– Зеро выиграл, – сухо сказал крупье и добавил, – На сегодня эта рулетка закрыта.
Получив мешочек с золочеными жетонами, Аквилла проследовал к столику с прохладительными напитками, рядом с ним оказался невысокий коренастый мужчина с залысиной. Нацедив себе рюмку коньяка, он спросил:
– И какое ведомство сегодня поймало удачу?
Аквилла флегматично ответил, поднимая бокал сока:
– Сыскное. Не везет в полномочиях, везет в рулетке.
– Золотые слова, – осклабился в подобии улыбки собеседник Аквиллы, – Инквизитор вроде меня мог бы сказать тоже самое.
Аквилла посмотрел на этого человека более внимательно и неожиданно быстро (в сравнении с Марией, например) увидел выползающий из-под ворота рубахи край двойной свастики. Стянув с пальца перстень, Аквилла протянул своей рукой бокал к рюмке Инквизитора и сказал:
– За удачу правоохранителей?
Инквизитор скользнул взглядом по татуировке Аквиллы и ответил:
– И за справедливость.
Осушив свои чарки, двое служак завели неспешную беседу, по ходу которой Аквилла выяснил, что его собеседника зовут Виктор, что он Старший Инквизитор Прибрежного района Второпрестольной, а также что Инквизиции до смерти надоело быть в роли довеска нашего полицейского государства, что почетная обязанность бить по рукам политическим оппонентам власть имущих настолько опостылела, что Виктор до сих пор не сложил с себя мантию только потому, что верил – не за горами время самостоятельности судебно-инквизиционной власти, не за горами тот день, когда Инквизиция выйдет на Большую Охоту и очень многим из нынешних больших боссов от бюрократии тогда небо с овчинку покажется.
– Но особенно проклянут тот день, когда они родились на свет те, кто продал свою страну в далеком 91-ом и сдал врагу все народы, проживающие на нашей земле, – и, переведя дыхание, Виктор добавил, – А после этих славных деяний, можно и мне будет в страну Вечной Охоты без страха и сожаления отправляться.
– Ну положим это совсем не обязательно, я думаю и после этой самой Большой Охоты, о которой вы говорили, дел еще очень даже много будет…
Но развить свою философскую идею Аквилла не успел, так как к столу подоспел тот самый рыжебакенбардый секьюрити и заявил:
– Мэтр Дрейк ожидает Вас, пройдемте.
Аквилла оглянулся, но Веселенького нигде не было видно.
– Придется идти одному, – себе под нос сказал барон.
– Удачной охоты, – последняя реплика Великого Инквизитора также не добавляла оптимизма.
***
За обсидиановой дверью с золоченой вязью «Lasciate ogni speranza, voi ch’entrate» оказался небольшой кабинет, основную часть которого занимал стол владельца казино, в вольтеровском кресле спиной к окну помещался он сам – высокий блондин со светло-зелеными глазами, лет сорока. На подоконнике сидел как видно его личный телохранитель, похожий на приведшего Аквиллу секьюрити как брат близнец, с той только разницей, что его бакенбарды были иссиня черными. Без отдельного приглашения наш барон присел на стул напротив мэтра Дрейко.
– Чем обязан, сыскарь Аквилла, находящийся под подозрением и расследующий государственные тайны? – спросил мэтр.
– А вы достаточно осведомлены обо мне, думаю, что и то зачем я прибыл вам известно, – ответил барон.
– Восстановить ваше доброе имя я не в силах, – сухо ответил мэтр и прибавил, – Все мы под горпрокуратурой ходим.
– Не думаю, что вы намекали бы на связь моего расследования со светлейшим именем господина городского прокурора без веских доказательств, таких как, например, видеозапись встречи Светлейшего с маньяком или его кукловодом, а может – бухгалтерской книги, в которой отмечены перемещения денег из вашего заведения в прокуратуру, – сказал барон.
На секунду повисла пауза, которую нарушил Дрейко:
– А какую ставку вы можете поставить, отчаянный игрок? – и зрачки мэтра сузились от предвкушения.
– Принимают ли в вашем казино настолько высокие ставки – как жизнь? – не моргнув глазом, ответил Аквилла.
