Я чувствую, что Камилла настороженно наблюдает за мной, вероятно осознавая возможные проблемы, которое я могу вызвать. И это единственная причина, по которой я неохотно уступаю. — У вас есть свободный столик? — вежливо спрашиваю я.

— Да, сэр, — он улыбается и указывает на противоположный конец ресторана. — Если вы пройдёте сюда.

Я следую за его указательным пальцем и замечаю пустой стол, который он, должно быть, имеет в виду. Тогда я усмехаюсь. Слишком далеко.

— Но, сэр, я… — его слова оборвались, когда я взглянул на него. Я могу только представить угрозу, которую источал мой взгляд. «Не зли меня», — говорю я мысленно. — Сэр, — он кивает и отступает. — Я принесу вам воды.

Я бросаю быстрый взгляд на Камиллу и вижу, что она наблюдает за мной, а её мать, что-то шепчет ей на ухо. Я отмечаю её губы, вероятно шепчущие какое-то согласие, её губы мягкие и манящие, медленно двигающиеся.

Я не в силах оторвать взгляд от её губ, когда чувствую, как её глаза прожигают меня. Она быстро отворачивается, ёрзает на стуле и потягивает шампанское, сосредоточившись на своей матери, а не на мне. Потеря контакта делает со мной вещи, выходящие за пределы моего понимания. Я мысленно даю себе подзатыльник, как передо мной оказывается кувшин с водой, сдобренный ломтиками лимона и лайма.

— Сэр, вы уже решили, что будете заказывать?

— На ваш выбор, — произношу я, вытаскивая телефон из кармана, но не обнаруживаю ни звонков, ни сообщений.

— У нас очень знаменит печёный омар, сэр.

— Тогда я возьму его, — я открываю свой список контактов, и передо мной вспыхивает имя Эбби. Я хмурюсь, ожидая неизбежного скручивания желудка. Этого не происходит, и я ловлю себя на том, что смотрю на Камиллу, и от этого хмурюсь ещё сильнее. Я пытаюсь придумать, что бы я сказал Эбби, если бы позвонил. Привет, ты скучала по мне? Я смеюсь.

Бросив телефон на стол, я вытираю ладонями лицо, прежде чем снять куртку и повесить её на спинку стула. Не знаю, почему я изо дня в день мучаю себя одной и той же дилеммой. Она не хочет меня слышать. Она будет счастливее, если я буду держаться подальше. Наверное, она уже совсем забыла обо мне. Лучше не расстраиваться. Ничего хорошего из этого не выйдет.

Сбоку раздаётся хихиканье, отвлекая меня от блуждающих мыслей, и я поворачиваюсь, чтобы увидеть Камиллу с запрокинутой головой от смеха, её мать тоже смеётся. Моё прошлое внезапно забывается, когда настоящее бьёт меня по лицу, заставляя улыбнуться. С тех пор ни одна женщина не заставляла меня улыбаться.…

Я хватаю телефон и звоню Логану. Он отвечает быстро, как обычно.

— Слушаю, — говорит он, когда я откидываюсь назад, бросая быстрый взгляд на Камиллу. Она погружена в разговор.

— Что-нибудь есть? — спрашиваю я.

— Ничего.

Я скреплю зубами от разочарования.

— Мы проверили курьерские доставки в башню Логан в тот день, когда вы сообщили нам об угрозе, — я делаю паузу, чтобы дать ему возможность сказать, что-нибудь, и прислушиваюсь к любой непрошенной реакции, такой как прерывистое дыхание, что-нибудь, что скажет мне, что я напал на след. Но ничего не получаю, так что продолжаю. — В тот день, когда он прибыл, никаких курьерских доставок не было.

— Должны быть, — заявляет он. — Вы проверили камеры видеонаблюдения?

— Да.

— Записи?

— Да.

— Тогда, возможно, его доставил кто-то другой. Не курьер.

Его заявление заставляет меня на мгновение задуматься.

— Вы совершенно ясно дали понять, что это курьер, — замечаю я.

— Я.… предположил. Может быть… Я могу ошибаться, — он спотыкается через слово, только усиливая мои подозрения.

— Я понимаю, — я словно отмахиваюсь от него, заставляя замечание прозвучать так, будто оно не имеет никакого значения, в то время как внутри меня бушует раздражающее любопытство. У меня такое чувство, что если я буду настаивать, то он меня уволит. Он наймёт кого-нибудь другого, для защиты дочери. Кого-то, кто не будет задавать вопросов. Я не доверю эту работу никому другому. Кроме того, она отвлекает меня от ночных кошмаров. — Я позвоню и сообщу новости, как только, что-то появится, — задумавшись я кладу трубку, пока сладкий смех Камиллы не вырывает меня из задумчивости. Она выглядит счастливой. Расслабленной.

