Литмир - Электронная Библиотека

– Да это и так понятно, – бросила с презрением. – Ну ладно, если ты такой вольный ветерок, лети.

– В смысле? – не понял я.

– В смысле проваливай отсюда! Уходи! Устал – иди отдыхай, а мы скучные и загнанные как-нибудь без тебя разберемся.

– Выгоняешь? – усмехнулся я. – Из моего же дома?

– Хорошо. Я соберу наши с Пашей вещи, и мы уедем, а ты живи в своем доме, – снова захотела обойти меня. Нет, так не пойдет. Я загородил проход.

– Ты не поняла, Машка. Я тебя не отпускаю. Я люблю тебя. Нам нужно подумать, как нам жить дальше, – и руки на плечи положил. Примирительно.

– Я и так знаю, как нам жить, – скинула мои ладони. – Никак! Либо ты уходишь, либо мы! Я видеть тебя не могу! Ты ж с ней спал и ко мне приходил! Ведь было? Трахал меня сразу после нее? – и толкнула меня в грудь. – Отвечай!

Я молчал. На такие вопросы ни одна женщина не хотела слышать правдивый ответ.

– Что молчишь? Трусишь? Смелости не хватает признать…

– Да! – крикнул я. – Было!

– Скотина. Какая же ты скотина, Субботин, – ее голос набирал обороты. Машка не орала, но каждое слово, как выстрел. Не думал я, что наш разговор будет протекать в таком ключе. – Пошел вон.

Я никогда не отступал и сейчас не собирался. Да, ей сейчас больно и обидно, но это пройдет. А если уйду, не смогу контролировать жену. Потеряю ее. А я не могу. Я не хочу!

– Я никуда не уйду. И вы тоже. Мы сейчас успокоимся, а завтра все обсудим на свежую голову…

– Да пошел ты! – Машка бросилась к выходу, но я поймал. – Пусти! – едва спас глаза от ногтей, когда вырываться начала, дубася, куда попадет. – Пусти, сказала!

Я подчинился, но был готов, что снова сорвется. Так и вышло. Только бросилась ни к выходу, а к столу. И схватила мой пистолет…

– Не наводи оружие на человека, если не собираешься стрелять.

– Уходи, – ее рука была тверда. Хрупкая и тонкая, с длинными пальцами и парой изящных колец, одно из них обручальное. Я бы принял от нее смерть.

– Так ты убить меня хочешь? – изумленно изогнул бровь. – Тогда сними с предохранителя.

Маша сделала это на автомате, привычным отточенным движением. Я сам учил ее.

– Давай, Машка, – а сам медленно приближался к ней.

– Не подходи, – выдохнула, мелко подрагивая. Я видел испарину над верхней губой. Румянец на щеках. Светлые, от природы вьющиеся волосы, разметались по плечам. Красавица. Машка сучка еще та, но какая красивая. Устал ли я от нее? Как еще десять минут назад заявлял. Вряд ли. Зацепить хотел. Наоборот, я соскучился по ней. По ее любви, ласке, вниманию.

– Вот сюда, Маш, – ствол в грудь уперся. Поправил так, чтобы точно в сердце. – Один выстрел и все закончится.

Ее руки дрожали, а у меня в крови такой адреналин. Я ни в чем не уверен. Сейчас моя жена решала. Это возбуждало.

– Ты больной, – прошептала, не сдерживая злые слезы, и пистолет в потолок направила, ставя на предохранитель. Я хмыкнул и выбил его из рук – профессиональный инстинкт. В зудящей тишине ствол ударил об пол слишком громко.

– Знаешь что, девочка, – обхватил нежное личико огромными ладонями, – я напомню тебе, как это быть моей женщиной.

– Не смей, – выдохнула и попыталась вырвать голову. – Не смей…

– Ты моя, Машка. Моя! – и я набросился на ее губы, стягивая домашнее платье.

– Не надо! – она пыталась вырваться, но не кричала. «Яжмать» внутри не позволяла ребенка беспокоить. Мы оба упали на ковер: Машка затихла, придавленная моим весом. Я дернул платье и стянул трусики до колен. Вздернул ягодицы кверху и рывком раздвинул ноги.

– Я не хочу! Перестань!

Хочет. Я докажу ей, что она тоже хочет. Я не собирался брать ее на сухую, поэтому провел языком по нежным складкам.

– Не смей… – жена из последних сил пыталась свести бедра, но я был сильнее. Машка сопротивлялась, потому что была обижена, но ей, нам обоим, просто необходимо вспомнить, что мы муж и жена. Которые и в горе, и в радости.

Я вылизывал ее промежность, трахал языком и пальцами, кайфовал от пьянящей сладости ее соков. Она текла, лавой неземной взрывалась. Машка затихла: не вырывалась, но и не поощряла меня. Гордая.

