— Оль, о чем задумалась? У тебя сейчас такое напряженное лицо, что я даже испугалась. Кстати, ты мне так и не сказала зачем мы сюда прилетели, — внимательно меня рассматривая спросила подруга.
Мы уже укладывались спать, нам выделили на двоих большой диван а одной из комнат.
— Кать, давай завтра. Спать хочется, глаза сами закрываются, — чмокнула её в нос и отвернулась к стенке.
Та ещё что-то про себя шипела, типа что я совсем рехнулась, а она ничего толком не зная, как последняя дура подписалась под это. Затем прижалась ко мне и обняла, через пару минут уже тихо посапывала своим носиком.
Ранним утром нас накормили драниками со сметаной, сунули в дорогу пакет с пирожками и отпустили с условием вернуться. Пришлось клятвенно заверить что сегодня мы вернемся, и только завтра улетим обратно в Крым.
В дороге провели три с половиной часа, Запорожец не Волга и гнать под сотню не может, хотя трасса была хорошая. Остановились в местном отделении милиции, там Николай Владиславович показал своё удостоверение, он оказывается был генералом, а мы и не знали. Нам по его просьбе выделили провожатого с машиной — молодого лейтенанта, который смотрел на меня с Катей влюбленными глазами. Пока мы ездим по своим делам, дядя Коля решил в это время покопаться в своем автомобиле, что-то там начало стучать по дороге.
Вот эта улица, вот этот дом. Постучались, нас встретила немолодая женщина, которую я сразу узнала. В будущем я изучила это нашумевшее дело, и фотографии этой гадины запомнила хорошо. Милиционер объяснил ей, что мы приехали расспросить о работе госпиталя в годы войны, так как учимся на медицинском. День был воскресным, в доме она одна, муж ушел играть в шахматы. Прошли в небольшую светлую комнату, где я ей в лицо выдала.
— Вот мы и встретились Тонька-пулеметчица. Что тварь, думала всё забудется? Тебе не снятся в кошмарах те женщины и дети, которых ты лично добивала из пистолета? Не забыла мразь как обобрав мертвых, ты вечером напившись самогона и шнапса трахалась со всеми подряд. Вспомнила гнида? По твоей роже вижу что вспомнила. Ненавижу! — плюнула ей в лицо.
Та испуганно отпрянула, а затем схватив кухонный нож с воем на меня бросилась. Катя испуганно вскрикнула, пыталась закрыть меня собой, но я была быстрее. Вывернула у Тоньки руку с ножом и уложила её на пол.
— Катя, найди веревку или что нибудь похожее, нужно связать ей руки. А ты, — крикнула остолбеневшему милиционеру, — Заводи своего козла, едем в отделение, там я всё объясню.
Подруга веревку не нашла, подала полотенце, а лейтенантик выскочил на улицу. Быстро связала гадине руки, подняла на ноги и потащила на выход. Та упиралась и материлась, но силы были не равны, так что в машину её запихнула легко.
В отделении дяди Коли не было, уехал на местный базар, потом ещё хотел заскочить к старому знакомому. Обещал быть через пару часов, так что придется разруливать всё самой.
Гинзбурги в городе были уважаемой семьей, оба фронтовики, поэтому не каждый поверит в тот ужас что я расскажу, нужно срочно обеспечить себе высокое покровительство. Пока дежурный разевал рот, не зная что сказать и предпринять, я развернула к себе телефон.
В приемной министра внутренних дел раздался звонок, крашеная под блондинку секретарша подняла трубку.
Не успела сказать и слова как в ней раздался голос.
— Здравствуйте, это Ольга Лёд, мне нужно срочно поговорить с Николаем Анисимовичем, он меня хорошо знает.
— Ну кто же тебя Оля не знает, в Московской милиции таких наверное уже не осталось. Сейчас идет важное совещание, позвони через часик, хорошо? — улыбнувшись ответила секретарша.
— Это будет поздно. Дело государственной важности, на кону стоит честь всей советской милиции. Я бы товарища министра по пустякам не стала беспокоить. Пожалуйста доложите, — раздалось из трубки.
Что ж, это даже забавно, — подумала секретарь и нажала кнопку селектора коммутатора.
В кабинете шло совещание по раскрываемости преступлений, динамика была положительная, но вот то что касается профилактики…. Тут раздался вызов с коммутатора, Щелоков извинившись нажал кнопку приема.
— Николай Анисимович, вам звонит Оля Лёд, говорит дело государственной важности, даже затронута честь всей советской милиции, — раздалось их динамика.
