Обошлось, Олеся как мы и договаривались ничего не сказала, глупо конечно надеяться на дальнейшее молчание, дядя Миша всё равно докопается, опер он опытный. Сейчас пока в шоке от произошедшего, но вот потом…. Менять что либо уже поздно, но поступить по другому я просто не могла. Семья Свешниковых для нас близкие люди, честные и порядочные, таких к сожалению не так много. Понятно что Олеся страдала за что-то содеянное в прошлой жизни, но на нижние планы её не опустили, значит не такая у неё сильная вина, а может всё наоборот — готовят при следующем перерождении наверх, игры богов не понять простым смертным.

Когда я вышла из комнаты, все уже собрались вокруг Олеси, родители стоя на коленках гладили прямые ножки дочки, не веря в произошедшее. На глазах у обоих стояли слезы, дочка начала ходить, правда пока держась за стенку, но пройдет пара дней и она побежит вприпрыжку.

— Сегодня я не работник, у меня руки трясутся. Праздник! У нас праздник! Анастасия, Оля вы останитесь с нами? — поднимаясь с колен спросил Свешников.

— Конечно! Давайте вечером соберемся. Сейчас вам необходимо побыть одним, на службе без тебя сегодня обойдемся, не переживай, — ответила тетя.

— Я к сожалению сегодня не смогу, прием в Американском посольстве, будь он неладен. Зато завтра с утра беру Олесю в парк, там карусели, качели и прочее, — предложила я.

Предложение было принято на ура, в первую очередь конечно моей маленькой подружкой. Тетю Настю великодушно отпускаю до утра, но вначале мы с ней зарегистрируем автомобиль, съездим в банк, потом "Берёзка". На службе тоже нужно появится, подменить начальника, выдать ценные указания, она всё же его официальный заместитель.

Перед уходом положила две сотни на кухонный стол, сегодня праздник, а значит предстоят траты. Семья полковника жила небогато, хоть у него и неплохой оклад, но жена не работала, ребенка инвалида одного оставить нельзя, а в садик таких не берут. Раньше она работала в доме моды, даже был показ её моделей, на котором она и познакомилась со своим будущим мужем, но после рождения дочери пришлось оттуда уйти. Брала работу на дом, швея она просто отличная, прям как фея, но всё равно это было не то. Сейчас она сможет вернутся на прежнее место, так что блат мне там обеспечен, сошьют что не попрошу без всякой очереди.

В ГАИ оформили всё быстро, десяти минут не прошло, как машина была зарегистрирована. Другим бы за иномарку все мозги вынесли, а нас Сергей Сергеич только поздравил. У меня сложилось такое ощущение что всем было всё известно, прямо как в деревне, и наверно даже больше чем мне самой. Вот например одна половина была уверена, что я выхожу замуж за английского посланника, а вторая наоборот: он сбил меня на пешеходном переходе и так извиняется чтобы его не выперли из нашей страны. Переубеждать я никого не стала, пусть думают как хотят, к тому же это бесполезно и бесперспективно: наши люди если вобьют себе что-то в голову, то это надолго, если не навсегда. Гаишников нужно будет отблагодарить парой бутылок вискаря, впереди предстоит ещё не одна регистрация.

Внешторгбанк напоминал крепость, если бы не наши удостоверения, промариновали наверное с час, а так козырнули — проходите. За стеклянной стойкой сидела здоровая бабища с золотыми кольцами на пальцах и аляповатой брошью на груди, косящая под блондинку. Мне она сразу не понравилась, но дело своё знала на отлично. поэтому буквально через полчаса всё было оформлено, у меня появился свой личный инвалютный счет, на котором лежало сто семьдесят пять тысяч долларов. Налог в тридцать процентов сожрал семьдесят пять тысяч баксов, жалко было до слёз, это же целый капитал. Попросила выдать двадцать пять тысяч сертификатами, и пока та отсчитывала начала объяснять удивленной тетушке зачем мне такая сумма.

— Дачу нам покупать нужно? Нужно! Цены на хорошую ты представляешь не хуже меня, это порядка сорока тысяч. Я отдаю десять тысяч сертификатами и все довольны. Их конечно продавать запрещено, но я же просто поменяюсь. Вот сама смотри: если я возьму рублями, то получу по курсу обмена девять тысяч вместо десяти, у нас же доллар стоит девяносто копеек, а за сертификат можно купить товаров один к пяти, притом импортных.

