В два прыжка он оказался рядом и взмахнул «парализованной» рукой. Череп тыквоголового не выдержал и лопнул, словно перегнивший фрукт. Кровь и мозг забрызгали лицевой щиток, на миг ослепив Арсиса. Сержант повалился ничком, – молекулярная нить на горле управляла им, точно марионеткой. Второй противник, почувствовав это движение, рванулся, и падение превратилось в кувырок. Раздался грохот: закованное в бронескафандр тело врезалось в основание ближайшего компьютерного стола и замерло на полу неподвижной грудой. Тыквоголовый, точная копия убитого, начал подниматься с пола.

Арсис различал лишь туманные силуэты. Однако инстинкты – а может, некое шестое чувство, выработанное долгими тренировками, не подвело. Рука сама вскинула револьвер и нажала на спуск.

Бах!..Отдача. Поворот барабана… Бах!

Три пули припечатали тыквоголового к полу, а ствол уже разворачивался в сторону пленных, которые неподвижно сжались у стены. Спроси кто-нибудь Арсиса, он никогда бы не сознался, каких усилий ему стоило остановить собственный указательный палец, лежащий на спусковом крючке. Не довести до конца крошечное поступательное движение, рождающее восхитительное чувство всесильности. Бах! – и враг повержен. Бах! – и его мозги разбрызганы по стене, а лицо из маски ужаса превращается в кровавое месиво…

Но Арсис так и не нажал на спуск. Большой палец скользнул по холодной вороненой стали. Щелк! – стал на место предохранитель, и десантник почти с облегчением опустил руку…

А потом он понял, что впервые прикончил кого-то, что называется, голыми руками…

Нет, он убивал и раньше, но стрелять – это совсем другое дело… Не выпуская револьвера, Арсис вытер измазанный щиток и с отвращением взглянул на свою неподвижную руку. В мягкую, почерневшую от крови пенорезину впился тонкий белый обломок кости. Десантнику большого труда стоило сдержать рвотные порывы. Одно дело – видеть смерть, пусть даже и вблизи, и совсем другое – вляпаться в Смерть… по самое некуда.

За спиной раздвинулись двери шлюза.

– Марат и победа! Не стрелять… Марат и победа!

– Бастилия и Лувр…

«Свои… Подкрепление…»

Неуклюжим движением Арсис сунул револьвер в кобуру, а потом, подцепив пальцами «живой» руки крепления шлема, одним движением содрал его и почти уронил на залитый кровью пол.

Легкие тут же наполнились воздухом, пропитанным запахами крови, горелой изоляции… и чего-то еще. Как будто на горячую сковородку бросили горсть каких-то неведомых пряностей… Только теперь Арсис осознал, каким вонючим, приторно пресным был воздух в скафандре.

«Вдохнул бы еще пару раз – и мне крышка», – подумал десантник и тут же устыдился. Чушь какая!

Он медленно повернулся и посмотрел на новоприбывших. Ребята из второго взвода – десять человек, два звена.

«Неужели из наших никого не осталось?»

Словно услышав его мысли, один из десантников проговорил:

– Ваши люди уже в эвакуаторе, сержант. Нам тоже приказали убираться, как только найдем вас. Сейчас на краю укрепрайона высаживаются гвардейцы. Скоро будут тут… Велено ничего не трогать. Придут – будут сами разбираться.

– Мы такого приказа не получали, – раздался голос сержанта Батиста. Вот молодчина! Пока Арсис хлопал ушами, сержант уже пришел в себя и теперь сидел на полу, растирая шею.

– Они меня едва не прикончили, – продолжал он, кивнув в сторону тыквоголовых. – и мне очень хотелось бы знать, что это за гады и что тут вообще происходит.

– Ну да, грязная работа – нам, а слава – гвардейцам? – пробормотал Арсис. Сейчас, убрав револьвер в кобуру, он тщетно пытался ощупать работающей рукой «раненую», чтобы выявить причину отказа сервомоторов.

– На то они и гвардейцы, – примирительно отозвался сержант второго взвода. – Старые ворчуны Корсиканца. И вы сами прекрасно знаете, что спорить с ними не стоит.

– Но их пока тут нет, – улыбнулся Батист, поднимаясь с пола.

Арсис напрягся. Когда в голосе сержанта появлялись вкрадчиво-ласковые, чуть насмешливые нотки, с ним лучше не спорить. Если, конечно, не хочешь крупных неприятностей…

– Рядовой Арсис!