— Что товарищи, прервемся на пару минут, послушаем Ольгу, надеюсь многие её знают? — спросил улыбаясь Щелоков.
— Кто же не знает лучшего стрелка ОБХСС, у нас в управлении о ней легенды ходят. Говорят в тире всех мух перестреляла, за комаров теперь принялась, — пошутил седой генерал.
— Раз дело касается всей советской милиции, то тогда конечно, мы не против, — закивали смеясь все остальные.
— Оля, мы тебя внимательно слушаем, даже важное совещание прервали, — подмигнул своим Щелоков.
— Здравствуйте Николай Анисимович! Тут такое дело. Я нашла Тоньку-пулеметчицу! Эта гадина на нас с ножом кинулась, сейчас сидит связанная.
Министр потер висок вспоминая про эту пулеметчицу, что-то было, но вот что?
— Она несколько тысяч наших людей в годы войны расстреляла, её КГБ уже четверть века ищет, а нашла её я, то есть милиция, ОБХСС! — раздалось из динамика.
Всё встало на свои места, эту карательницу действительно искали, но она бесследно исчезла. Была версия, что её вывезли на запад, но подтверждающих сведений не было.
— Оля, а как ты её смогла найти, раз даже КГБ не сумело? И точно ли это она? — спросил в наступившей тишине министр МВД.
— Я долго думала почему её не могут найти, скорее всего из-за смены фамилии, поэтому попросила сделать несколько запросов. Нашелся её брат, он подтвердил что у него есть сестра, в девичестве Макарова, хотя они все Панфиловы. Там вначале была ошибка с фамилией, потом она вышла замуж и стала Гинзбург. Три разные фамилии, поэтому найти в такой путанице очень сложно. То что эта та самая не сомневайтесь, она на нас с ножом бросилась, как только я назвала её настоящее имя. Свидетели её злодеяний остались, так что никуда она не денется. Нужно её в тюрьму посадить, иначе товарищи из комитета себе эту гадину заберут, — послышалось из динамика.
Щелоков посмотрел на своих посерьёзневших подчиненных, никто уже не улыбался.
Вот и всё, я рассказала Щелокову о своем расследовании, теперь осталось дождаться его решения. Голова у него работает как компьютер, моментально просчитает ситуацию. Эти делом он убивает двух зайцев: зарисуется перед Генеральным и вставит шпильку Андропову.
— Оля, где ты сейчас находишься, я понял что в отделении, но в каком? — услышала я из трубки телефона.
Вот сейчас нужно сыграть наивную блондинку, ещё рано открывать и показывать своё истинное лицо. К слабой девушке отношение совсем другое, ей многое прощается и дозволяется, на всё смотрится сквозь пальцы — что с блондинки взять! Что ж, пора воспользоваться своим преимуществом
— В маленьком! Здесь кроме дежурки, обезьянника и одного кабинета ничего нет! Хотя вру, есть ещё туалет, но он без душа, — рассказала министру.
В трубке тяжело вздохнули, а вдалеке послышались смешки.
— Понятно. Есть рядом кто-нибудь из милиции? — спросил Щелоков.
— Дежурный! По моему прапорщик, — ответила я.
— Я лейтенант! Видишь на погонах две звездочки, — вспыхнул дежурный.
— Ты меня совсем за дурочку держишь? Две звездочки, это прапорщик! Я все эти погоны изучила хорошо. Вот если большие звезды, то полковник или даже генерал! Николай Анисимович, — обратилась к министру, — У вас большие звездочки на погонах?
Тот ответил утвердительно, и я победно посмотрела на него. Тот пытался сказать о полоске на погоне, но я махнула рукой на эти мелочи.
— Оля, передай пожалуйста трубку этому… прапорщику, — попросил меня Щелоков.
Я подвинула телефон, лейтенант схватил трубку и вытянулся как на параде. Дальше запинаясь отрапортовал где, кто и когда. Ему было приказано дожидаться представителей из Минского МВД, они заберут Макарову-Гинзбург. Через час приехал Борисевский, который узнав новости только крякнул и витиевато выругался. Ещё через час примчалось три Волги, Тоньку забрали, а нас с Катей попросили всё подробно описать, письменно и в двух экземплярах. Молодой лейтенант что ездил с нами тоже составил рапорт. Дождались наших показаний, после чего отбыли в столицу Белоруссии. Нас предлагали подвезти, но мы отказались, у дяди Коли прекрасный Запорожец, который отлично справился с дорогой. Спешить теперь уже некуда, да и Николаю Владиславовичу будет приятно что мы не променяли его ушастого на двадцать четвертую Волгу.