— Но Оля, необоснованные хранение сертификатов Внешпосылторга запрещено, — напомнила тётя.

— Ну хорошо, заплачу товаром. Сейчас ты успокоилась? Твоя совесть чиста перед государством, которое кстати содрало с несовершеннолетней тридцать процентов! А я даже ещё в профсоюзе не состою, и больничный мне никто не оплатит! — начала заводится я.

Наш спор разрешился появившимся пачками сертификатов, вроде всё нормально, но…. Они были с синей полосой!

— Нас хотят обмануть. Синие идут один к одному, а наши должны один к четыре и шесть, это же мошенничество, — прошептала я.

Тетя моментально просекла ситуацию, положила руки на стопку сертификатов и громко позвала дежурного милиционера. Наши удостоверения он видел на входе, поэтому подбежал моментально. Кассирша пыталась вырвать из рук синеполосые, но тщетно, у тетушке хватка железная. Дальше всё завертелось: директор, заведующий, старший кассир, наряд милиции и прибывшие сотрудники КГБ. Валютная статья жадной жирдяйке обеспечена, была бы поумнее совала бы нам желтополосые, они по номиналу такие же как бесполосые, но вот товар на них разный, зато и со статьи могла соскочить. Хотела бабла по максимуму срубить, купилась на то что мы здесь в первый раз и про сертификаты мало что могли знать, а теперь обнаглевшей дурехе десятка как минимум светит.

Часа два потеряли: вначале истерика кассирши, затем ждали комитетчиков, потом пересчитали синеполосые и вновь выданные свои бесполосые, после писали заявление и наконец протоколы показаний. Анастасия Федоровна и здесь не растерялась, представив это как одну из операций милиции, конечно же по жалобам трудящихся, то есть меня. Всё притянуто за уши, но подкопаться трудно: я где то услышала про такое мошенничество, попросила помощь милиции в лице тетушки, руководство пошло навстречу, и вот результат. Свое заявление вчерашним числом я написала под диктовку тети, пока ждали гебешников.

О проведенной операции моя капитанша отчиталась начальнику следственного, тот моментально въехав обещал направить своих сотрудников — не только комитетчикам нужна раскрываемость, но и милиции тоже. С Львовой подробный рапорт и отчет, который она тут же подготовила пока считали деньги, то есть сертификаты.

Вышли из банка, я с полным дипломатом, а тётя с папкой заведенного уголовного дела подмышкой. Синюю папку дали безопасники, сейчас в ней копии допроса, свидетельские показания, характеристика на обвиняемую, мое заявление и прочие нужные бумажки.

— С тобой Оля, я уже второе дело раскрываю. Это мошенничество в особо крупном размере, плюс валютная статья, значит премия в кармане, — потерла руки Львова.

— Да хватит тебе копейки считать, у меня в дипломате по черному курсу минимум сто семьдесят тысяч лежит, а ты о десятке мечтаешь. Сейчас сядешь в Астин-Мартин, который кстати на тебя записан, и мы помчимся в "Берёзку", хватит уже подолом подворотни подметать, на трусах всякую гадость домой тащить. Купим тебе джинсы, в них удобно и трусы чистые. Кстати их тоже купим, иначе своими панталонами всех потенциальных женихов распугаешь, — усаживаясь в машину сказала я.

Анастасия Федоровна ещё была мысленно в банке, поэтому не сразу поняла о чем я говорила, зато потом на меня обрушился целый ворох всяческих обвинений и подозрений. Я пыталась огрызаться, но разве опера этим проймешь, она и не к такому привыкла.

Наконец доехали, там чуть не силом затащила в магазин, и понеслось. Всё таки женщины отличаются от мужчин не только телом, это легко проверить в любом бутике. Здесь конечно не модный магазин двадцать первого века, но всё же. Купили тете полный гардероб, от нижнего белья до шубы и дубленки. Вначале она вяло отнекивалась, зато потом сама выбирала и примеряла. Фигура у неё идеальная, сама очень красивая, только морщинки у глаз выдают возраст, но это я со временем исправлю, а сейчас на ней итальянский брючный костюм, ну просто загляденье.