Арсис попытался встать по стойке смирно, но поврежденная «рука» скафандра не слушалась.

– Вольно, – бросил сержант. – Объявляю вам благодарность за спасение своего командира… А теперь, пока гвардейцы не добрались сюда, порасспросим-ка этих парней.

И он повернулся к пленникам.

– Но… у меня приказ… – начал было сержант второго взвода.

– А у меня нет, – возразил Батист. – И если вас что-то смущает, можете выйти из зала и подождать гвардейцев снаружи. А я пока узнаю, из-за чего погибли мои солдаты.

Арсис удивленно поднял брови, но вспомнил про Лорана и Теофиля. Где они? Когда сержант отправил его наверх, они были вместе… Ладно, сейчас не лучшее время для расспросов. Подождем – сержант все сам расскажет.

– Итак, – повернулся сержант к пленным, и в его руке сверкнул широкий десантный нож. – С кого начнем?..

Пленных было двое. Один – человек в желтом скафандре. И лицо тоже желтое, изможденное, кровоточащая ссадина в уголке рта и огромный синяк под правым глазом. Взъерошенные жидкие волосы, едва прикрывающие огромную лысину… Обычный работяга-выпивоха из трущобных предместий Пари-Нуво. Второй – уэн. Настоящий гуманоид. Тоже сильно помятый, но в этот раз живой.

Десантники второго взвода, решив не спорить, отошли к дверям, но уходить явно не собирались. Всем своим видом они показывали, что совершенно не причем, однако наверняка тоже хотели узнать, что случилось во время штурма и как погибли их товарищи.

– С кого начнем?

До боли знакомый тон… Знакомый по учебному лагерю, когда Арсис лежал под дождем в луже на плацу, а сержант, стоя под навесом, зачитывал ему избранные статьи устава.

– Думаю, с тебя, – сержант шагнул вперед и быстрым движением схватил за подбородок человека в желтом скафандре. Тот дернулся, пытаясь вырваться, но сержант отлично знал свое дело.

– Что, ублюдок, страшно? Ты попал в руки гражданина Республики. И поскольку ты, ублюдок, попрал закон, прописанный в хартии Республики, ты мне расскажешь все… Ты поднял руку на святое. На граждан государства, созданного во имя Восстановления Исторической Истины! Ты посмел…

Речь сержанта была длинной и витиеватой. Арсис не раз слышал ее – с некоторыми вариациями. Сержант не ставил целью баловать своих слушателей разнообразием. По первому разу этот монолог производил сильное впечатление. К тому же сейчас в качестве дополнительного аргумента выступал здоровенный десантный нож.

– Ну… – сержант схватил пленного за шиворот и хорошенько тряхнул. – Говори, гад.

«Гад» что-то залопотал, закатывая глаза и пуская кровавые слюни.

– Оставьте его, – неожиданно произнес уэн. – Ваши старания бессмысленны. Он все равно не знает вашего языка.

Голос гуманоида был необычно высоким, и в нем слышалось что-то нечеловечески неприятное.

– Развяжите меня. Вы не имеете права держать военнопленных связанными, согласно вашим дурацким законам… Развяжите, а потом поговорим.

От такой наглости сержант опешил. Инопланетянин держался совершенно спокойно, хотя ему явно досталось. Он привстал и, чуть повернувшись, протянул сержанту руки, на запястьях перекрученные колючей проволокой. Кто бы не пленил гуманоида, дело он свое знал отлично: шипы глубоко вошли в желтоватую плоть уэна, превратив ее в кровавое месиво.

Злобно хмыкнув, сержант подцепил кончиком лезвия один из витков проволоки и рванул. Казалось, лопнула туго натянутая струна. Арсис непроизвольно отвернулся. Он хорошо представлял, какую боль должен был испытывать уэн. Однако гуманоид даже не дернулся и не издал ни звука. В камере стало очень тихо. Слышно было, как капли густой крови уэна со звоном разбиваются в брызги, падая на железные плиты пола.

– Итак, – продолжал уэн все тем же высоким, равнодушным голосом, – теперь, когда я физически свободен и пленен лишь морально, я готов ответить на ваши вопросы. Разумеется, если ответы на них не причинят ущерба боеспособности наших вооруженных сил.