– Ха, эта ставка моя любимая, хоть и самая распространенная, которую в казино мира Величайший-из-Крупье принимает на черное, красное и на зеро. Да, он – крупье – только принимает эту ставку, но сама она – в руках того, кто могущественнее всех, того, чье имя Случай. Правда, есть ставка, превосходящая жизнь и это – судьба. Готовы ли вы, сударь, поставить на банк свою судьбу? – по щекам Дрейко внезапно растекся нездоровый румянец.
– Извините, я не понял, что вы выставляете взамен? – решил на всякий пожарный уточнить Аквилла.
–Как насчет этого? – и из глубин стола мэтр извлек толстый гроссбух, открыл его на случайной странице и показал сыскарю. У того аж заныло под ложечкой, когда он увидел ровный разграфленные столбцы, с суммами в рублях, евро и долларах, а также подписями, кто отпустил и кто принял, при этом в графе приемке предварительно стояли подписи Медянцева, как посредника, а затем заверяющие получение конечными адресатами подписи различных лиц горпрокуратуры с расшифровками фамилий. Такой удачи и такой бюрократии от коррупционеров сыскарь никак не ожидал.
– По рукам, – только и смог выдавить барон – его дыхание даже слегка перехватило. Да и потом – ему чертовски везло в тот день в двух предыдущих залах, как не испытать удачу еще разок?
Мэтр неторопливо открыл один из ящиков стола и достал оттуда позолоченный Смит-Вессон и один патрон к нему.
– Думаю правила русской рулетки вам не надо разъяснять?
– А вы до безумия последовательны, но причем тут ставка в судьбу? – задумчиво спросил Аквилдла, открывая барабан револьвера и помещая туда боеприпас.
– Это вы поймете чуть позже, – сказал Дрейко, наблюдая как барон провел барабаном револьвера себе по левому предплечью.
Уж очень легко барон прислонил холодную сталь дула к виску, то ли он чересчур надеялся на колдовство Магистров, которое ему обещали как опору и защиту в Ордене, то ли слишком опьянился своей удачей в предыдущих залах, а может ему и правда было все равно жив он или мертв. Но щелчок спущенного курка не вызвал в нем даже выдоха облегчения, он только передал револьвер мэтру Дрейко, смотря на того холодным взглядом. Тот провел барабаном револьвера себе по правой руке. «Так он левша,» – вдруг сообразил Аквилла, вспомнил о странной гематоме на правой щеке 34-ого, но крикнуть «Подождите! У меня есть пара вопросов!» он не успел. Дрейко нажал на курок и оглушительный треск выстрела вместе со вспышкой вынесли мозг мэтра на стену, и в тот же миг секъюрити за спиной мэтра и секъюрити за спиной барона встали на колени, согнулись в поклонах до земли и произнесли загадочную фразу:
– Долгая жизнь тебе, Великий Дракон!
После чего буквально обратились в золотые статуи. Потолок и стены маленького кабинета раздвинулись – раздались в стороны. Мгновенье и барон оказался в пещере, освещаемой тусклым светом факелов, в шахматном порядке расположенных по стенам пещеры, пол которой устилали золотые монеты, слитки, статуи. А перед Аквиллой оказался труп мэтра, дергающийся в неистовых конвульсиях. Через несколько секунд труп разорвался на клочки, а на его месте оказался огромный покрытый золотой чешуей дракон, четыре когтистые лапы которого погружались по колени в золотые монеты, а два чешуйчатых крыла стояли торчком на его спине.
– Ну здравствуй, охотник за сокровищами и удачей, – оскалилось чудовище, говоря человеческим голосом, – Ты ведь знаешь, что победитель дракона сам становится драконом?
– Эта драконья мудрость не относится к истинным героям рода людского! – нашел в себе силы не растеряться Аквилла.
– Самодовольный болван, отведай моих клыков! – проревело чудовище и его голова на неожиданно длинной шее понеслась к барону. Барон молниеносно ударил в верхние зубы дракона своей левой рукой, но отдернуть ее не успел, когда от удара драконья башка затормозила и из глаз ее посыпались искры, но тем не менее громадная пасть сомкнулась, барон слегка удивился, что металлический протез принесенный ему Шлейхелем выдержал подобный прикус. Дракон услышал металлический скрежет вместо крика боли и замер в изумлении – оторопел.
