– Ой… – пискнула я, наблюдая, как парень меняется в лице.

Хотела извиниться, но потом вспомнила, что вообще-то очень зла, и продолжила наступление:

– Ты почему не явился на занятия? Каждая пара сегодня начиналась с вопроса «Лагерра, а где Руэда?» Я тебе в личные секретари не нанималась!

Парень продолжал прожигать меня многообещающим взглядом, и я невольно заглянула ему за плечо:

– Ты не один, что ли?

– Один, – процедил Винсент.

– И? – я скрестила руки на груди.

– Что? – раздраженно спросил он.

– И почему тогда не был на парах?

– Не твое дело, – огрызнулся Руэда и попытался закрыть дверь. Но я выросла с пятью братьями, и шансов отвертеться от головомойки у парня не было никаких. Втиснула ногу между косяком и дверью и прошипела так, чтобы никто из любопытствующих не услышал:

– Очень даже мое. Ты на пары не ходишь, а я как дурочка должна отчитываться за тебя перед магистрами, а потом еще и по прогулянным урокам натаскивать.

Винсент набрал в грудь воздуха для ответа, но заметил, как весь коридор замер в любопытном молчании, распахнул дверь и посторонился:

– Заходи.

Мысленно передавая маменьке пламенный привет, я шагнула за порог. Комната у парня была аскетична. Никаких лишних вещей. Да и личных тоже, если честно. Как будто он приехал пару минут назад и был проездом. На столе красноречиво стояла бутылка вина. Я решительно прошлась по комнате, осматриваясь.

– Ну, Винсент, сколько девиц тут было, что сутки не выходил из комнаты?

– Девиц? – не понял парень.

– Ну, не один же ты все это время тут сидел?

Я внимательно посмотрела на Руада и заметила то, что за собственным возмущением не увидела сразу: щетина, мятая рубашка, поникший вид, потухший взгляд.

– …или один?

Парень равнодушно пожал плечами и сел в кресло. Вот не люблю я задушевные разговоры с мужиками, вечно приходится тянуть калеными клещами по слову.

– Что случилось? – спросила я, осмотрев стул на наличие грязи перед тем, как тоже присесть.

– Ничего, – сухо ответил парень.

– «Ничего» не отдает таким унынием. Рассказывай давай, – потребовала я.

– Тебя это не касается.

– Ты совершенно прав, я не имею права задавать такие вопросы, – согласно кивнула я. И как только парень расслабился, добавила: – Права не имею, но буду. И буду до тех пор, пока не расскажешь.

Винсент раздраженно цокнул.

– Тебе-то это зачем?

Сначала хотела сказать что-нибудь язвительное, типа «Недоело за тебя отчитываться» или «Из корыстных побуждений – мне очень нужна оплата на месяц вперед», или «Чтоб перед ректором стыдно не было». Но вовремя прикусила язык – уж больно печальный был вид у парня.

– Ну… – я вздохнула, тщательно подбирая слова, – очевидно же, что ты тут не по собственной воле. Уж не знаю, за какие такие прегрешения тебя сослали к магам без магии, но от происходящего ты не в восторге. Мне, конечно, чаще всего хочется тебя прикопать под каким-нибудь пышным кустом, но как-то уж так получилось, что я теперь провожу больше времени с тобой, чем без тебя. И беспокоюсь о тебе.

И своем душевном равновесии тоже, потому что, если еще кто-нибудь меня спросит, почему ты не явился на занятия, я за себя не отвечаю. Но об этом пришлось благоразумно промолчать.

Винсент долго смотрел на меня, будто первый раз увидел и решил внимательно разглядеть. Даже как-то неуютно стало под тяжелым взглядом его синющих глаз.

– И ты даже не спросишь, почему я тут оказался? – внезапно спросил он.

– А зачем? – искренне удивилась я. – Ты же не спрашиваешь, почему здесь оказалась я. Хотя, поверь, это тоже очень увлекательная история.

Руэда хмыкнул, посчитав сказанное шуткой. Даже как-то расслабился. Один из моих братьев рассказывал мне нехитрые приемы ведения контекстного допроса. Слушала я тогда жадно, впитывала мудрость тщательно. Кто бы мог подумать, что пригодится…

– Так что с тобой? – мягко спросила я.