Ти Джей приходит через несколько минут и ласково приветствует обеих женщин. Мать Камиллы, мачеха Ти Джея, обнимает его, словно родного сына. Эта милая сцена заставляет меня увидеть в матери Камиллы нечто такое, чего я никогда бы не ожидал увидеть. Она чопорная, но явно питает нежные чувства к своему пасынку. Прежде чем Ти Джей усаживается на своё место, он бросает взгляд на меня, сдержанно кивая в знак приветствия. Я киваю в ответ и переключаю своё внимание на Камиллу.

* * *

Камилла ковыряется вилкой в салате, почти не прикасаясь к нему. Смех за их столом звучит не переставая. На самом деле было очень приятно видеть её такой счастливой в обществе матери и брата. Все те несколько часов, что мы провели здесь, прошли без происшествий. Никаких подозрительных личностей, никаких папарацци.

Я расплачиваюсь по счёту, предчувствуя, что Камилла скоро закончит, и жду, пока она встанет. Я наблюдаю за ней, как ястреб, выискивая любые признаки опьянения. Их нет, хотя её мать немного пошатывает на её золотых каблуках, когда она встаёт из-за стола, опрокидывая последние капли своего шампанского. Ти Джей ловит мачеху за локоть, чтобы поддержать её, и Камилла берет её за руку, когда они выходят из ресторана, я следую за ними.

Когда мы выходим на тротуар, я сдерживаюсь, пока они прощаются, мне не нравится наша дистанция, но я стараюсь быть невидимкой. Трудно выглядеть непринуждённо и непритязательно, когда ты такой высокий, как я.

Подъезжает «Бентли», из него выходит водитель, огибает машину и открывает заднюю дверцу для матери.

— Милая пока, я была так рада тебя видеть, — она обнимает дочь, та обнимает её в ответ, прежде чем перейти к Ти Джею. — Береги себя, — приказывает она. — Давай в следующий раз без опозданий.

Ти Джей смеётся.

— Это у тебя бурная светская жизнь!

— Просто держу руку на пульсе, — она подмигивает и целует его в щеку. — Пока-пока, сладкие мои, — она грациозно опускается на заднее сиденье, и водитель захлопывает дверцу.

Сзади подъезжает машина Ти Джея, и водитель передаёт ему ключи.

— Спасибо, — говорит он, протягивая ему двадцатку. — Веди себя хорошо сегодня.

Камилла закатывает глаза.

— Я всегда веду себя хорошо. Почему ты не идёшь?

Он смеётся, совершенно довольный.

— Я оставлю эту вечеринку тебе. — Наклонившись, он целует её в щёку и бросает взгляд на меня. — Похоже, ты в хороших руках, но будь осторожна, ладно?

Осторожна? Я понимаю, что он не хотел оскорбить мой профессионализм. Но он словно, мягко напоминает ей о том дерьме, в которое она вляпалась ранее. И судя по мягкому, почти умоляющему выражению в глазах Ти Джея, он напоминает об этом и мне. Ему не о чем беспокоиться. Она в безопасности. От всего.

Камилла бросает мимолётный взгляд через плечо, закусив губу.

— Конечно, — говорит она.

Я жду, пока он отъедет, прежде чем присоединиться к ней на обочине. Всё, что сейчас крутится у меня в голове, неоправданно и неуместно, — я был безумно рад, что Камилла ничуть не похожа на своих родителей по характеру. Она превратила себя в человека, которым хочет быть, и, несмотря на несколько неудач, должна гордиться собой.

— Интересная женщина твоя мать, — размышляю я, останавливаясь рядом с ней.

— Ты имеешь в виду претенциозность, да? — Камилла поворачивается и смотрит на меня. — Тебе не нужно быть вежливым. Когда трезвая она хорошая, — и достаёт телефон, набирает текст и нажимает «отправить». — «Пикчердром» находится в нескольких кварталах отсюда. Идём, — решительно заявляет она, направляясь к моей машине. Я выдыхаю, когда иду следом, напоминая, что ночь ещё далека от завершения.

* * *

Шум. Господи, это невыносимо. Из динамиков доносятся какие-то тяжёлые, пульсирующие басы, и сотни молодняка лет двадцати пяти заполняют помещение, все пьют шампанское. Практически полная темнота беспокоит меня, когда я осматриваю это место. Когда Камилла входит, со всех сторон с визгом восторга шествуют несколько молодых девушек.