– Маш, я люблю тебя, – прорычал, когда вошел в нее. Не мог больше сдерживаться. Мне необходимо снова сделать ее своей. Я обхватил ладонями гладкие бедра и резко насаживал на себя, с громкими шлепками врезаясь в упругие ягодицы. Тугие горячие стенки обхватили член, выдавливая до последней капли все, что я мог ей дать. Я уже кончил, но не мог остановиться, продолжал двигаться в ней, завороженный видом ее смазки и моей спермы, капающей на ковер. Хорошо. Как давно мне не было по-настоящему хорошо. Эта ложь и меня измотала.

– Маш, – я повернул голову, хотел к себе жену притянуть, поцеловать нежно. Показать, что люблю. Да, ошибся. Во многом. Херни наговорил, но это не потому что не люблю. – Маш… – рука повисла в воздухе. Она плакала. Моя Машка плакала, тихо, но так горько. Взгляд скользнул по хрупкой полураздетой фигурке и выхватил счесанные колени. Это я так ее… – Прости, девочка моя, я не хотел, – на руки собирался взять, но она свернулась клубком и подтянула ноги к груди. Поза младенца. Защитная. От меня защищалась.

– Уйди, – тихо попросила.

– Машка, я не могу.

– Уйди! Уйди! Уйди! Уйди… – на четвертом голос упал для хриплого шепота. – Уйди или я реально убью тебя…

Я поднялся. Оправил одежду. Ключи сгреб. Тошно стало. До красной мути в глазах и желания выблевать внутренности. Что ж я наделал… Поднял пистолет. Это по инерции, профдеформация, мысли совсем о другом были. Что я сделал со своей Машкой… Со своей несгибаемой женой… Я ж поломал ее…

– Маш…

Она продолжала тихо лежать на полу.

– Машка…

Она не отвечала, только тихо плакала. И я ушел. Уехал из своего дома с ощущением, что я полном дерьме.

Глава 11

Маша

Я лежала на полу и смотрела на шкаф, где стояли ружья. Я ни о чем не думала. Пусто. Мой мозг заблокировал все, сберег психику, сузив точку восприятия реальности до устойчивой опоры: темный прямоугольник. Я цеплялась за него, чтобы не уплыть в бесконечность. Я не хотела вспоминать. Просто тихо лежала. Закрыла глаза и молча умирала. Но что-то внутри меня билось и надеялось, что когда снова открою глаза, то будет не так больно. Или вообще не будет. Ничего не будет.

– Мама… – мое забвение разлетелось в мелкую крошку. – Мам, почему ты здесь лежишь? – сын чуть не плакал.

Мой мозг включился и лихорадочно заработал: со всей ужасающей правдой, с острой болью и кричащим разочарованием. Самым огромным в жизни. Хотелось орать и плакать. Крушить и ломать. Хотелось умереть. Но мне нужно жить. Есть ради кого. Во мне поднялась та самая сила и стойкость, которая, вероятно, заложена самой природой, чтобы женщина могла встать и пойти дальше, несмотря на весь ужас, который с ней мог сотворить мужчина.

– Мамочка просто упала, а ты что здесь делаешь? – спрашивала, судорожно поправляя платье. Паша не должен видеть меня такой.

– Пласнулся, звал тебя и папу, потом встал. Я думал, вы меня блосили. Темно и никого нет.

– Нет, конечно, не бросили. Паш, хочешь мультики посмотреть?

– Хочу.

– Иди, включи телевизор, а я в ванную схожу и к тебе, ладно?

Он энергично закивал, но все равно смотрел испуганно. Чувствовал, что в этих стенах больше не безопасно. Потому что ни мира, ни согласия, ни любви больше здесь не живет.

Каких трудов мне стоило горьким пеплом не рассыпаться перед собственным сыном. Мне было больно на уровне души и сердца. А тело… Там унижение и стыд. Это пережить можно.

Я сбросила платье и белье, включила душ, взяла мочалку и терла, пока кожа не покраснела, болезненно припекая, соприкасаясь с горячей водой. Мне изменил муж. Меня практически изнасиловал муж. Часть меня до сих пор не верила в измену, хотя к этому я успела морально подготовиться. И все равно больно. Разве мой Кир мог так со мной поступить? Просто беспощадно об колено сломать? Он не только морально уничтожил меня своим поступком. Он и физически добил. Показал, как я ничтожна перед ним. Если мой муж чего-то хочет, то выбора у его женщины просто нет. Он возбудит и доведет до оргазма, только так грязно это, так мерзко и противно. Не прощу. Этого оскорбления никогда не прощу!

16
{"b":"847778","o":1}