— Всего лишь подписать контракт с одним японским издательством. Они дают полмиллиона долларов, от йен было решено отказаться. Вот договор, — передал он мне папку.

— Солидно. Только меня это сейчас не интересует, — сложила просмотренные документы обратно в папку и подвинула к главреду обратно.

— Почему? — не понял он.

— Все довольно просто. Давайте займемся простейшей бухгалтерией. «Книга» забирает половину гонорара, банк ещё тридцать от оставшегося, плюс налог и профсоюзные, в сухом остатке всего полторы сотни! Вы наверное хотите чтобы я работала даром, за харчи?

— Но это же валюта!

— Что с неё толку! Я со своего счета могла получить только тысячу! Оставшихся финансов мне хватит до конца жизни отовариваться в Берёзке.

— Но вам вне очереди выделили от профсоюза две путевки на море, — пошел в наступление главред.

— Путевки! Да за те профсоюзные взносы меня должны были поселить в пятизвездочном отеле, а не в этом гадюшнике! Билеты на самолет я покупала за свои кровно заработанные, мне их почему-то никто не предоставил. Вы случайно не знаете почему? Тогда лучше молчите. В следующий раз только правительственная дача или частный дом! — разозлилась я.

На Мальчина было больно смотреть, как бы его удар сердечный не хватил. Наконец он пришел в себя.

— Что на этот раз вы хотите? Премию или орден? — массируя левую часть груди спросил он.

— Ещё не знаю, — хмыкнула я успокоившись.

Нервы вообще сегодня ни к черту, всё КГБ и банк этот проклятый. Больше всего на свете я ненавижу когда меня разводят как последнего лоха, в теперешнем положении — лохушку. Я не мать Тереза, которая кстати заработала для церкви больше миллиарда долларов, а простая советская киллерша, так что верните мои деньги!

— Для начала мне нужны заверения в искренности намерений, короче — подарки! Колье из крупного черного жемчуга и катану периода Камакура, желательно с титулом кокухо, — подумав выдала я.

После Второй мировой войны все японские мечи должны были быть уничтожены, так решили страны антигитлеровской коалиции, однако в целях сохранения исторических реликвий приказ немного изменили. Разрешалось оставить лишь особо редкие клинки или представляющие культурное наследие Японии. Например с титулом кокухо осталось всего чуть больше сотни. Вряд ли кому другому такой меч бы подарили, но для меня не пожалеют. Знаете почему? Один из будущей моей десятки «апостолов» японец, догадались кто? Вот то-то же.

— Хорошо Ольга Викторовна, я немедленно свяжусь с представителями японской стороны. Думаю ответ будет получен уже сегодня, в крайнем случае завтра, — снова массируя левый бок ответил главред.

— Да, чуть не забыла Аркадий Эдуардович, к «Ленинской» готовьте «Знак Почета», для вас такой пустяк не составит труда. Надеюсь до скорого, — я протянула ему руку.

Конечно не просто так, подала ладонью вниз, пришлось ему её целовать. Ничего пусть привыкает, в дальнейшем только так будем здороваться и прощаться. Здесь важна психология, вроде что такого поцеловать девушке руку, только после этого он станет намного услужливее и сговорчивее.

Сейчас еду домой, по пути загляну в какое нибудь кафе, кушать очень хочется. У комитетчиков проторчала пару часов, затем в банке скандалила полтора часа и под конец в «Книге» минут сорок. Время час, пора основательно подкрепиться. Одной кушать не хотелось, поэтому заехала к Волковым. На этом моё путешествие в кафе закончилось, Елизавета никуда меня не отпустила, усадила за стол и накормила «от пуза». Гороховый «музыкальный» суп с копчеными ребрами, печеночные котлеты с рисом, сырники со сгущенкой и салат из свеклы. Все это запивала персиковым компотом, которого после меня почти не осталось, такой был вкусный. Пока набивала свой животик калориями, Лиза рассказала все последние новости. На дачу переезжают через неделю, ремонт там уже почти закончен. В поселке недовольны моим строительством, говорят слишком много шума.

