Девушка не питала иллюзий касательно жизни своего детища: пара часов? До обеда? В лучшем случае до вечера, и нагрянут коммунальщики. Закрасят все без остатка, чтобы даже намека не осталось. Раньше коммунальщиков примчит полиция. Оцепит квартал, чтобы зеваки не проходили мимо. Если кто-то успеет по излишней смелости или чрезмерной глупости поделиться фотографией творения в социальных сетях – сразу подчистят "нежелательные публикации" жнецы. Может "Анцерб" и выбил этих серпоносцев из города, но не избавил ни его, ни людей от их перманентной слежки.

Мысленно Ариса подсчитала, сколько уже граффити было закрашено в одном только °3-6-18-1. А сколько изображений других художников? И тех, кто работал с "Анцербом"? И тех, кто работал вне организации? Девушка усмехнулась; то, что Оберг взращивал и ласково называл "тайным обществом", "рукопожатной организацией", Трое нарекло преступной группировкой. Да и в той части общества, куда просочилось знание об "Анцербе", отношение к нему было двояким… Харрисон в это верить не хотел. На это не сильно обращал внимание Авдий. Но об этом постоянно твердила Харитина, взывая вкладывать больше сил в формирование положительного образа "Анцерба", раз уж организация решила выходить из тени и переходить с пути защитника, на путь борца… "Анцерб" разрастался. Контролировать его становилось все сложнее. Приходили новые люди и привносили совершенно иные идеи, и пока не было ясно, к чему это может привести.

– Прекрасная работа, – рядом с Арисой остановился Иммануил Грин. – Не жаль вам вот так раз за разом видеть, как творения ваших рук обращаются в пустоту?

– Не жаль, – пожала плечами девушка, – произведения искусства иногда умирают, но идея живет вечно.

Хафнер, не отводившая взгляда от граффити, не заметила мимолетного взгляда Преступного князя. Взгляда внимательного и заинтересованного. Девушка самозабвенно следила за первыми лучами, коснувшимися кромки крыши – движение их неумолимо достигнет золота черепов.

– Не жаль… Но достаточно больно, – искренне добавила Ариса, оборачиваясь к Иммунуилу. – Хотя я прекрасно понимаю: даже не будь эти росписи стен идейно вдохновлены "Анцербом", не являйся они лейтмотивом сопротивления, все равно не выжили бы в городских лабиринтах. Коммунальщики все закрасят, если это не будет рисунком (пусть и самым паршивым), связанным с пропагандой Трех.

– Оберг показывал зал в офисе Высотки, заполненный вашими полотнами, – внезапно переменил тему Грин, почувствовавший легкую дрожь в голосе собеседницы. Деликатно, но твердо он увел за собой не только мысли Арисы, но и её саму; взял Хафнер под руку и направился к выходу из парка. – Я вновь хотел бы высказать свои восхищения. Более того, осмелюсь попросить написать несколько картин мне на заказ, – в глазах Иммануила загорелся лукавый огонек. – Моя резиденция в °13-16-8-28 нуждается в должном оформлении. Я хочу изобразить собственный манифест; представьте, Ариса, длинная галерея коридора, высокие окна с видом на город, а меж оконными рамами на бархатистой темно-оливковой стене связанные единым сюжетом картины…

В 10:42 по местному времени на всех мониторах в офисе жнецов были выведены красные оповещения; того же уровня сигналы разбежались по экранам технологичных часов и телефонных устройств главных блюстителей порядка Трех.

"10:39. Западное подножие горного массива "Чертоги". Город °12-16-15. Подорван офис (два заряда), подорван верхний этаж казематов (один снаряд). Погибших: 14 жнецов, 9 гражданских лиц, 2 представителя службы таможни. Суммарно ранен 81 человек".