Винсент тяжело вздохнул. Так, что у меня сердце екнуло – уж не похоронил ли кого парень?

– Ты права. Здесь я оказываться не планировал. Но, к сожалению…

Парень замолк, будто задумавшись о чем-то.

– Но, к сожалению, оказался? – подсказала я.

– Да.

Винсент снова замолк, то ли подбирая слова, то ли надеясь, что я отстану. Но я была намерена выковырять парня из уныния, больше походящего на начинающийся запой.

– И вчера пара по бестиологии окунула тебя в ностальгию?

Руэда согласно кивнул.

– И вопрос магистра Соруса ударил по самому больному?

Снова кивок. Мне что, так и придется за него говорить? Меняем построение вопросов. Односложные ответы тут явно не подходят!

– И почему все-таки ты решил прогулять пары и утопиться в вине?

Винсент посмотрел на меня, как на дуру. Мол, а как еще настоящие мужчины справляются с проблемами?

– Нет, я отчасти тебя понимаю. Что-то случилось, и жизнь круто поменялась. И ты здесь, а не в элитной академии. Живешь среди почти обычных скучных людей, которые не могут и искры выбить. Ходишь на занятия, где практикой считается решение задачек, а не упражнение с магией. И очень тоскуешь по прошлой жизни. Но если нельзя изменить ситуацию, пора менять свое отношение к ней. Здесь тоже может быть интересно. Здесь тоже учатся неплохие ребята. Здесь всего полдня пути до границы и иногда случается что-то по-настоящему опасное и интересное.

Руэда тяжело, с подвыванием вздохнул:

– Ты не понимаешь.

С этим я не стала спорить:

– Можешь попробовать объяснить.

Парень отвел взгляд и упрямо промолчал. Я встала и подошла к нему так, что видны были крошечные складки от вечно сведенных бровей.

– А раз не можешь, то возьми себя в руки и прекрати игнорировать собственную жизнь. Можно вечно прятаться от суровой реальности за дверью из тонкого дерева. Только лучше от этого никому не будет. Тебе в первую очередь.

Я выдержала злой, упрямый взгляд Руэда, думая, что сейчас он разразится тирадой, и наконец станет понятно, что маг здесь забыл. Но он промолчал, а мне ничего не оставалось делать, кроме как выйти из его комнаты с гордо поднятой головой. Впрочем, не удержалась и бросила напоследок:

– Чтобы завтра был на парах. Тосковать от безысходности можно и в лекционном зале, совместишь приятное с полезным.

И закрывая за собой дверь, я не выдержала и бросила быстрый взгляд на мага. Мне показалось, или в его синих глазах вспыхнуло упрямое пламя?

Артефакторику я не любила нежно и трепетно. Все эти винтики-шпунтики, металлы-камешки, тяжеленные накопители, которые профессиональные артефакторы врезали в фундаменты и несущие конструкции собственных домов, вызывали у меня уныние. Хуже были только практические семинары. Я, конечно, вытягивала на нужный балл, но кто бы знал, чего это мне стоило!

Семинары по артефакторике проходили в лаборатории, до отказа напичканной сложными и тонкими приборами. В первый же день занятий при инструктаже нам клятвенно пообещали оторвать руки и голову за намеренную и ненамеренную порчу ценного имущества. Несмотря на дешевую себестоимость оборудования, специалистов по изготовлению и настройке таких чутких приборов в королевстве было немного, что мгновенно прибавляло к стоимости оборудования пару нулей.

Я никогда не считала себя неуклюжей, но на семинарах по артефакторике во мне просыпался внутренний медведь. Громоздкий, неповоротливый, жутко неуклюжий мишка так и норовил расколотить, уронить, задеть что-нибудь локтем, а потому на занятиях я все время чувствовала себя скованно.

Адепты всегда тонко чувствуют, кому можно упасть на хвост по учебе. И если по прочим предметам ко мне чуть ли не выстраивались в очередь за конспектами и домашкой, то тут, наоборот, старались держаться подальше. Мари говорила, что это на случай, если я расколочу что-то в лаборатории, чтобы не пришлось лишаться головы со мной за компанию.

Так что на семинарах по артефакторике я привычно садилась на последнюю парту в гордом одиночестве.