конечности разлетелись. Смрадный дым обвил охранителей, оказавшихся ничтожными перед пеклом монстра.

Инферно снова намеревалось атаковать.

Путник, чувствуя, что момент настал и мешкать недопустимо, совершил прыжок, достигнув вожделенного. Незваный гость с мощью брошенного валуна обрушился в центре формирования ратников, рядом с паланкином.

Воины опешили от нашествия чужака. Нельзя было понять, кто это и какую цель он преследует.