— Это скорее от зависти. Городками своими грохочут с утра до вечера, потом у них танцы чуть не до полуночи. Совсем страх ученые потеряли, всё им не так и не эдак. Лучше бы что-нибудь стоящее придумали, вот например лекарство от зависти и жадности, — недовольно сказала ей.

— Ты наше лучшее лекарство! С тобой мне ничего не страшно, экстрасенс ты мой любимый, — чмокнула меня в щечку.

С этим пришлось согласиться, на душе стало приятно. Лиза врать и обманывать не умеет, всё ей сказанное от чистого сердца. Сейчас началась новая жизнь, унижения и страхи остались в прошлом, впереди её ждет много доброго и хорошего.

— Скорее бы твоя стройка закончилась, я с Димой ходила смотреть — впечатляет.

— Немного уже осталось. Обещали в сентябре закончить, так что новоселье отметим грандиозно. Будешь у нас постоянно в гостях, ни к чему тебе одной сидеть на даче, а вечером домой под ручку с мужем.

Так за разговорами просидели почти до вечера. Елизавета одна редко куда выходит, опасается за детей, к сожалению из памяти прошлое не вычеркнешь. Поговорить как любая нормальная женщина очень хочет, но к сожалению пока не с кем. Дмитрий Анатольевич старается проводить с ней как можно больше времени, но работу никуда не денешь.

— Знаешь Оля, а ведь у меня там тоже родственники погибли, может эта пулеметчица их расстреливала, — всплакнула Лиза.

Наверное не нужно было ей рассказывать о наших приключениях, кто же знал что так выйдет. Пришлось успокаивать, отвлекать рассказом о звездном отдыхе писательского бомонда.

— Бутылка в заднице⁈ Да для чего они её себе засунули? Извращенцы какие-то, — охала она.

Что ж, время с Лизой провела отлично, пора отправляться домой. На часах уже половина шестого, время пролетело незаметно. Обещала сразу после Лондона к ней, рассказать о своих заграничных впечатлениях. У дверей меня обняла, я в ответ чмокнула её в щечку, всё же она такая замечательная, побольше бы таких людей. К сожалению мир принадлежит эгоистам и убийцам, которые под вопли о благе народа проворачивают свои мерзкие дела. К ним принадлежат почти все теперешние политики, про будущее вообще молчу, там пробу ставить некуда.

Вечером, как и договаривались приехали на такси к Антону. Раз сегодня предстоит обмывка его нового жилища, за руль не садимся, насчет этого Анастасия очень щепетильна. В дверях подъезда столкнулись с каким-то наглым хмырем, который бесцеремонно на нас уставился, загородив жирным телом проход.

— Хотите сниматься в кино? Могу поспособствовать, но сами понимаете это нужно заслужить, — выдал он, раздевая меня взглядом.

Резко, практически неуловимо взглядом, бью по печени, он охнув ложится у наших ног.

— Ольга, что случилось? Опять твои штучки? — спрашивает сестра.

Спрашивает строго, а вот глаза смеются.

— Я здесь не причем, гражданин наверное перепил и на кафеле поскользнулся. Пускай лежит отдыхает, ума разума набирается, — переступила его.

Не совсем конечно, одной ногой пришлось пройтись по его спине, на белой рубахе отчетливо пропечатался протектор моих адидасовских кроссовок. Моему примеру последовала Настя с Зосей, так что его сорочка стала высокохудожественным произведением искусства.

На пороге нас встретил Кочетков, поцеловал всех в щечки, совсем осмелел мелкий засранец. После провел экскурсию по своим свежепреобретенным хоромам, заодно познакомил со своей мамой и сестренкой. Я их уже знала, а вот Настя с Зосей видели в первые.

В целом мне квартира понравилась, осталось сделать хороший ремонт и купить нормальную мебель. Скоро закончатся улучшения на даче Волковых, так что бригаду можно перебрасывать сюда. Думаю за две недели управятся, не так здесь много работы, а Антон пока поживет у мамы. Мое решение восприняли как должное, никто слова поперек не сказал, только Юлька захлопала в ладоши.

Кочетков был горд, то ли своей новой квартирой, то ли знакомством с нами, тут трудно сказать, скорее всем вместе.