Развернутый отчет пришел через тринадцать минут, но к тому времени Давид уже успел разузнать все необходимые сведения и из информационных баз, и из слов коллег, и из ставших громкими разговоров: три машины сыска, захваченные членами преступной группировки "Анцерб" в 4:51 этого же дня, были перехвачены и возвращены жнецами на места прежней дислокации – одна в казематы, две на парковку офиса, – но спустя считанные минуты транспорт сдетонировал. Взрывные устройства, так умело сделанные и мастерски запрятанные, обнаружены не были и оказались дистанционно активизированы.

До подготовленного назначения барона той местности оставалось три дня – "акция" спланирована и проведена в лучших традициях символизма.

К вечеру в центральном офисе Мукро было особенно оживленно – жнецы бурно обсуждали слухи из Резиденции. Трое и без утреннего инцидента вторые сутки не покидали своей администрации, где велись бурные дискуссии и переговоры, а за последние девять часов с личным докладом монархам в столице побывали трое из четырех маркизусов земель (Иванко Хорст, конечно же, прибыть не смог – сослался на сложную обстановку в купольном медицинском городке, самом северном в Государстве) и одиннадцать из девятнадцати таможенных баронов. Каждый из многих градоначальников должен был до полуночи связаться с Тремя по обговоренным каналам связи. Всем жнецам был отдан приказ продолжать работу и мониторить ситуацию. Подразделение борьбы с государственными угрозами, жнецы-оперативники из отдела дознания с ужасом ждали прихода Главнокомандующего – а он должен был явиться, – и последствий. "Анцерб" уже не просто заигрался, он потерял всякий страх… А жнецы вновь показывали свою неподготовленность – члены преступной организации не только уже который год оставались в тени неопределенными лицами, они активизировали свою деятельность наглыми выходкам; Трое не думали в тот момент о жертвах – числа текучи и переменчивы, а при правильной работе эфимерны, – но авторитет власти находился в опасной близости от тонкого льда.

Давид наблюдал за происходящим из тени. Пытался работать, но в голове шумело низким гулом, и все дела валились из рук: во-первых, еще не до конца убитые званием жнеца эмоции и чувства были полны волнений о родных – Хафнер интуитивно понимал, что безрассудные диверсии "Анцерба" схожи с обратным отсчетом, где каждый новый курбет ускоряет неумолимый таймер возмездия Трех. Во-вторых (но не менее значимо), Давид ощущал и скрежет серповидных коготков по собственной шее у артерий. Что будет с ним, когда имя идеологов "Анцерба" вскроется? Что будет с ним, когда обнаружится, что он является членом преступной семьи, хоть и покинувшим ее много лет назад? Заставят свидетельствовать против близких? Направят заочно вместе с ними под трибунал? В казематы дознавателей?

Холодок пробежал под кожей – от горла к копчику, – и невыносимая тяжесть перехватила дыхательные пути.

Напряжение в офисе нарастало. За панорамными окнами гудела оживленная белоснежная столица, погруженная в густеющие розовые сумерки. В безоблачном небе стало можно различить первые поблескивающие точки звезд. Давид стоял в курилке, держа в зубах незажженную сигарету уже минут восемь, и смотрел притуплено на улицу, где только-только загорелись теплым желтым светом фонари. Умиротвореная идиллия полупустой улицы казалось нарочито искусственной, безветренная тишина за стеклом контрастировала с шумом офиса болезненно остро.

"В °3-6-18-1 закрасили провокационное граффити, что появилось с утра. – На территории Холодного Штиля возобновились боевые действия в пустынных землях Дука. – Четыре сообщения о нарушении таможенных границ в районе Старый Рубежей. – По Мукро одно нарушение; Антон, проверь публикацию, я переправил тебе уведомление. – Дознаватели прислали отчет о работе казематов за последний месяц; обработать, разослать по инстанциям. – Задержали одного предполагаемого члена "Анцерба" при пересечении границы Чертогов. Пока изучается. – Восточные коллеги прислали отчет за сегодня: две несогласованные демонстрации, тринадцать мелких правонарушений. Брайан, посмотришь? – Таможенники запрашивают подтверждение на выдачу пропускных документов по округу".